Надежда Попова - Ведущий в погибель.
Курт встряхнул головой, пытаясь изгнать из нее мерзкий звон и собрать воедино двоящийся окружающий мир. Мир возвратился в должный вид на удивление скоро, позволив увидеть, что спина Марка снова рядом, снова открыта; он снова попытался нанести удар и едва успел отшатнуться от метнувшейся к нему ладони, со всей возможной для себя скоростью выбросив вперед зажатый в правой руке второй кинжал. Рука словно натолкнулась на несущегося во весь опор рыцарского коня, закованного в броню, когда тот, отвлекшись на долю мгновения от главного своего противника, подставил под лезвие клинок. Фон Вегерхоф ударил острием, тот изогнулся, пропуская лезвие мимо ребер; Курт, пытаясь не упустить момента, напал снова, надеясь на то, что даже такая мелочь, как смертная букашка, зудящая над ухом, будет хоть какой-то помехой одному и поддержкой другому.
Марк успевал всюду, отражая удары и нанося их сам; отбив клинком в сторону довольно удачный выпад Курта и оказавшись при этом вполоборота к фон Вегерхофу, тот саданул не глядя, и стриг отлетел прочь, врезавшись в пол спиной и проехав по шершавому камню, точно по ледяной дорожке, далеко в сторону…
Однажды ты осознаешь, что видишь удары до того, как они будут нанесены, успеваешь сделать два движения и обдумать еще четыре, пока противник совершит одно…
Это заняло половину мгновения — понять, что сейчас, используя эти две секунды, пока фон Вегерхоф поднимается с пола, птенец развернется, и тогда уже ничто не спасет, ибо один на один с таким противником нельзя было надеяться продержаться даже этих самых двух секунд. Бежать надо было уже сейчас — бежать или бить; но спина далеко, достать в шею — просто никак не успеть, а лицом к лицу — и вовсе самоубийство…
Тело сделало это само собою, без всяческих подсчетов и вычислений, без раздумий — Курт уронил себя на пол, упав на колено, изо всех оставшихся сил ударил сразу обоими кинжалами по ноге, глубоко взрезав вены, и, не тратя времени на то, чтобы подняться, откатился в сторону.
Он даже не вскрикнул, запоздало отметило сознание, когда, приподнявшись на коленях, Курт увидел лицо птенца. Лицо было каменным, точно у статуи, простоявшей не одно десятилетие под дождем и ветром — серое, тусклое, и лишь по подбородку, становясь все шире и насыщенней, лился быстрый рубиновый ручеек. Клинок Марка выпал из его разжавшихся пальцев, зазвенев, как погребальный колокол, и фон Вегерхоф рванул на себя руку, до того погруженную в его грудь почти по локоть. «Так вот как оно выглядит», — пронеслось в голове на удивление равнодушно, когда стриг поднес ладонь с зажатым в нем еще трепещущим сердцем к мертвеющему лицу.
— Мой привет Арвиду, — выговорил он тихо и, раскрыв ладонь, уронил кровавый комок под ноги умирающему.
Тело стояло, пошатываясь, еще мгновение и, наконец, обвалилось в кровавую лужу, обдав темно-красными брызгами стену у пола.
Тишина обрушилась вместе с ним, в свой первый миг оглушив, и не сразу стало слышно, как падают тяжелые капли с руки стрига, как стучит кровь в собственных висках, как все еще гудит в голове и рвется дыхание. Курт неспешно поднялся с колен, упираясь в пол ладонями, и фон Вегерхоф медленно обернулся, глядя так, словно увидел его впервые за время всего этого сумасшедшего ночного приключения.
— Цел? — коротко вытолкнул тот, и он пожал плечами:
— Относительно.
Во рту по-прежнему стоял привкус собственной крови; Курт сплюнул на пол, отерев губы, и поморщился.
— Как вы пьете эту гадость? — пробормотал он, убирая оружие в ножны; стриг встряхнулся, переведя взгляд на свою руку, и, прошагав к телу на полу, отер ее о плечо убитого.
— Мелкими глотками, — отозвался фон Вегерхоф хмуро. — Надо идти отсюда — и быстро. Теперь можно не осторожничать и не таиться.
— Что за мрачность? Эй, мы его уделали! И, заметь, сами без единой царапины; разбитая губа не в счет.
— Мы его уделали, — повторил тот. — И Арвид уже знает об этом. Он знает, что мы в замке. Он… хороший мастер. Он чувствует, когда умирают его птенцы, чувствует, как именно, знает, где; и потому, повторю, надо уходить отсюда, и поскорее. Идем.
— А ты-то как? — уже в спину спросил Курт; фон Вегерхоф приостановился, снова опустив взгляд на свою не оттертую до конца руку, и распрямился.
— Лучше, чем когда-либо, — отозвался стриг и, мгновение помедлив, обернулся, кивнув на неподвижное тело у стены: — А ты молодец.
— Ай, брось, — покривился Курт, прижав к лопнувшей губе ладонь, и болезненно поморщился, поведя плечом. — Что я смог?
— Ты дал мне время, и я сумел достать его. Не знаю, как все повернулось бы, будь я один… Однако, — вновь вернувшись к прежнему тону, обмолвился тот, — я велел не лезть, и в следующий раз, Гессе — не лезь. А теперь довольно разговоров, наше время пошло на минуты. Держись за мной.
Курт покривился, однако не исполнить указание было нельзя — лестница, и впрямь обнаружившаяся за дверью, была так же узка и тесна, как и предыдущая, и идти иначе, нежели друг за другом, было просто невозможно. На верхнюю площадку фон Вегерхоф вымахнул первым, сметя стоявших у выхода двух стражей, первым же оказавшись в длинном коридоре, копии того, где сейчас лежали тела четырех человек и стрига — узком и глухом, без единой двери и окна. Здесь стражи были на ногах — тоже четверо, и что-то неведомое, что-то не заметное глазу подсказало, что эти парни противники куда более серьезные, что что-то отличает их встречавшихся прежде. Те двое, что стояли у двери в дальней оконечности коридора, не отшатнулись от стрига, который приблизился, переступив через тело их убитого соратника, не замерли на месте и даже успели обнажить оружие, и даже один из них успел вскинуть руку с мечом, огласив каменное нутро истошным воплем, когда рука, все еще сжимающая клинок, отлетела в сторону и упала, ударившись о стену. Идя следом за фон Вегерхофом, обходя кровавую лужу осторожно, чтобы не поскользнуться, Курт успел подумать о том, что у него самого ушло бы на этих двоих куда больше времени и даже, быть может, осталась бы пара ран — возможно, и небольших, но здорово мешающих жить, учитывая ситуацию…
— Люди Арвида? — предположил он на ходу, и стриг кивнул, не оборачиваясь, бросив так же коротко:
— Похоже.
Дверь вывела в следующий коридор, уже шире и светлее, озаренный редкими светильниками, с рядом дверей по левую руку. Здесь стражи не было, и меж каменных стен царила тишина.
— Комнаты? — предложил Курт, и фон Вегерхоф кивнул, вновь обнажив оружие.
— Стой рядом, — негромко велел тот. — Я открываю двери. Вхожу. Ты следом.
— Готов, — отозвался он, взявшись на сей раз за меч, и стриг, помедлив, толкнул ногой створку ближайшей двери.
Та распахнулась, открыв темную комнату с узким окном; нелюбовь к свечам и в самом деле приучила глаза к темноте, выработав некую привычку видеть сквозь нее, однако в первые мгновения Курт не разглядел ничего — лишь окно, освещенный луной кусок пола и темный массив кровати. Однако стриг уже шел к следующей двери, а это значило, что комната пуста. Дверей было семь, и каждая не скрывала за собою ничего, кроме безгласных, нежилых пустых комнат.
— Вперед, — не задерживаясь у последней двери, бросил фон Вегерхоф, ускоряя шаг.
Коридор за поворотом оказался галереей, протянувшейся вдоль всей стены донжона, и Курт с некоторым облегчением перевел дыхание — до сих пор ему казалось, что внезапная дрожь и холод за шиворотом есть проявление запоздало проснувшегося страха; однако зябкий ветер не почудился ему — он проникал сквозь многочисленные окна по правую руку от них, выходящие на замковую стену и сад. Второй ряд окон смотрел в огромный, занимающий весь центр каменного колодца, приемный зал, в иные времена наверняка видавший виды полюбопытнее, нежели попойка, устроенная вдовствующей баронессой. Отблески факелов на стенах виделись отсюда бледными красными пятнами; галерея была полутемна, освещаемая только прозрачной луной, и лишь у двери, отделяющей ее от входа в жилую часть донжона, горели два тусклых светильника. «Бегом» — кивнул фон Вегерхоф, и он кивнул, подчинившись распоряжению молча, хотя был уверен в том, что со двора или стен увидеть две крохотные фигурки, мелькающие в окнах, невозможно.
Дверь оказалась не заперта, стражи подле нее не было, и открывшийся за нею новый коридор с новым рядом дверей на сей раз освещался ярко горящими факелами. «Она здесь» — уверенно выговорил Курт одними губами; стриг не ответил — фон Вегерхоф приостановился у крайней двери, вновь склонив голову и вслушиваясь, как вслушивался несколькими минутами ранее, учуяв появление Марка. «Что?» — уточнил Курт кивком, и тот мотнул головой, передернув плечами. «Где-то рядом» — показал стриг и, помедлив, уточнил: «двое».
Двое… Если Арвид с оставшимся птенцом вздумают напасть разом, им ничего не светит. Арбалет все-таки стоило взять — сейчас, когда можно было уже не скрываться постоянно, он сильно бы пригодился; даже и без перезарядки четыре выстрела подряд это немалое подспорье, когда дело касается стригов…
