Патриот. Смута. Том 6 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Шли быстро, лошадей подгоняли. У каждого было по заводной, чтобы менять. Нам предстоял форсированный марш. Конечно, не сто километров за день, как умудрялись делать татары, когда это оказывалось жизненно важно для дела, но хотя бы половину или чуть больше от этого числа мы должны пройти.

Сегодня шестьдесят, такой план, завтра где-то сорок, но там кони должны успеть еще и отдохнуть. Перед моей диверсией.

Шли колонной, по бездорожью.

Считай, тысяча коней неслась, оставляя за спиной восходящее солнце.

Чуть больше, чем через час добрались наконец до первого ориентира. Не промахнулись. Я сверился с картой. Все так, вроде, похоже, не сбились с пути. Уперлись в речку, что шла от нас, и резко, ниже по течению, сворачивала на юг. Уперта, в нее, в месте, куда мы вышли, впадал небольшой ручеек. Вот по руслу этой реки, по ее течению к полудню быстрого конного марша должны мы добраться до Упы.

Хотелось бы быстрее, но как пойдет.

Двинулись дальше.

Погода не очень-то радовала. Сыро, срывался мелкий дождик, пасмурно, ветрено, достаточно промозгло. Но если нам тяжело с переходом, то и воинство Лжедмитрия сейчас тоже испытывает такие же проблемы.

К тому же на северо-западе, где оно по моим прикидкам двигалось, тучи были более черные. Изредка там били молнии. До нас докатывался гром. Но, это было далеко и вроде как чем больше солнце шло к полудню, тем ситуация менялась в лучшую сторону.

Ехали молча, торопились.

Окрест все та же лесостепь, с холмами и рощами. Только дороги здесь не было — шли напрямик, держась русла, чтобы не сбиться с верного направления. Отсутствие телег сильно упрощало нам жизнь. Ускоряло движение. Армия бы здесь, основными силами шла с муравьиной скоростью. Кое-где встречались сложные изгибы местности. Ручьев было много.

Конно же выходило ощутимо быстрее.

К тому же если раньше нам приходилось идти по тракту, часто петляя, огибая возвышенности и плохо проезжие для телег места, то сейчас все ложилось на возможности наших коней. Там, где они могли пройти, там и шли. А местность, в целом, благоволила.

Речушка петляла по левую руку, но мы двигались, как можно быстрее, прямо, не приближаясь впритык. Для видимости держали дистанцию, срезали углы.

Такими темпами, преодолев пару ручьев и несколько оврагов к обеду, когда солнце вышло в зенит, мы приблизились к устью Уперты. Здесь, чуть дальше, она впадала в Упу. Дозоры доложили об этом заранее, и я повел воинство в брод.

Преодолели одну водную преграду, затем спустя каких-то полчаса вышли ко второй.

Как ни странно, место слияния двух рек не было заболочено. И если после объединения водных потоков через Упу переправиться было уже проблематично, то чуть выше по течению — проще. Как оказалось, удобнее и быстрее перейти каждую речку по отдельности, чем один раз, но более полноводную. Что мы и проделали.

После переправы я погнал коня на холм, осмотрелся по сторонам.

Окрест — ни дымка, ничегошеньки. Бескрайние, незаселенные просторы.

Если сейчас идти по руслу петляющей и вертящейся Упы, уходящему на север, то можно выйти напрямик к Туле. Только нам не туда надо. План иной.

Дальше двинулись на запад.

Следующий ориентир, еще одна речушка. Ее исток — и дальше забирая на север, вновь придерживаясь русла. Названия на моей карте не имелось, но она, несла свои воды на северо-запад тоже впадала в… Упу, петляющую окрест Твери.

Местность оставалась безлюдной.

Дозоры вообще не находили никаких признаков жизни людской. Казалось, округа вымерла, да и не удивительно. Раньше по дорогам хоть какое-то оживление было. Люди селились, закладывали хуторки свои. А дальше, на юг вокруг крепостей жизнь служилая шла. Там и людей больше было и направляли силы.

А здесь — в бездорожье, если и жил кто-то раньше, бортничеством, к примеру, занимаясь или иными лесными промыслами, то в Смуту ушел куда-то. Продавать кому? Да и товар отобрать могут вмиг. Слишком рискованно. Кто воевать подался или в рать посошную прибрали. Или на заработки какие, если повезло и удалось устроиться.

Торговли меньше, работы меньше. Разбойники и татары, от которых никакого спасения нет.

Как жить? Тяжело.

Вот и обезлюдил край совсем. Там, где он только-только начал заселяться сотню, полсотни лет назад, вновь на пятьдесят верст никогошеньки.

Пока шли, раздумывал.

Удивлялся я, что от Тулы не было здесь дальних дозоров. Да и вообще, как-то странно было, что с момента выхода из Ельца повстречали мы много кого. И разбойников, и гонца от Лжедмитрия и, уверен, от Ляпуновых можно было кого-то встретить ближе к Туле. Шел же туда рязанский воевода со своими силами. А вот разъездов дальних, выставленных в Поле не было. Может, слишком далеко? Все же от Богородицкого, откуда мы сегодня выдвинулись, до Тулы еще два дня. Один до Дедилова, где и встанет мое воинство лагерем тренировочным. И еще один до самого города.

Или, все войско Шуйский собрал сейчас в Москве для похода на Смоленск? И у Тульского воеводы сил нет от слова совсем. Только стены прикрыть и ближние села оборонить.

Может в Дедилове Тульские сторожи имеются?

Кто знает ситуацию, но она меня удивляла.

Как-то чудно видеть, что настолько уж безлюдный край. Хутора по дороге сожженные, деревень раз-два и обчелся. Выжгла все Смута или что?

Идя по руслу безымянной речки, вышли мы к вечеру, к месту ее впадения в Упу. Прошли еще немного, чтобы вообще затеряться близ лесного массива. Прикрыться им-то… Да здесь и смотреть некому, но мало ли. Вдруг от Лжедмитрия дозоры столь дальние будут.

Стали лагерь обустраивать, быстрый, походный.

Лошадей в порядок приводили, кормили их припасенным и взятым с собой овсом. День тяжело им дался, а завтра еще один, не простой будет.

И что дальше?

Лес нехоженый, темный, лютый с виду, простирается куда-то на север. Только близ русла идти, как и сегодня — колонной. Единственный ориентир, чтобы не сбиться. Петлять. Здесь особо поодаль не отойдешь. Чаща лютая.

В сумерках мы расположились на берегу у излучины реки. Погода ощутимо улучшилась. Дождь перестал моросить, но где-то на горизонте, на севере, полыхали зарницы и бил гром. Но ветер уносил тучи как раз дальше с юга туда. Вроде бы дождя не предвиделось и это очень радовало, поскольку особо никаких укрытий и шатров мы с собой в этот рейд не брали. Планировалось действовать очень быстро и дерзко.

Надеялся я на стойкость и подготовку своих лучших бойцов. Что смогут они противостоять непогоде. И пока что все получалось отлично.

В этой совершенно безлюдной местности разместились своим отрядом. Дозоры выставили усиленные, костры жгли. Тут не людей бояться нужно было, а зверей. Такой лес — это же и волки, и медведи и мало ли кто еще. Не удивлюсь, что, именно блуждая по таким местам у людей русских, появлялись истории про леших всяких, Ззмеев Горынычей, бабок Ежек и прочую фольклорную нечисть.

Забреди в такую чащу, побудь там неделю, две, три, на охоте и при прочем промысле и уверуешь вовсе что угодно. Дикое, мистическое. Лес он же сам по себе живой, и хотя я в душе своей отрицал всякое колдовское и мистическое, как человек советский. Невозможно было не согласиться с тем, что порой даже опытные проводники могли заплутать в чаще. По непонятным причинам пропадали в таких местах туристы и в мое время.

Дикие звери, потеря компаса и прочих ориентиров.

Но, люди выдумывали всякое. Объясняли сложные стечения обстоятельств простым — «леший завел». И, если так задуматься и не разбирать, вполне себе объяснение.

Я приказал в самых крайних кострах сжечь немного пороха. Кислый запах и едкий дым, а также треск и вспышки должны были лучше обычного пламени отпугнуть живность. Если от волков еще как-то отбиться можно, оборонить лошадей. Но если медведь выйдет…

Мы его, конечно, всеми положим, только в ярости своей предсмертной он же таких дел натворит.

Да и не хотелось как-то противостоять хозяину леса.