Роберт Твиггер - Злые белые пижамы
Билл и я были очень довольны тем, что мы единственные иностранцы в нашей комнате, так как хотели быть по возможности дальше от остальных сеншусеев. Мы и так проводили по восемь часов в день пять дней в неделю все вместе. Я виде их плачущими, смеющимися, орущими и моющимися в душе. Я убирал за ними дерьмо в туалете. Мы дубасили и кидали друг друга до полного изнеможения, затем сидели часами в чайной комнате и поносили всех и вся. Последнее, что я хотел бы — это ютиться бок о бок с остальными членами группы в тесной комнатушке.
Копы и сеншусеи-японцы — это совсем другое дело. Они тоже тренировались вместе с нами каждый день, но жили в другом месте, поэтому между нами и ними сохранялась определенная естественная дистанция.
В лагере соблюдался жесткий распорядок дня и каждый получил свою копию расписания. Если мы не тренировались, не мылись, не ели и не присутствовали на собраниях группы, нам предписывалось находиться в наших комнатах. Возникало впечатление тотального контроля — совсем не трудно представить Японию коммунистической страной, и, возможно, если бы не Канчо и его штрейкбрехеры 50-х, она и могла бы такой стать. Как известный мастер боевых искусств, имеющий обширные связи с консерваторами, Канчо использовал университетский клуб боевых искусств как вербовочный пункт для найма штрейкбрехеров. Хотя ему удалось вывести из-под контроля коммунистов такие громадные концерны, как Нихон Кокан Стил, я никогда не слышал, чтобы этот аспект деятельности Канчо обсуждался в додзё. Если бы его действия не имели такого успеха, в Японии произошел бы коммунистический переворот, на распорядок и атмосферу тренировочного лагеря это никак бы не повлияло.
День начинался в 6:00 по будильнику: один из полицейских дубасил во все двери, чтобы разбудить обитателей. В 6:15 мы должны были присутствовать на церемонии поднятия флага Страны Восходящего Солнца. Чтоб подумал полковник Х.Твиггер, если бы он узнал, что его внук поклонится фальшивому желтолицему божку?
Каждый день один из детишек должен был поднимать флаг. Хитрец Хэл проводил церемонию. Накано не появлялся до завтрака. («Берег свою ки», как говорил Бен, то есть пользовался своим правом отоспаться). То, что поднятие и опускание флага поручалось ребенку, было очень удачным выбором с точки зрения психологии. Во-первых, дети получали необходимые навыки, во-вторых это делало атмосферу церемонии более семейной и неформальной. Я как-то видел анимационный агитационный фильм времен Второй мировой войны. В нем героические японские пилоты Тихого океана были бурундуками и кроликами. Враги были выведены как буяны, пьяницы и злодеи, вторгшиеся в чистый мир плюшевых диснеевских зверюшек. Японский фашизм имеет семейный оттенок, поэтому он легко превратился в капитализм: семейная ячейка просто стала потреблять и копить деньги, а не приносить себя в жертву. Если бы флаг поднимал взрослый, люди могли бы начать протестовать, и дело могло бы принять серьезный оборот. Это могло бы быть причиной неподчинения, люди могли бы отказаться кланяться флагу. Но если флаг поднимает ребенок, то мы заранее на его стороне, мы знаем, что он нервничает и никто не захочет его подвести. Более того, мы понимаем, что у ребенка искренние намерения, и если он нечаянно уронит флаг на землю, этот инцидент не будет иметь иронического подтекста, а будет просто случайностью.
В 6:30 мы делаем зарядку под старомодный музыкальный аккомпанемент из репродукторов, выстроившись в несколько шеренг перед истерически жизнерадостным инструктором. Опять-таки зарядку проводят взрослый и ребенок. Хитрец становится немного более человечным, когда рядом с ним стоит дитя. Это известная техника манипулирования, которая в японском языке даже имеет свое собственное название: «мужчина приходит на встречу вместе со своей маленькой дочерью» — когда сотрудник приходит к боссу со своим самым младшим ребенком, чтобы придать переговорам более неформальный и человечный оттенок, обычно чтобы попросить повышения зарплаты или внеочередной отпуск.
Я знал, что Хэл постарается превратить утреннюю гимнастику в абсурд, но мне было интересно, каким именно образом он это сделает. Вполне ожидаемо он проводил зарядку с полной самоотдачей и серьезностью, что совершенно абсурдно, с учетом того, что никто не может быть хотя бы наполовину серьезен, проводя такое идиотское мероприятие. Принимать это всерьез и проводить должным образом — это был также способ самоутвердиться без лишнего притеснения всех остальных членов группы.
После зарядки следовал совершенно неаппетитный завтрак. Я так и не смог привыкнуть к тому, что миска мутной пахнущей рыбой жидкости и миска разваренного риса, посыпанного сухой рыбой и водорослями называется «завтрак». Правда, если вы умираете с голода, вам уже все равно.
Обед и ужин были немногим лучше, они состояли их традиционных японских блюд, то есть как правило, представляли собой «мусорную еду». Все это, на мой взгляд, было в среднем абсолютно несъедобно: вся еда была переваренная или пережаренная, тем не менее или совсем холодная, либо едва теплая и совершенно безвкусная. Ее можно было есть, если только быстро проглатывать не пережевывая. Все те, кто декларирует любовь к традиционной японской кухне — ненормальные, проглатывающие целиком такие деликатесы как: лапша, одиноко плавающая в пустом бульоне; рис с холодным соусом карри; водянистые бургеры, которые окатывают вас жидкостью, похожей на гной, когда вы пытаетесь подцепить их на вилку; жирные спринг роллы; холодные горки картофельного пюре, зачем-то посыпанные сверху перцем чили; микроскопического размера порции салатов, сделанные поваром без капли фантазии с заправкой из безвкусной дезодорированной спермы; крошечные сардельки, которые больше всего по виду напоминают экскременты. И все это обязательно сопровождается белым клейким рисом, который имеет нулевую питательную ценность. Белый рис как часть японской культуры, которая особенно ценилась националистами в 1930-е годы, символизирует собой ту липкую кашу, в которой Япония время от времени имеет тенденцию вязнуть.
Интересно отметить, что в префектуре Яманаши, жители которой имеют наибольшую продолжительность жизни среди всего населения центрального и самого большого японского острова Хонсю, используют в качестве главного продукта пшеницу, а не рис. Кухня в Японии не везде основана на использовании риса, потому-то белый рис до двадцатого века был большой роскошью. Его использовали в качестве «королевского шиллинга» для того, чтобы рекрутировать деревенских юношей в армию, которая в 1904 году разгромила русских. В этой войне больше японцев умерло от дефицита витамина В, чем от вражеских пуль. Огаи, главный хирург Японии в то время, знал, что белый рис является диетой, бедной витаминами, но не распространял эту информацию, чтобы не препятствовать процессу вербовки рекрутов.
Японцы обычно радуются, когда вы выражаете в мягкой форме свою нелюбовь к их кухне. С их точки зрения, это еще раз подтверждает отличие японской культуры от остальных культур мира. Однако мое предположение состоит в том, что японцы подозревают в глубине души, что их еда по большей части отвратительно безвкусная; называя ее экзотической и особенной, они всего лишь пытаются сохранить хорошую мину при плохой игре. Люди, которые действительно хорошо готовят, не болтают все время про то, как вкусны их блюда. Они просто их едят. Японский пунктик на еде вызван их сомнениями в адекватности их национальной кулинарии.
Перед ужином Бен и Рэм пришли к нам в комнату. Они сообщили никого не удивившую новость о том, что кататься на роликах в лагере запретили. Вдоль стен комнаты стояли тяжелые скамьи с футонами и одеялами на каждой из них. Мы сидели на скамьях и болтали. Каждый из нас хотел рассказать больше о своей прошлой жизни, которая до этого, кажется, и вовсе не существовала. С началом курса сложилось впечатление, что настоящая наша жизнь началась только с первого дня тренировок в качестве сеншусея. За дверями додзё был совершенно другой мир, про существование которого никто не догадывался. Это было немного похоже на учебу в английской публичной школе.
Возможно, потому что атмосфера была очень непринужденной, Билл задал Рэму весьма прямой вопрос: «Так сколько же на самом деле ты убил людей?» В странном мире боевых искусств почитается за особую доблесть, если ты лишил жизни кого-либо. Рэм улыбнувшись дал нам список подтвержденных жертв: двое «террористов», которых он убил из винтовки около иорданской границы, палестинец (я подозреваю, что он мог быть и не один), который умер после жестокой драки
— Возможно, вы думаете, что я сумасшедший убийца, но это не так. Другой израильтянин меня бы понял, — он усмехнулся, блеснув круглыми стеклами очков. Он совершенно не был похож на человека, способного убить.
Он пожаловался на всю армейскую бюрократию, сказав, что только по этой причине он подал рапорт на увольнение. — Ты убиваешь одного человека, и должен заполнить тысячи форм. Это сумасшествие.
