Дизель и танк (СИ) - Тыналин Алим

Вдруг Бережной насторожился:

— Слышите? В моторе что-то не так…

Я прислушался — действительно, в ровном гуле двигателя появился едва заметный металлический призвук. Тут же посмотрел на Варвару:

— Вы слышите?

— Да, — отозвалась девушка, тревожно прислушиваясь. — Похоже на ослабление крепления выпускного коллектора. Нужна остановка минут на пятнадцать.

Мы съехали на обочину. Колонна остановилась. Велегжанинов, плавно двигаясь, словно в танце, открыл капот и склонился над двигателем, снова начав напевать «Средь шумного бала».

— Успеем до темноты? — спросила Варвара, глядя на часы.

— Должны, — кивнул я. — В Москве нас ждут завтра утром, так что время есть. Главное пройти Владимир до того, как дорога совсем раскиснет.

За время короткой остановки я мысленно прикидывал предстоящий путь. После московского конкурса, если победим, нас ждет настоящее испытания. Пять тысяч километров по весенним дорогам. Болота, горы, переправы… Но сейчас главное добраться до столицы и достойно показать себя на конкурсе.

Велегжанинов закончил работу ровно через пятнадцать минут, протер инструменты и грациозно вернулся в свою машину. Колонна снова тронулась в путь.

— А ведь хорошо идет, ласковая, — пробормотал Бережной, поглаживая руль. — Чует, что дальняя дорога впереди.

Я молча кивнул.

Ближе к полудню дорога начала раскисать. «Полет-Д» все еще уверенно шел по колее, но двигатель вдруг закашлялся черным дымом и потерял мощность.

— Эко его тряхнуло, — встревожился Бережной, сбрасывая скорость. — Никак топливо не доходит…

Варвара уже склонилась над приборами:

— Давление в топливной магистрали падает. Похоже, где-то подсос воздуха.

Пришлось снова останавливаться. Колонна съехала на широкую обочину у старого верстового столба. Накрапывал мелкий дождь.

Варвара, накинув брезентовый плащ, склонилась над двигателем. Ее небольшие, но сильные руки уверенно проверяли топливные трубки.

— Так и есть, — она выпрямилась. — Трещина в топливопроводе высокого давления. Вибрация на плохой дороге довершила дело.

— Запасной трубки у нас нет, — нахмурился Руднев, подошедший от третьей машины.

— Зато есть медная трубка подходящего диаметра, — Варвара направилась к грузовику с запчастями. — Я смогу ее согнуть по нужному профилю.

Велегжанинов, услышав про ремонт, тут же начал раскладывать инструменты на куске брезента.

— Только не мешайте ей, — шепнул я остальным. — Она лучше всех чувствует топливную аппаратуру.

Варвара работала быстро и уверенно. Ее пальцы словно чувствовали металл, придавая медной трубке именно тот изгиб, который требовался. Через полчаса новый топливопровод был установлен.

— Попробуйте завести, — она вытерла руки ветошью.

Бережной, поправив фуражку, повернул ключ зажигания. Дизель ровно заурчал, черный дым исчез.

— Ну, голубушка, — ласково проговорил он, — теперь порядок?

— Главное — я усилила крепление трубки, — сказала Варвара. — Теперь вибрация ей не страшна.

— Если позволите, — вмешался Велегжанинов, закончив протирать инструменты, — предлагаю проверять все топливные магистрали на каждой остановке. И обязательно через равные промежутки времени.

Я посмотрел на часы. Несмотря на задержку, мы все еще укладывались в график.

— По машинам, — скомандовал я. — До Владимира нужно добраться до темноты.

Колонна снова тронулась в путь. Грузовик уверенно шел по раскисшей дороге, и я с благодарностью подумал о Варваре. С такой командой не страшны никакие поломки.

Дорога шла через редкие деревни и небольшие городки. В каждом населенном пункте наша колонна привлекала внимание.

Люди останавливались, разглядывая необычный обтекаемый силуэт головной машины. Особенно поражала их хромированная решетка радиатора, сверкающая даже в пасмурную погоду.

Я отмечал приметы времени.

Вот у околицы мужики в домотканых рубахах и лаптях чинят полуразвалившуюся телегу. На другом конце деревни — собрание у избы-читальни, красный флаг на покосившемся шесте.

У въезда — свежий плакат «Даешь коллективизацию!». Через некоторое время попался трактор «Фордзон», буксующий в весенней грязи. Возле него суетились молодые парни с красными значками, видимо, комсомольцы из местной коммуны.

— Глядите-ка, — Варвара указала на придорожный столб, — здесь уже электричество провели.

Действительно, вдоль дороги тянулись свежие столбы с проводами, следы первых электрификаций.

— А вон там церковь закрывают, — пробасил Бережной, кивнув в сторону села. — Колокола снимают.

У старинной церкви собралась толпа. На куполе копошились люди, спуская вниз тяжелый колокол.

— Времена меняются, — задумчиво произнесла Варвара.

Бережной только вздохнул и поправил фуражку.

После очередной деревни дорога пошла через лес. Здесь еще лежал снег, но весна уже давала о себе знать — на обочинах проталины, с веток капает.

Варвара посмотрела назад:

— Леонид Иванович, может, остановимся перекусить? Место вроде подходящее. Вон, Руднев машет.

Впереди действительно виднелась поляна у небольшого ручья. Колонна свернула на нее.

— Только недолго, — предупредил я. — Нужно засветло добраться до Владимира.

Пока команда устраивалась на привал, я наблюдал за Велегжаниновым. Он, напевая арию из «Пиковой дамы», методично протирал инструменты, которыми пользовался при последнем ремонте. Его длинная фигура плавно двигалась между машинами, а пальцы совершали точные, выверенные движения.

Бережной тем временем что-то ласково нашептывал «Полету», поглаживая хромированный бампер.

— Странная у нас команда подобралась, — тихо сказала подошедшая Варвара. — Но знаете… надежная.

Я кивнул. Действительно, каждый с причудами, но все настоящие мастера своего дела.

Сквозь голые ветви деревьев пробивалось мартовское солнце. Где-то вдалеке слышался паровозный гудок — признак приближающейся станции. Новая жизнь медленно, но неуклонно наступала на старую Русь.

— По машинам, товарищи, — скомандовал я через полчаса. — До Владимира еще часа три пути.

Колонна снова тронулась в путь. Впереди нас ждала Москва, а там, если повезет, дорога длиной в пять тысяч километров через всю страну, которая сама переживала не менее сложный путь перемен.

Солнце клонилось к закату, когда вдали показались золотые купола владимирских соборов. Сквозь мутноватое ветровое стекло я видел, как величественно вырастают они над холмами — древние свидетели русской истории.

— Успели до темноты, — с облегчением выдохнула Варвара.

Бережной перекрестился на купола, не выпуская руля:

— Золотые маковки-то как горят… Только крестов уже нет на многих.

Дорога пошла в гору, к городу. Наш «Полет-Д» уверенно преодолевал подъем, за ним натужно урчали моторами две другие машины. Внезапно Бережной резко затормозил:

— Матушки-светы! Гляньте, что впереди!

Перед въездом в город дорога превратилась в настоящее месиво. Талая вода, стекающая с холмов, размыла колею, превратив ее в глубокую топкую канаву.

— Звонарев говорил, что справа есть объездная дорога, — сказала Варвара. — Может, стоит вернуться?

Я внимательно осмотрел препятствие. Объезд займет не меньше часа, а темнеет быстро. С другой стороны, застрять здесь…

— Что скажете, Степан Макарович?

Бережной задумчиво погладил бороду:

— Машина справится, чую. Только надо правильно зайти. И чтоб звезды благоприятствовали, как Борис Ильич говорил.

К нам подошли Руднев и Велегжанинов. Механик предупредил:

— Если позволите… В такой ситуации очень важно выдержать точный угол захода. И скорость должна быть ровно двадцать километров в час. Не больше и не меньше.

Я принял решение:

— Пойдем напрямик. Варвара, проверьте показания приборов. Бережной, как скажу — трогайте.

Стало совсем тихо. Только чавкала грязь под колесами да где-то вдалеке звонили к вечерне в уцелевшей церкви.

— С Богом, — шепнул Бережной, поправил фуражку и плавно тронул машину с места.