Надежда Попова - Ведущий в погибель.
— А видел кто-нибудь, как они уезжали?
— Нет, — дернула плечом та, — но говорили, что их рассчитали, и больше их не видели. Уехали, что ж еще.
— И кто теперь охраняет замок?
— Наемники ж, говорю, — понизив голос, убежденно ответила женщина. — Мы тут слышим, как они меж собою говорят — ну, не подслушиваем, Боже упаси, но бывает ведь… само собою… Так вот понятно, что наемники — со стороны. Недавно здесь. И еще с гостями свои люди приехали, так и они тоже теперь по замку. Человек семь их, майстер инквизитор.
— Женская наблюдательность — это что-то, — усмехнулся Курт, и та неуверенно улыбнулась, привычным движением заправив под чепец выбившуюся седеющую прядь. — Ну, а самих гостей — сколько?
— Попервоначалу было четверо, — с готовностью продолжила она. — Потом они все делись куда-то, а после опять появились — теперь трое.
— Moins un pupille[199], — отметил стриг, и он кивнул, бросив через плечо:
— Il y'a de ça[200]… И где они были — никто не знает?
— Нет, майстер инквизитор, — настороженно скосившись на фон Вегерхофа, мотнула головой женщина. — Это никто не знает. Были — и нет, и вот опять тут.
— А господин наместник — как он… вел себя во время их отсутствия?
— Не знаю… — начала та нетвердо, и он благожелательно улыбнулся:
— Послушай-ка… как тебя зовут?
— Ханна.
— Очень мило, — отметил он. — Мою тетушку звали Ханной… Так вот, Ханна, ты так хорошо начала, не порть все, ладно? Как ты думаешь, почему я здесь? Я уже многое и без тебя знаю, понимаешь?.. Ведь с господином фон Люфтенхаймером творится что-то неладное, и мне это известно, и здесь я для того, чтобы разобраться, что именно. Если не хочешь навредить хозяину, если хочешь ему помочь — лучше говори все, как есть; все, что знаешь и что всего лишь слышала от других. Так как он пережил их отсутствие?
— Тяжело, — нехотя ответила она. — Даже и не знаю, почему. Наверное, их главный ему родня какая или что-то такое — ведь он господина наместника от себя ни на шаг не отпускает…
— И его дочь тоже? — осторожно уточнил Курт, и та опустила голову.
— Госпожа Хелена больна очень, — вздохнула женщина. — И… господин наместник ее при себе всегда держит…
— Господин наместник или его гость? — уточнил он и на сей раз, не услышав ответа, настаивать не стал, продолжив: — А когда гости уезжали — где была дочь господина фон Люфтенхаймера?
— Не знаю, — истово проговорила та, вновь подняв взгляд на него. — Господом Иисусом клянусь. Не видела ее. Мы ее вообще видим редко — говорю ж, больна она очень. Почти всегда в постели, не ест ничего…
— Совсем ничего?
— Ну, как… понемногу… точно птичка, — болезненно пожаловалась женщина. — И в постели целыми днями. Даже есть не спускается — приносим в комнату.
— А что гости? Они разносолов не требуют?
— Да не особенно; тут сказать нечего, упрекнуть не могу. Не шикуют. Точно их и вовсе тут нет — никаких пиров, никаких излишеств. Во всем прочем, майстер инквизитор, понимаете — люди как люди, даже приличные, к девкам дворовым не цепляются (ни одна не жаловалась), снеди особенной не заказывают, вином не роскошествуют… А только все равно с ними что-то не так. И девки эти самые вдруг чахнуть начали — не так чтоб сильно, чтоб прямо до лежачки, но все до единой. Быть может, порчу они наводят какую, а, майстер инквизитор? И на госпожу Хелену, и на хозяина. С чего б еще такое? Или не порча, не знаю, но чем-то они господина наместника изводят… Вы узнайте, чем. Он ведь совсем другой стал — невеселый какой-то, пасмурный. Прежде он был другой.
— Я узнаю, — пообещал Курт твердо. — Последний тебе вопрос, Ханна: скажи-ка, этим утром не было еще гостей в замке? Не уезжали ли минувшей ночью эти, странные, и не привозили ли с собой кого-то еще?
— Не смогу вам сказать, — вздохнула она. — Не видела. Ни гостей, никого. Не знаю я, майстер инквизитор.
— Жаль, — отозвался он, поднявшись, и обернулся к фон Вегерхофу, всем своим видом вопрошая о дальнейших действиях; тот кивнул в сторону, и Курт, проследив его взгляд, наткнулся глазами на скрученный жгут, висящий на стене среди мешочков, ножниц и прочей прикухонной дребедени. — Жаль, — повторил он, — однако эту ночь вам обоим придется провести здесь.
На господина дознавателя оба взглянули непонимающе, а когда ночные налетчики покидали кладовую — укоризненно.
— Итак, их трое, — подвел итог фон Вегерхоф едва слышным полушепотом, отступив от двери и остановившись у выхода на пустой кухне. — Мастер и два птенца.
— И фогтова дочка.
— А также подчиненный фогт, семь человек их личной охраны и наполненный наемниками замок — наемниками, кое-кто из которых (быть может, и все) знают, на кого работают. Ты оказался прав. Мы пришли куда нужно.
— Две вещи, — так же едва различимо себе самому шепнул Курт. — Primo. Теперь можно не якшаться с ними и смело убивать. Даже если мы наткнемся на наемника, не знающего, что здесь происходит… Ну, эти парни понимали, на что шли, когда выбирали такую работу. Secundo, — продолжил он, когда стриг медленно кивнул. — Полагаю, надо возвратиться к двери и прикончить того стража. Если его найдут, тревога все равно будет, но мертвым он, по крайней мере, не сумеет рассказать, кого видел. Второй фляжкой ты не запасся, да и двое спившихся на посту за одну ночь — не менее подозрительно, нежели истекающий кровью труп.
— Второй проход должен вести в большую кладовую, — выговорил фон Вегерхоф с усилием. — Или в ледник. Все замки подобного типа относительно похожи… Нам подойдет любая подсобка. Покинувший пост — все же не лежащий на этом посту мертвым; быть может, выиграем какие-то минуты.
— Не вздумай расклеиться, — предупредил Курт, и тот отмахнулся, развернувшись к выходу, вновь молчаливым знаком велев идти следом.
Фон Вегерхоф оказался прав — короткий коридор в другой оконечности кухни и впрямь вел в кладовую, пронизанную запахом пряностей и копченостей; по стенам и с крюков, вделанных в потолок, свисали колбасы, вязки толстых перченых сосисок, окороков, за которыми местами не было видно стен и в гуще которых можно было бы, наверное, заблудиться. Все еще беспамятного стража стриг, разоружив, перетащил к дальней стене и усадил на пол. Несколькими несильными ударами по щекам приведя его в чувство и дождавшись, пока взгляд солдата станет осмысленным окончательно, тот тихо предупредил:
— Раззявишь пасть — пожалеешь, что родился.
Тот вздрогнул, распрямившись и вжавшись в стену, и остался неподвижным, не делая попыток подняться или заговорить. На Курта страж не смотрел вовсе, приклеившись взглядом к фон Вегерхофу; стриг кивнул:
— Ты не спрашиваешь, что происходит и кто мы. Стало быть, понимаешь все. Молчишь; будем надеяться, это признак твоего благоразумия, а не немоты с рождения… У меня всего один вопрос: вчера ночью Арвид привез сюда женщину. Где она?
— Понятия не имею, какая, к чертям, женщина, — глухо отозвался тот, и фон Вегерхоф холодно улыбнулся.
— Врешь. Вот если б ты сказал «какой такой Арвид», я поверил бы тебе скорее. Итак, я повторю вопрос и буду ждать ответа — на сей раз правдивого. Где держат женщину, привезенную сюда вчера?
Страж поджал губы, бросив мимолетный взгляд на Курта, и снова поднял глаза к фон Вегерхофу.
— Не имею представления, — повторил он твердо.
— Ты из слуг Арвида или просто наемник? — уточнил стриг, присев на корточки подле него, и тот вздрогнул, сжав в кулаки упирающиеся в пол ладони. — Нет, своих он не посадил бы караулить кухонный выход… Наемник. К чему тебе это геройство? Ты за него ничего не получишь. Не будь глупцом. Просто скажи.
— Они убьют меня, — произнес солдат тихо; фон Вегерхоф наклонился к нему, стиснув пальцы на горле стража.
— А как думаешь, что сделаю с тобой я? — шепнул стриг. — Арвида здесь нет, зато я — рядом. Ведь ты понимаешь, с кем говоришь. Понимаешь, кто я. И должен понимать, что я могу сделать твою смерть такой долгой и болезненной, как не сумеет ни один человек.
— Убьет он, — выдавил тот, — убьешь ты. Какая разница.
— Скажи, где она, — предложил фон Вегерхоф, — и отделаешься сломанным носом. Ну, и посидишь в этой кладовке до утра, ничего не поделаешь… Предлагаю жизнь в обмен на твой честный ответ.
— Я не знаю, — не сразу отозвался страж. — Действительно не знаю. Возможно, на третьем этаже. Если смотреть со двора, то видно, что там окна с решетками. Я бы запер там.
— Охрана?
— Не знаю. Не думаю. Быть может, пара людей, но и то вряд ли. Я… видел ее вчера. Она была не в себе. Сомневаюсь, что в таком виде она будет особенно дергаться.
— Было предупреждение страже о том, что мы появимся? О том, что надо ждать кого-то?
— Нет. Все было, как всегда. Ни тревоги, ни готовности.
— Еще что-то? — уточнил стриг вкрадчиво, и солдат тяжело выдохнул, опустив взгляд:
