Герои Аустерлица (СИ) - Ангелов Августин
И они, действительно, стерпелись и слюбились. Хотя и разочаровались друг в друге довольно скоро, получше друг друга узнав. Как о человеке, тот прежний князь Андрей был о Лизе невысокого мнения, думая о жене, как об эгоистичной, тщеславной и туповатой особе. А к тому моменту, когда она забеременела, между ними никакой любви почти и не осталось. Но, я не мог любить Лизу даже так, как тот Андрей, исходя из чувства супружеского долга, поскольку вообще не выбирал ее себе в жены. Девушка была совсем не в моем вкусе. Даже после увиденного сна я воспринимал эту Лизу лишь как объект сексуального интереса, но не более того. Эмоционально эта женщина оставалась мне по-прежнему абсолютно чуждой. И что с этим делать, я пока не знал.
Рассуждая о своем сне и о предстоящих отношениях с княжеской женой, когда выберусь из плена и окажусь дома, я сидел в своей комнате на единственном стуле, придвинувшись вплотную к филенчатому окну и глядя на постройки мельницы. Как оказалось, мы со Степаном располагались в гостевом домике, а большой дом мельника, в котором старик жил с семьей, был сделан из камня и находился правее. Сразу за ним на берегу небольшой речки виднелась и сама мельница. А на противоположном речном берегу на фоне поля и леса за ним, поднимающегося по склону на ближайшую гору, торчали крыши деревенских домов. Берега соединялись деревянным мостом, поставленным поверху плотины. К середине декабря в Моравии пока не наблюдалось таких морозов, чтобы река могла замерзнуть. И потому сила воды, исправно поступающей по желобу, приводила в движение большое деревянное колесо точно так же, как и летом.
Сразу за мельницей речку перегораживала плотина, сделанная из бревен и камней, создавая небольшое водохранилище, запруду с водой, приподнятую над руслом реки на несколько метров, которая обеспечивала вполне достаточный постоянный водяной напор для того, чтобы колесо не останавливалось ни на секунду в своем вращении. Ось от мельничного колеса уходила через отверстие в стену каменного строения, напоминающего амбар, которое и было, собственно, мельницей, где каменные жернова, получая вращение через нехитрый передаточный механизм, сделанный из больших дубовых зубчатых колес, перетирали зерно в муку. Тупо наблюдая за мерным вращением водяного колеса, я не заметил, как пролетело время, и Степан, вбежав в комнату, радостно объявил, что пани Иржина подъехала на своей бричке к дому мельника. Я этого не видел, поскольку фасады мельничного хутора смотрели не в сторону реки, куда выходило единственное окошко моей комнаты, а в сторону дороги, которую мне из окна видно не было.
Когда Степан сказал мне, что Иржина — это дама среднего возраста, я сразу представил себе женщину за сорок. Но, я ошибся. Та голубоглазая блондинка, которая вошла в мою комнату, выглядела не больше, чем на тридцать. Просто здесь продолжительность жизни была значительно меньше, потому и средним возрастом человека считалось десятилетие между тридцатью и сорока. А после сорока по местным представлениям наступала старость. Но, многие не доживали и до этого возраста. Особенно военные и люди, вынужденные тяжело трудиться.
Ведь, хотя промышленная революция уже вовсю шагала по Европе, условия труда и жизни простых городских работяг и крестьян оставались ужасными, не сильно улучшившись за несколько веков, прошедших со времен окончания средневековья. Да и медицина с тех пор еще не успела достаточно развиться. Оттого, что не имелось ни антибиотиков, ни инсулина, ни других важных лекарств, таких привычных в моей прошлой жизни, многие взрослые умирали от самых распространенных заболеваний, а детская смертность и вовсе зашкаливала.
Правда, люди в массе своей были крепче и иммунитет имели получше, благодаря незагаженной экологии. Тем не менее, не только среди крестьян, но и среди дворян до глубокой старости доживали лишь единицы. Да и старел человек в здешних условиях гораздо быстрее. Особенно женщины, полностью лишенные чудес развитой парфюмерии, косметологии, стоматологии и пластической хирургии, отчего даже самые красивые из них к сорока годам вяли, подобно растениям без полива, превращаясь в старушек.
Я рассматривал пани Иржину с интересом, встав со стула при появлении женщины на пороге, когда Степан, вытянувшись в струну, принял меховое манто гостьи. Ее золотистые локоны, выбиваясь из-под шляпки, украшенной перьями, падали на плечи пушистыми волнами. А платье из черного бархата с белым кружевным воротником и с пышными складками на плечах, украшенное на груди довольно крупной золотой брошью в виде розы, усыпанной бриллиантами, и переходящее снизу по моде этого времени в очень объемную юбку, полностью скрывающую очертания нижней части фигуры, шло ей весьма неплохо. С порога она заговорила со мной по-французски, поздоровавшись и поинтересовавшись моим здоровьем. И голос ее звучал довольно приятно. Вот только я не знал, о чем говорить с ней. И тут она сама проговорила, оглядевшись вокруг своими голубенькими глазками:
— Я очень рада, что вы пришли в себя, князь. Но, я полагаю, что вы находитесь здесь в весьма неподобающих условиях, совершенно не подходящих для вашего скорейшего выздоровления. Крестьянский дом плохо подходит высокородному дворянину, вроде вас. Возможно, что ваша болезнь затянулась по причине недостаточного ухода за вами. И потому я хочу немедленно пригласить вас к себе. У меня в гостях вы сможете почувствовать себя в обществе равных. Я урожденная баронесса Краваржи, хотя от своего покойного мужа унаследовала всего лишь фамилию Шварценберг. Он тоже имел титул барона, но бедняга умер три года назад. И если вы переедете в мой замок Гельф, то надлежащее качество ухода за вами я обеспечу.
Блондинка явно лукавила. Никогда барон не равнялся князю. Князь все-таки стоял повыше в дворянской иерархии. Но, я сделал вид, что ни капли не уязвлен. Пусть женщина попиарится, раз уж ей так хочется. Впрочем, эти мысли вытекали из сохранившихся воспоминаний того прежнего Андрея о дворянских титулах. Мне же на такие условности и вовсе плевать. А предложение переехать в замок, разумеется, показалось мне весьма заманчивым. Там явно и еда получше, и слуги вышколенные, и отношение к русскому князю, пусть даже пленному, будет хорошим. Я в этом даже почему-то не сомневался.
Вот только я пока не знал, что пани Иржина запросит за свое гостеприимство. Ради чего она все это затеяла? Хорошо бы, если просто от скуки и ради знакомства с русским аристократом. Но, что-то внутри подсказывало мне, что, скорее всего, имеются у этой женщины какие-то свои тайные планы насчет меня. Возможно, она коварна. Безобидная внешность могла быть обманчива, а взгляд ее голубых глаз не казался мне восторженным взглядом глуповатой блондинки. Он был гордым и цепким, словно у хищной птицы, высматривающей добычу. Да и выражение ее хорошенького личика показалось каким-то лисьим. С баронессами в своей прошлой жизни общаться мне никогда не приходилось. А вдруг она прожженная интриганка? Нужно быть осторожным. Тем не менее, на ее предложение я согласился.
Глава 9
Пригласив меня в гости и получив мое согласие, пани Иржина сразу же уехала, чтобы, как она сказала, подготовить благородному гостю достойную встречу. Мне же она через некоторое время прислала свой экипаж, запряженный двумя гнедыми, который и должен был отвезти меня и моего денщика в замок Гельф, как только мы соберемся. Впрочем, собрались мы быстро, поскольку никакого имущества у нас не имелось. Попрощавшись с мельником, я приказал выехать немедленно.
Повозка оказалась тряской, а каждая дорожная колдобина отзывалась болью в моей раненой голове, но я стойко переносил неудобства, с интересом разглядывая замок, который виднелся за полями на вершине невысокой горы. На пологом склоне паслись овцы под присмотром пастухов. Вроде бы, уже наступила зима, но стадо все еще доедало траву, оставшуюся с более теплого времени, хотя уже и пожухлую. Воздух казался достаточно холодным и парил на выдохе, но мороза все-таки не чувствовалось. Скорее, судя по моим ощущениям, температура держалась на уровне + 2–3 градуса Цельсия, не больше. Да еще и ветер налетал все сильнее, чем выше в гору мы поднимались. И потому приходилось кутаться в широкую доху из медвежьего меха, заботливо предоставленную гостеприимной баронессой вместе с экипажем.
