Воин-Врач IV (СИ) - Дмитриев Олег
После вчерашней идеологически выверенной встречи, речей на площади, молебна прямо со ступеней Софии, где участвовал каждый житель от мала до велика, там же выставили вереницы столов и лавок, наполнившиеся яствами и напитками, как по волшебству. И я впервые в жизни, в обеих жизнях даже, увидел пир на весь мир. Народ стаскивал съестное с домов, корчмари собачились друг с другом, норовя накрыть побольше столов, чем сосед-коллега-конкурент, но как-то беззлобно, по-свойски. И потом до самого позднего вечера тянулось застолье, над которым пари́ла-высилась наша «стен-газета». Где не было больше чёрных туч и угрозы с запада. Зато прибавилось щитов со знаком Всеслава на землях пруссов, поморян и жемайтов на севере, и на территориях венгров, сербов и хорватов на юго-западе. И смотрелось это с нашей с князем точки зрения просто чудесно. Надо думать, погляди на нашу карту император Генрих или папа Александр — эмоции она вызвала бы диаметрально противоположные.
Про то, что во время нашего отсутствия прибыли посольства от двух северных племён и двух балканских народов, узнали только в процессе застолья, приметив слишком много незнакомых встревоженных лиц. И, ясное дело, аппетит не пришёл, глядя на них, даже во время еды. Сославшись на усталость после похода и изнурительных битв против бесчисленных полчищ негодяев, Всеслав прихватил от стола явно расстроившегося от этого Рысь и покинул банкет. По пути к терему выяснить особенно тоже ничего не вышло — успокаивали семью рассказами о том, что ничего, в принципе, сложного-то и не было. Ну, пришли пять тыщ подлецов. Дошло их гораздо меньше, почти половина, спасибо отцу Антонию и Леське, по пути облевалась да подохла в корчах, как ими и было обещано. Остальных побил громом архангел Михаил, а мы, дескать, вообще при штабе писарями отсиделись.
По сыновьям, даже по маленькому Рогволду, было ясно как днём — не верили. Дарёна тоже щурилась с большим сомнением, но ничего, хвала Богам, не говорила. А потом мы пришли на подворье, где Ставр, едва не выпав из кабины верного Гарасима, ухватил за рукав и начал горячо шептать хриплым голосом на ухо такие вещи, что не пойти вслед за ним в привычный зал заседания Ставки не оказалось никакой возможности. Там новости и узнали.
При деятельной поддержке Анастасии, Всеславовой тётки, дочери Ярослава и матери Шоломона, в землях Сербии и Хорватии прознали про новые веяния на мировой политической арене. Послы от тамошних элит, полномочия которых подтверждали грамоты самого высокого уровня, выводившее истории лиц, что тех послов направили, от каких-то Вишеслава и Властимира, древних и легендарных правителей тех краёв, пришедших на благостные Балканские земли с северо-востока, выразили великому князю Киевскому полнейшее почтение и уважение, подкрепив их весомыми подношениями в тёмно-жёлтом металлическом эквиваленте. И вскользь выразили одинаковую озабоченность тем, что Византия никак не может успокоиться, насаждая свои правила и свою власть на чужих для неё территориях. По посольским словам, угнетённый народ стонал под пятой гегемонов и тиранов, не имея ни единого шанса на победу. Проклятые ромеи понаты́кали своих гарнизонов по их странам так густо и связь между ними наладили такую оперативную, что все попытки революционеров проваливались. Как ляхи или латиняне недавно — под Днепровский лёд. Истории об этом, обросшие невероятными деталями, вроде крылатых кровопийц, огненных демонов и прочих элементов тамошнего фольклора, уже начинали гулять по Балканам, захватывая всё больше умов. Это дало тайным вождям сопротивления надежду на то, что у них могут появиться все шансы стать явными, если вспомнить о дальнем, очень дальнем кровном родстве и заручиться поддержкой старшего брата, Руси, у которой так лихо выходило «решать вопросы» с захватчиками.
Поморяне, последний блок племён на севере Европы и южном берегу Варяжского моря, наслушались убедительных и лаконичных рассказов от вождей ятвягов и латгалов. А потом через их земли как-то тайно постарались пробраться посланцы от Олава Мирного, короля норвегов. Но сама делегация не отличалась ни миролюбием, ни способностью путешествовать, не привлекая внимания. Узнав, что злые северяне держат путь на Русь, чтобы передать слова почтения от их короля и его брата Магнуса, и что снарядила их в путь прежняя королева Эллислив, народы южной Балтики решили не отставать и двинулись вместе. Потому что помнили про то, что Эллислив — дочь Злобного Хромца с Руси, при личном и деятельном участии которой снаряжались все последние походы викингов на богатые и щедрые земли англичан. Елизавета Ярославна, одна из трёх дочерей Ярослава Мудрого, пользовалась на родине мужа непререкаемым авторитетом. Заслужить такой было очень, очень сложно. Эта как-то справилась.
Таким образом выходило, что все три дочери великого князя, о котором на Родине до сих пор отзывались очень по-разному, но в силе и влиянии которого сомнений ни у кого не возникало, признавали Всеслава Чародея как минимум равным себе. И все три, из земель франков, мадьяр и норвегов, направили дипломатические ноты разного характера, но каждая их которых сулила всемирные поддержку и участие, при условии взаимности. Ясно, что, как сказал Всеслав, «трясти гривой», то есть соглашаться, прямо сразу было невыгодно ни коммерчески, ни политически. Поэтому, прослушав сперва суровые, но восхищённые реплики Ставра и Буривоя, а потом и подтянувшегося отца Ивана, к переговорам князь был готов. И, встретив послов в подобающем моменту зале, выслушал их со сдержанным превосходством. А после заверил в том, что направившие их могут быть уверены в том, что Русь не думает о том, чтобы прирасти их землями, а вот верные друзья, что смогут помочь в торговле, и, не приведи Боги, войне, нам нужны. А о том, как начинают в самое короткое время себя чувствовать все союзники «диких земель» к северо-востоку от цивилизованной Европы, желающим можно было справиться у степняков, мадьяр и латгалов. Но они наверняка это уже сделали и без подсказок, и не раз. В общем, послы уехали крайне довольными. И увезли с собой плетёные клетки с голубями. Которые в этом времени были очень недооценённым, но уникальным средством связи. И поэтому — огромным военным и экономическим преимуществом.
После не сказать, чтоб сложных, но непередаваемо важных переговоров, в результате которых флажки со значками на нашей «стенгазете» оказались размещены уже не авансом, а в полном соответствии с договорённостями и международным правом, в этой эпохе значительно более простым и понятным, чем в моём. Помнится, один из «каскадёров» в Кабуле рассказывал, какими хитростями и премудростями этого института пользовались американцы, поставляя Пакистану ракеты, которыми душманы потом сбивали наши вертолёты и самолёты. Здесь было значительно проще, конечно. Не было ни воздушных судов, ни санкций, ни квот. Ни американцев, что характерно.
Ситуация получалась очень оригинальная. На восточном краю Европы формировалась коалиция, о которой, пожалуй, можно было только мечтать. Или вспоминать Союз, до которого ещё где-то восемьсот пятьдесят лет. Только лучше. Если принимать во внимание Хагена Рыжебородого и пославших его авторитетных граждан Швеции, Елизавету Ярославну и Олава Мирного из Норвегии, вождей с южного берега Варяжского моря и важных товарищей из Сербии и Хорватии, выходило, что территория дружественных стран тянулась от Норвегии до Адриатики. И, если мериться чисто площадями, лесом могли и должны были широко шагать и Византия, и Италия, и Священная Римская Германская империя. Оставалось договориться с датчанами, чтобы акватория моря оказалась полностью под контролем этой нашей новоявленной коалиции. Придумать и сделать, если без деталей. Если с деталями — найти нужных людей, найти тех, кто сможет выйти на них, подобрать место, время и нужные слова, и учесть ещё несколько немаловажных факторов. Но ставки в этой игре были такими, что вся эта подготовительная работа обязательно должна была сделаться. И быстро.
