Атаман (СИ) - Вязовский Алексей
— Им же платить придется, как здесь принято. А где я деньги найду? — завел я дискуссию с Азмуддином в присутствии Фейзуллы, говоря о нем и его людях в третьем лице вопреки приличиям.
Но вождь рохиллов мою бестактность проглотил, а Азмуддин честно за него ответил:
— У тебя, атаман, удача на плече сидит. Люди видят, люди верят. И Земан-шах тебе благоволит. Слово за тебя сказал!
Вот и окупились мои усилия по вызволению шаха из плена.
— Хорошую добычу с тобой возьмем, сахиб, — тут же отозвался хан.
Я его еще немного поспрашивал, и тут-то выяснились некие детали. Как ни тщился Фейзулла-хан, как ни расписывал, какие экипированные бойцы из рохиллов, но правда вылезла наружу. Требовалось их приодеть, приобуть да вооружить получше.
— Про арсенал наш подумал? — уточнил я у Азмуддина, имея в виду ту гору железа, что мы собрали на поле боя с Синдией и еле-еле доперли до Дели.
Вождь салангов согласно кивнул, рохилл напряженно на меня смотрел.
— Как насчет дисциплины, Фейзулла? Не будет у нас с вами проблем?
— Дисциплина? — Азмуддин подсказал, что это значит, хан удивился. — Не выжить рохиллам, да, сахиб, если младшие не слушают старших. Ты старший, атаман, отец людей.
Ходжа заявил, что он лично передо мной будет отвечать за рохиллов.
— Значит, договорились, — принял решение я и озадачил собеседников вопросом. — Как вы к черному флагу относитесь?
Азмуддин задумался, Фейзулла, как уже принятый в нашу компанию, не постеснялся проявить инициативу:
— Черный флаг — пиратский. Если о стяге для нового отряда думаешь, атаман, выбирай черно-красно-зеленый.
— Это почему?
Хан принялся загибать пальцы:
— Зеленый — цвет ислама, раз. Красный и черный — цвета богини Кали, два. Афганцы довольны, да, гуркхи довольны, да…
Мне бы ответить, что казаки в эту схему никак не вписываются, но мысли мои унеслись совсем в иную степь: флаг флагом, а без артиллерии большому отряду — никак. Нужно отправляться на поклон к Карпову.
* * *
Аким Акакиевич нашелся не в арсенале, не на стенах цитадели, а в речном порту — и с весьма озабоченным лицом. Не нужно быть физиогномистом или шпионом, хорошо погревшим уши на совещании главных вождей похода, чтобы сообразить: планируется движение объединенных сил вдоль речных трасс. Все тяжести — а их в войске будет немеряно, никаких слонов не хватит — отправят водным путем, а тяжелую артиллерию — в первую очередь. Сперва по Ямуне, притоку Ганга, являющейся судоходной ниже Дели, а потом по Гангу до самой Калькутты. Отсюда и терзания в глазах у нашего главного пушкаря.
— А, Петр, — обрадовался он моему появлению, — удачно ты подошел. Ты, говорят, большой знаток местной жизни. Можешь мне помочь разобраться с грузоподъемностью этих лодок?
Полковник махнул рукой на стайку разного размера баркасов и плоскодонок, покачивающихся с убранными парусами и веслами на зеленой спокойной, но очень грязной воде — пованивало от нее изрядно. Надо думать, все эти плавсредства или принадлежали казне, или, что более вероятно, были реквизированы на нужды армии.
— Сей момент, господин полковник! Паша, разберись.
Зарубаев, сопровождавший меня как телохранитель, отправился узнавать у речных капитанов, что интересовало Акима Андреевича. Он хорошо говорил по-персидски, а в Дели и вообще в Северной Индии фарси являлся чуть ли ни государственным языком. Он довольно быстро выяснил не только названия корабликов, но и их ТТХ.
Прогулочные остроносые шикары с их изящными обводами Карпова не заинтересовали — он нацелился на крупные баджары с каютой по центру и пургусы, используемые для погрузки и разгрузки больших морских судов, но и для речного каботажа.
— Еще вот эти монстры, — показал урус-сардар на баркасы с задранной кормой и почти клюющие носом воду. — Называются кателлы. Уверяют, что на них можно перевозить груз весом до пяти тысяч бенгальских маундов.
— Маунд — это сколько? — тут же переспросил полковник, явно заинтригованный.
— Примерно, 80 фунтов, — без уверенности в голосе сообщил Зарубаев, почесав в затылке.
Я быстро произвел подсчеты в голове: выходило что-то вроде 120 тонн. Ничего себе речной баркасик! Теперь понятно, как индусам удается переправлять на побережье столько хлопка, тканей, зерна, леса и металлов из глубины материка.
У Карпова явно поднялось настроение.
— Это ж сколько полезного груза сможем с собой захватить! Были бы у делийцев лафеты, так вообще был бы рай! Представляешь, Петр, в Красном форте неплохие в принципе орудия лежат на каменных ложах!
Я покачал головой от удивления:
— Это как?
— А вот так, как я сказал. Бойница, а перед ней каменное основание. И на него взгромоздили немалых размеров ствол. Который нельзя поворачивать! Крепостные лафеты можно по пальцам пересчитать.
— Не может быть! — вырвалось у меня, но потом внезапно осенило. — А что если поставить такие пушки на нос самым крепким баркасам? Получится канонерка. Поворот орудия будет осуществляться с помощью весел. Крепостей вдоль Ганга нам хватит с избытком. И Калькутта на берегу реки стоит. А еще нужно же, чтобы кто-то на воде прикрывал флотилию с припасами и огневым запасом.
Полковник задумался, потом разулыбался.
— А это мысль! Крепкого тикового дерева здесь хватает, мастера живут отменные — уже имел случай убедиться. Соорудим надежную станину, слоном ствол закинем — главное, чтобы вот такой «пургус», — ткнул пальцем Карпов в кораблик, — под воду носом не ушел. Тут посчитать нужно.
— Так прежде чем плыть, проведите испытания. Постреляйте на реке.
— Так и сделаем. За идею — спасибо!
— Чем богаты, Аким Акакиевич!
Главный пушкарь похлопал меня по плечу.
— Проси, что хочешь!
— Эээ… Единорог, конечно, не дадите…
Карпов рассмеялся и показал мне кукиш.
— Совесть-то поимей! Правду про тебя говорят — наглый не по годам!
— А зембуреки мои вернете?
— Верблюдов-то этих? Ой, да забирай хоть все! Мне бы теперь управиться с тем, что появилось. Хорошо хоть есть артиллеристы-наемники. Португальцы. Их атаман наш сманил.
— А картечные снаряды?
— Тут ты уж сам вертись. Порох я тебе выделю, свинца отсыплю, пулелейки найду. Умельцев-мастеров в Дели хватает, были бы гроши.
Я вздохнул. Рассчитывать на походную казну? Очень я сомневаюсь. Похоже, придется напомнить Сингху, что он мне лакх серебра обещал.
«Вот я и начинаю уже мыслить себя в отрыве от Войска», — сразу взгрустнулось мне.
— Петя, — вдруг понизил голос Карпов, — я тебе ничего не говорил, но у большинства полковников на тебя зуб. Уж не знаю, чем ты им насолил, парень ты вроде толковый, и польза от тебя есть, но Матвею Ивановичу в уши на тебя льют. Дескать, зазнался, ставишь себя словно родовитый. Имей в виду!
— Спасибо за предупреждение, Аким Акакиевич! — искренне поблагодарил я полковника, хотя ничего нового он мне не сообщил.
Я и сам чувствовал растущую стену отчуждения между мной и войсковыми вождями. И был уверен, что дальше будет только хуже. Их же от злости разорвет, когда они узнают, что у меня под началом под четыре тысячи человек и под сотню фальконетов, а у каждого из них — хорошо если 700–800 и одна-две маленькие пушечки. Интересно, как поведет себя Платов в этой ситуации?
(1) «Вареные раки» — прозвище британских солдат, носивших красные мундиры.
(2) Склонность не только делийцев, но и всех жителей Индостана к дорогим побрякушкам, вроде золотых браслетов, на теле, дошедшая до наших времен, объясняется неожиданным фактом: Великие Моголы запрещали отнимать у своих подданных личные украшения.
Глава 9
«Лучше плыть по волнам, чем биться о скалы», — так в моей прошлой жизни сказал один приятель, когда поведал о своем походе во власть.
Он, далекий от государевой службы человек, поддался искусу и стал советником губернатора в наших краях. И очень быстро выяснилось, что против него сложилась настоящая коалиция вице-губернаторов. Многие из них были раньше с ним друганами не разлей вода, а тут как с цепи сорвались. Наушничали губеру, приписывая моему знакомому все мыслимые и немыслимые прегрешения. Почему? Да просто завидовали его успехам, его растущему авторитету, особому положению при главе края. И что же делать в такой ситуации? Биться о скалы, доказывая, что ты не вор и не проходимец? Или плыть по течению, просто делая свое дело, пока есть возможность? Он выбрал второе.
