Учитель. Назад в СССР. 2 (СИ) - Буров Дмитрий

— А я кто?

— А ты как был хулиганистым мальчишкой, таким и остался, — не раздумывая, ответила Нина Кудрявцева. — Сколько с тобой в школе намучались? А сколько Дим Димыч, участковый наш, тебя воспитывал, ругал, объяснял? И что?

— И что?

— И то! — Нина не больно шлепнула Коленкова полотенцем по спине.

— Без толку все. С тебя как с гуся вода! Так и норовишь в тюрьму попасть! Романтики захотелось! Тюремной! — сурово отчитывала Кудрявцева несчастного парня.

— Нин, ну ты чего, какая тюрьма? — испугался Коленков. — Дай полотенце… пожалуйста.

— То-то же, — сурово сдвинув брови, отчеканила Нина Валентиновна, дождавшись волшебного слова. — Ты пойми, Коленков, нам с тобой не по пути.

— Это еще почему? Я ж для тебя все сделаю! И дом построю, и вообще! — начал было парень, но осекся, приметив меня.

Я стоял на пороге с горячим чайником в руках, не мешая разговору. Теперь же спустился с крыльца и медленно двинулся в сторону стола. Почему медленно, потому что Ниночка все еще продолжала распекать Коленкова, и я не хотел смущать обоих. Иван зыркал в мою сторону из-под нахмуренных бровей, но прервать Ниночку не решался. И я его от всей души понимал: если женщина чего-то хочет, то лучше ей это дать.

А Нина Валентиновна здесь и сейчас хотела донести до парня одну простую вещь: вместе им не быть, потому что невестой уголовника, а тем более женой, она, Нина Кудрявцева становиться не собирается. А что Коленков с таким поведением и дурным характером рано или поздно пойдет по кривой дорожке и ежу понятно. Да что ежу. Ей, Нине Кудрявцевой, это ясно как заветы партии. Если бы Ваня на самом деле относился к ней как к доброму товарищу, он бы так себя не вел!

И тут до меня дошло: похоже, Ниночка кривит душой, уж больно яростно распекает Коленкова. Так переживать за человека, к которому испытываешь лишь дружеское расположение? Ну-ну. Скорее, девчонка нервничает, потому что не представляет, как я отреагирую на эту некрасивую историю. У Коленкова, судя по всему, не первый залет, раз Кудрявцева так психует. Кажется, здесь бурный роман, в котором главная героиня еще не до конца осознала полноту собственных чувств.

— Напасть среди белого дня на учителя! — тем временем продолжала Нина Валентиновна. — Ты о чем думал⁈

— В следующий раз среди темного дня нападу, — буркнул Иван.

— Ну вот, — Ниночка всплеснула руками. — Говорю-говорю, как о стенку горох! Иван! Участковый точно тебя на пятнадцать суток посадит! Ты этого хочешь?

— Никто никого не посадит, Нина Валентиновна, — прервал я затянувшееся наказание. — Чаю хотите? Чайник закипел.

— Ой, — пискнула Нина Валентиновна, прерывая свою пылкую речь. — А мы тут… Извините, Егор Александрович, — смутилась девушка.

— Чего ты перед ним извиняешься, — набычился Иван.

— Коленков! Ты опять? — Кудрявцева сдвинула брови.

— Все в порядке, — улыбнулся, бахнул чайник и кружки на стол и протянул руку парню. — Зверев Егор Александрович, учитель географии и прочая, прибыл по распределению.

Коленков хмуро смотрел на мою ладонь, Ниночка уже было раскрыла рот, желая сказать что-то язвительное, когда парень все-таки протянул свою, и мы пожали друг другу руки.

— Иван Федорович Коленков, столяр первого разряда, — дернул щекой и крепко сжал мою ладонь.

Пару минут мы игрались в гляделки и сжималки, я видел, как в глазах у пацана зарождалось сначала удивление, а потом и что-то похожее на уважение. В конце концов, мы не стали провоцировать Ниночку, которая сердито сопела, глядя на наши мальчишеские игры. При этом девушка молча расставляла кружки, разливала кипяток, поглядывая в нашу сторону.

— Слушай, давай на ты, а? — сходу предложил я.

Коленков прищурился, подумал и кивнул.

— Давай,

Мы еще раз пожали друг другу руки, теперь за принятое решение.

— Падай, будем чай пить. Нина Валентиновна, побудьте за хозяйку, а я сейчас карамелек принесу. К сожалению, больше угостить нечем. Не готовил. Разве что хотите яичницу? — предложил я, и желудок тут же отреагировала голодным урчанием.

Ниночка понятливо хихикнула, покосилась на Ивана. Коленков хмыкнул, опустился на скамью, покосился на Кудрявцеву и, смущенно потерев нос, пророкотал:

— А давай. У меня от комсомольских собраний всегда аппетит зверский.

— Ты когда в последний раз был на собрании, Коленков? Ты чего сочиняешь! — возмутилась Нина, уперев руки в бока.

— Только что, — ухмыльнулся Иван, мы переглянулись и дружно расхохотались.

Нина Валентиновна возмущённо округлила глаза, тряхнула кудряшками и зашипела на нас разъяренной кошкой.

— Ты гляди-ка, не успели подраться, как уже подружились! Вот она, мужская солидарность, да?

— Ниночка Валентиновна, вы не завидуйте, — подмигнул я девушке. — Мужская дружба она обычно через драку и зарождается, а вот женская…

— Что женская? — нахмурилась Кудрявцева. — Да женская дружба сама я крепкая!

— Ага, до первого мужика, — хохотнул Коленков, за что и отхватил полотенцем. — Ну, Нин, ну ты чего! Вон вспомни Светку… Они с Риткой какие подружки были, не разлей вода. А потом что?

— А потом что? — заинтересовался я.

— А потом все, — подвигая к себе коробку с рафинадом, пожал плечами Иван. — Потом к нам агроном приехал. Ну, вот как ты, специалист молодой, и сначала он со Светкой крутил, да у нее родители строгие. Она и уперлась рогом: женись, говорит, и все дела. Агроном что?

— Что? — в один голос спросили мы с Ниной.

— А то! Понимать надо! Переметнулся к Ритке. Ритка, она девка хорошая, но ума недалекого и сирота. Вот и подкатил к ней агроном городской, — тут Иван нахмурился и на меня покосился. — Хочешь, говорит, большой и чистой любви?

— А Ритка что? — заинтересовано спросила Нина.

— Хочу, говорит. Бабы они на любовь падкие, — философски заметил Иван, не обращая внимания на Нинино возмущенное фырканье. — Ну, агроном ей и предложил: приходи, говорит, за большой и чистой любовью на речку под березку.

— И что? Пришла? — уточнил я, уже понимая, чем дело закончилось.

— А то как же, — хмыкнул Иван, покосился на сердито сопящую Нину и торопливо закончил. — Агроном-то потом сбёг, а Ритка со Светкой до сих пор не разговаривают. Ну, оно и понятно, где теперь Светка, а где Ритка.

— И где же? — удивился я.

— Так у Ритки-то пацан нагулянный. А Светка замуж вышла за Вовку одноглазого. Понимать надо, — уточнил Коленков.

— Одноглазый — это фамилия такая? — уточнил я.

— Не-а, -протянул Иван. — Эт Вован по пьяни на штырек в сарае напоролся. Без глаза остался. А так ничего, на хорошем счету. Батя его двигает.

— А батя у нас кто? — полюбопытствовал я.

— Отец у Володи начальник автоколонны.

— Понятно, — кивнул я, мало что понимая, кроме того, что информация лишней не бывает. И мои прикидки насчет Нины и ее влюбленности в Ивана вполне оправданы. Рано или поздно будем все гулять на свадьбе комсорга Ниночки и хулигана Ванечки.

— Так что, ребята, яичницу все будут? — повторил я свое предложение.

— А давай, — кивнул Иван и вопросительно глянул на Нину.

— Я только чай, — отказалась Ниночка. — А вы кушайте. Хотите, я вам пожарю?

Я кинул взгляд на Ивана, тот дернул щекой, но тут же улыбнулся и пробасил:

— Если хозяин не против, я только за.

— Хозяин точно не против, — обрадовался я. — Пойдемте, Нина, покажу вам свое хозяйство.

— Егор, мы же договорились, после работы на ты, — укорила Кудрявцева.

— Забыл. Пойдем. Нина, покажу свое хозяйство, — повторил свое предложение.

Я показал Нине свою маленькую кухоньку, где что лежит, снял с печки небольшую корзинку с яйцами, которые утром оказались на моем уличном столе. Выставил соль и перец, уточнил, не нужна ли девушке помощь, и вернулся к Ивану, получив отрицательный ответ.

— Ну что, Иван, будем знакомы? — посмотрел на парня. — Ты чего, жениться хочешь?

— Будем, — Коленков резко нахмурился от моего вопроса. — А ты чего? Сам думаешь?