Московское золото и нежная попа комсомолки. Часть Третья (СИ) - Хренов Алексей
Лёха свернул с дороги, перескочил через придорожную канаву и прыгнул за россыпь камней метрах в десяти от полотна. Лёг и прижался к земле.
«Проедут, главное — не дёргаться.» — мысль отдавалась в голове тупой болью.
Грузовик внезапно стал притормаживать и остановился метрах в пятнадцати-двадцати, проехав место укрытия советского лётчика.
«Ну, что, заметили? Или просто остановка?» — Лёха сжал «Браунинг», затем нащупал трофейную «Беретту».
Двери со скрипом распахнулись, и из кабины вывалилось двое. Итальянцы. Они лениво потянулись, спрыгнули на пыльную дорогу, затем, громко пообщавшись с использованием рук, направились в сторону кустов и достали свои приборы.
Лёха почти слышал, как его сердце бухает в груди.
«Сука, не сюда, не сюда…» — наш товарищ мог бы работать заклинателем пространства.
Но судьба явно решила устроить ему представление.
Солдаты остановились прямо рядом с камнями, вытащили шланги и, похохатывая, приготовились к соревнованию, кто дальше отольёт.
— Ahaha, guarda come piscia un vero uomo!
— Aspetta! Adesso ti faccio vedere!
«Вот же ж мать вашу… Если заметят, придётся продавать жизнь дорого.»
Но когда первый итальяшка начал поливать в полуметре от него, терпение Лёхи лопнуло.
«Ну всё, дружище, твой последний залп!»
Лёха рывком приподнялся, выдернул «Браунинг» и прицелился прямо ему в лоб. Итальянец замер, глаза расширились, лицо побледнело, руки полезли к кобуре, бросив поливающий шланг. А затем от неожиданности он не только потерял меткость в поливе, но, похоже, и… облегчился прямо в штанишки.
Грянул выстрел. Первый засранец взмахнул руками и рухнул сразу. Второй участник соревнования попытался дёрнуться в сторону, путаясь в спущенных штанах.
Советский пилот героически выпалил ещё раз. Видимо, от голода, нервов или жары, прицел слегка сбился. Девятимиллиметровая пуля напрочь оторвала спортивный инвентарь, оставив его болтаться в держащей его руке. Итальянский спортсмен завизжал безумным криком и стал падать навзничь.
Товарищ «Браунинг» грохнул ещё два раза, ставя окончательную точку в спортивных достижениях обоих иностранных участников.
Оба тела глухо шлёпнулись в придорожную канаву.
Грузовик фыркнул вонючим выхлопом, вздрогнул, затем, завывая, дёрнулся с места. Лёха успел прицелиться и даже выстрелить один раз в сторону кабины грузовика, когда пистолет сухо клацнул и встал на затворную задержку. Поменяв магазин дрожащими руками, Лёха попытался поймать его в прицел, но тот уже летел прочь, набирая скорость.
«Ты, Лёха, просто герой! Стреляешь, значит, как ковбой! Теперь вот бегай, как его лошадь!!!» — костерил себя последними словами, активно улёпывающий в противоположную сторону от исчезнувшего в клубах пыли грузовика попаданец.
— А если бы оттуда взвод солдат высыпался? — продолжал самоедство наш герой, не забывая активно переставлять свои копыта по пыльной дороге. — Наделали бы тебе вентиляционных отверстий, не предусмотренных природой! Теперь доложат, и через пару часов тут будет не протолкнуться от энтузиастов! Охотников за твоей тушкой!
Глава 13
Ну это вряд ли!
Начало июня 1937 года. Где то в районе города Авилья.
К вечеру второго дня силы начали оставлять его. Спортивная пробежка от злобных итальянских воинов хорошо прокачала его гормональный баланс, но сожрала последние силы.
Голод подкрался незаметно, но теперь не просто напоминал о себе, а уже неистово кричал внутри пустого желудка.
«Кишка кишке долбит по башке» — дурацкая считалочка привязалась к путешественнику по высокогорным полям и лесам Кастилии.
И хотя кишки бунтовали, ноги двигались сами по себе, словно подчиняясь не приказам мозга, а каким-то древним, животным инстинктам. Лёха почти не замечал окружающего мира, шёл механически, лишь бы вперёд, пока… его нос не учуял божественный запах!
Он остановился резко, как будто наткнулся на невидимую преграду и принюхался ещё раз. Словно локатор наводящийся на цель, он покрутил носом из стороны в сторону, для более точного целеуказания.
Лёха вдохнул глубже, не веря своим ощущениям. Это был не дым костра, не запах перегретой земли и не прелая трава. Это был свежий хлеб. Тёплый, воздушный, с румяной корочкой.
В животе свело от голода, и он вдруг понял, что именно этот запах тянет его вперёд, что ноги сами поворачивают в его сторону.
На краю небольшой деревушки стоял маленький каменный домик. В окне мелькнула женская фигура. Лёха крадучись подошел к окну и заглянул во внутрь и замер, завороженно наблюдая, как женщина достаёт из печи длинные, золотистые батоны, раскладывая их на деревянной доске. Горячий пар поднимался над хлебом, а он, уже забыв обо всём на свете, прижался носом к стеклу.
Он не знал, что скажет, не знал, что сделает, но голод оказался сильнее страха. Он осторожно потянул на себя дверь и как ниндзя, ворующий в ночи, прокрался в дом. Заглянув в комнату он постучал по какой то деревяшке, что бы привлечь к себе внимание.
— Сеньора, пожалуйста… одну минуту… — начал он на своём южном диалекте, растягивая слова, как будто смягчая их, показывая, что не такой уж он и страшный, как выглядит. Даже добрый и пушистый в душе. Где то глубоко.
Женщина, которая только что спокойно раскладывала свежеиспечённые батоны, вдруг замерла, будто увидела привидение. В её взгляде застыла смесь испуга, настороженности и любопытства.
— Кто вы? Что вы здесь делаете? — голос у неё был звонкий, резкий, с акцентом чистейшего мадридского кастильяно, каким обычно говорят в столице… Она вцепилась в батон, как в дубину, готовая запустить им в незнакомца.
Лёха поднял руки, показывая, что не собирается нападать, насиловать или, не дай бог, грабить. Хотя вот насчёт грабить у него были большие сомнения, да и от предпоследнего он бы не отказался… «Хренов! Ты сюда жрать пришел, а не кобелизмом заниматься!» — мысленно рявкнул себе наш товарищ.
— Всё в порядке, сеньора, я просто… — он запнулся, едва не сказал «умираю от голода», но решил, что не стоит так уж перегибаться перед симпатичной и молодой женщиной. — Я просто очень голодный. Пожалуйста… можно немного хлеба?
Женщина смотрела на него так, словно перед ней стоял инопланетянин, её взгляд пробежался по его потрёпанной одежде, по лицу, уставшему и осунувшемуся.
Лечебное голодание, оздоровительная пробежка, физические упражнения на бешеном ветру и адреналиновый коктейль делали нашего героя брутальным мачо.
Наверняка Стивен Спилберг в будущем, не сомневаясь, отдал бы половину Америки китайцам за возможность снять его вместо Сталлоне, Шварца и Ван Дама вместе взятых.
— Откуда вы? Вы военный?
Лёха на мгновение задумался. Врать? Бесполезно. Вид у него тот ещё — потрёпанный, грязный, лицо осунулось, глаза лихорадочные. По акценту тоже вычислит.
— Да, русский лётчик из Картахены. Сбили, вот иду в Мадрид.
Женщина чуть расслабилась, но по-прежнему смотрела настороженно. Казалось, она борется с собой. Лёха уже мысленно представил, как этот великолепный румяный батон, который она держала в руке, летит ему прямо в голову с криком «Вон отсюда!»
— Русский? Из Картахены! Madre mía!
Но нет, видимо в душе сеньора сражалась за светлое будущее и похоже победила внутренние противоречия. Губы её дрогнули, готовые улыбнуться и наконец, глядя на него с каким-то внутренним интересом, она протянула ему серый батон.
Лёха схватил румяный хлеб, быстро кивнул, и тут же вгрызся в хлеб, не заботясь о том, что он ещё обжигающе горячий.
— Спасибо, сеньора. Спасибо. — промычал он с набитым ртом, выражая крайнюю степень благодарности.
Женщина смотрела, как он ест. Медленно прищурила глаза, словно пытаясь понять, кого именно она впустила в свою жизнь. Но в её взгляде появилось что-то ещё — может, жалость, а может, глубоко скрытое любопытство.
