Учитель. Назад в СССР. 2 (СИ) - Буров Дмитрий

— Ни в коем случае, — покачал я головой. — Нина Валентиновна моя коллега, не более того. Никаких матримониальных планов на нее не имею.

— Чего? — вытаращился на меня парень. — Каких таких планов? Я тебе Нинку обижать не позволю, не посмотрю, что ты учитель…

— Спокойно! Не собираюсь я уводить у тебя Нину. Да и вообще, в мои планы женитьба в ближайшее время не входит. У меня вон видишь, собака есть, — я махнул в сторону забора, который отделял задний двор от места, где стояла беседка.

— И что? — не понял Иван.

— Ну, мне пока хватает ответственности. Ты погоди, пойду другана выпущу, а то извелся бедный.

— Молчаливый он у тебя.

— Так воспитание наше все, — пожал я плечами и отправился выпускать Штырьку.

Пёсель счастливо повизгивая и мотыляя хвостом, едва не сшиб меня с ног, и весело помчался знакомиться с Коленковым. Получив строгое «свои», обнюхал, пару раз тявкнул для острастки и помчался по двору по своим собачьим делам.

Собакену я за вечер соорудил что-то вроде вольера из старых досок, ржавой сетки-рабицы и останков шкафа, который обнаружил у себя в сарае. На первое время сойдет, а в зиму в дом возьму. В будку и на цепь сажать Штырьку не хотелось. Но и опускать на весь день на свободный выгул тоже опасался. Мало ли что, в чужой двор забежит или в огород, еще хуже, если кур начнет гонять соседских. Так и до беды недалеко. А так сидит себе в вольере, а вечером я его выпускаю побегать под присмотром своим. На ночь в дом запускаю.

— Ты к нам надолго? — поинтересовался Иван, когда я вернулся за стол.

— Так по распределению, — пожал плечами.

— А после?

— А после не загадываю. Может у вас останусь, может домой вернусь.

— Сам откуда.

— Из Москвы.

— Из столицы, значит, Родины нашей, — голос у Коленкова едва заметно изменился, плечи поникли.

— Да не переживай ты, Ваня, нравишься ты Нине, вот что угодно про залог поставлю. Нравишься, от того и язвит и воспитывает.

— Врешь, — выдохнул Коленков.

— Не имею такой привычки, — тут уже голос у меня поменялся. Терпеть не могу, когда меня обвиняют во вранье на пустом месте, всегда говорю, что думаю.

— Извини, не хотел, — буркнул Иван.

— Принято, — кивнул я. — Верно тебе говорю, тут главное понять, чего Нине Валентиновне от тебя надо. Я у вас человек новый, ни тебя, ни Нину не знаю. Ты подумай, Иван, чем не угодил девушке. Ну и попробуй исправить ситуацию в свою пользу.

Коленков задумчиво на меня уставился, свел брови на переносице, размышляя над моими словами.

— Хулиган я… раздолбай… — вздохнул через минуту. — Вот Нинка и опасается… Характер у меня шальной… чуть что в драку… а Нина она такая… — Ваня нарисовал в воздухе ладонями неопределённый образ. — Ну, ты понимаешь.

— Понимаю, — улыбнулся я. — Нина Валентиновна — она умная, талантливая, активная девушка. И с характером. Ты бы у нее поинтересовался, может, ей помочь чего надо по школе. Там помог, тут сдержался, глядишь, она на тебя по-другому посмотрит, помощь оценит.

— Да чего там помогать в школе-то? Ну пионерскую и так вместе побелили. А еще чего?

— Ты вот что, Иван Фёдорович… — я ненадолго задумался. — Мы тут с комсоргом сценарий сочиняем на первое сентября. От помощи не откажемся.

— Да ты чего! Какой сценарий? — отмахнулся Иван, тяжело вздохнув. — У меня по литературе тройбан с натяжкой. А ты говоришь — сценарий. Я их в глаза этих сценариев не видал!

— Да я ж не говорю тебе его написать, чудак человек, — остановил я Коленкова. — Мы сценарий напишем, обговорим с начальством. Но реквизита в школе по любому нет.

— Чего нет?

— Ну, всякого разного оборудования. Мы хотим что-то вроде спектакля для всей школы придумать на день знаний. Вот как определимся с целями и задачами, насочиняем, так твоя помощь и понадобится. Будешь у нас Карабасом Барабасом или там Бармалеем.

— Чего? — Коленков обалдело на меня уставился.

— Того! — уверенно заявил я. — Девушки любят, когда парни им во всем помогают. А тут такое важное дело, а ты возьми да сам вызовись на помощь.

— Да какой я бармалей! Я тебе лучше полку сострогаю, давай, Егор? А? Может, Нина оценит?

— Полку — это хорошо. Но лучше ты нам вот что сострогай… — я на секунду задумался, но тут от дома раздался звонкий голос Ниночки.

— Ребята, ужин готов! Помогите мне тарелки и вилки вынести, и хлеба нарезать.

Мы одновременно подорвали

сь со своих мест и зашагали в сторону крыльца.

Глава 12

Яичница оказалось чудо как хороша. Не знаю, какой Нина Валентиновна комсорг, но хозяйка из нее явно замечательная. Из моего «ничего» на кухне сотворить практически такую вкусноту. Десяток яиц возлежали на подушке из мелко нарезанного помидорчика, репчатого лучка. Сверху девушка присыпала это чудо мелко нарезанным чесночком и зеленым луком. Где Кудрявцева раздобыла лук, для меня осталось загадкой, в огороде я его не обнаружил. Но тайна зеленых перьев раскрылась быстро.

— Егор Александрович, а вы чего… — Ниночка поймала мой укоризненный взгляд, смешалась, потом сообразила, улыбнулась и закончила. — Егор, а ты чего зеленый лук не срезаешь? Он уже в стрелку пошел.

— Честное слово, не пойму где ты его обнаружила, Нина, — пожал я плечами.

— Так в палисаднике, — удивилась Нина. — Теть Тая там всегда сажала, подальше от курей.

— Буду знать, — обрадовался я такой новости и принялся раскладывать яичницу по тарелкам.

Не знаю, как Нина догадалась, но блюдо удалось именно таким, как я люблю. Желток дрожал и требовал срочно обмакнуть в него черный хлебушек. Белок прожарился, «сопли» превратились во вкусную белую массу с зажаристой корочкой по краям. Терпеть не могу закрытую яишню. Когда сковороду накрывают крышкой, и все становится белым. Это уже запечённое яйцо какое-то выходит. Никакого удовольствия от такой яишенки нет. Разве что на тост уложить, намазанный сливочным маслом. А рядом кусочки авокадо. Грешен, каюсь, пристрастился на старости лет к неведомому заморскому фрукту. Или авокадо овощ? Ну да ладно.

Все равно родную советскую яичницу на моей кухне ни на какое заморское блюло не подвинет. Разве что жареная картошечка, с грибами.

Я бы, конечно, не стал со сковороды перекладывать, так бы в чугунке и уплетал лакомство. Да при гостях как-то некрасиво. Хотя уверен, Иван тоже предпочитает трескать жареные яйца именно со сковороды. Большинству женщин этого кайфа не понять. Им подавай эстетику с вилкой и ножом. Но приборами не вымакать, как хлебушком, самый смак на блестящем от масла донышке.

Разделив на всех шедевр кулинарного искусства, пожелав приятного аппетита друг другу, мы приступили к ужину. Ужинали молча, настолько проголодались. К тому же Ниночка перед тем, как приступить, шутливо оповестила:

— Когда я ему, то глух и нем.

Мы согласно кивнули и накинулись на еду. Пока наслаждался, прикидывал, как переработать сценарий, чтобы получилось весело, задорно и с пионерским огоньком. Школьный вальс сразу отмел, решил оставить его на последний звонок. Промелькнул в голове флешмоб, надо будет предложить Ниночке, объяснить, что это такое. Главное, лько название придумать другое, советское. И можно попробовать какую-нибудь звезду соорудить в честь наступающего юбилея Октября.

Тут меня осенило: эти самые флешмобы в Советском Союзе существовали давным-давно. Только спортивного направления. Всякие живые башни, сходки-расходки, синхронные танцы, короче. Несилен я в терминологии. Хотя, думаю, флешмоб тоже пока отставим в сторонку, пригодится для ноября. К тому же вряд ли мы успеем что-то достойное придумать и отрепетировать к первому сентября, которое буквально через неделю.

«Кстати, а какое сегодня число?» — мелькнула мысль и тут же растворилась в довольном урчании желудка.

— Уф, Нина Валентиновна, вы чудо! Спасибо большое за такую вкуснотищу! — выдал я, отодвигая тарелку и игнорируя легкое недовольство на лице Ивана.