Вадим Кожинов - Пятый пункт. Межнациональные противоречия в России
Нелепо вести переговоры с чеченцами в рамках норм мировой демократии
— Вадим Валерианович, в последнее время произошли события, которые вновь вернули нас назад, ко времени вооруженной конфронтации с Чечней.
— До сего дня политика в отношении Чечни имела и имеет один очень серьезный изъян. Она основывается на том, что можно назвать вульгарной социологией. Будто бы все, что происходит в Чечне, зависит от неких экономических, социальных, политических, идеологических причин. И совершенно игнорируется тот факт, что перед нами очень своеобразный этнос. На эту тему много писал Лев Николаевич Гумилев. Опять же вспомним, как описывает чеченцев Лермонтов. Чтобы получить в своей среде солидный статус, они должны были совершить кражу, напасть на русский караван и так далее. И сегодня, спустя полтора столетия, чеченцы эти национальные особенности великолепно демонстрируют.
Как я уже сказал, для решения чеченского вопроса необходимо прежде всего понимание своеобразия данного этноса. Их отличительные особенности — крайняя воинственность, отчаянная смелость, то есть качества, которые в других условиях можно было бы трактовать со знаком плюс. Однако понятия о нравственности у чеченского народа совершенно особые, не имеющие ничего общего с нашими представлениями. Поэтому нелепо вести переговоры с чеченцами в рамках общепринятых норм мировой демократии.
Причем своеобразие чеченского этноса не принимают во внимание не только «переговорщики», но и те, кто склонен к силовым методам воздействия. Они забывают о том, что на Кавказе существует особая этика — побеждать врага, не рискуя собой. Гораздо полезнее ударить ему в спину, чем драться в открытом бою. Если бы наши военные помнили об этом, потери федеральных войск были бы незначительными.
— Некоторые политические деятели вновь поднимают вопрос о самоопределении Чечни, вернее, отделении ее от России. Как бы вы прокомментировали эти заявления?
— Отделение не даст желаемых результатов. В силу многих причин чеченцы не в состоянии существовать как самостоятельное государство. К тому же на сегодняшний момент в России сосредоточена достаточно большая чеченская община, которая в той или иной степени связана с родственниками в Чечне. Эти связи с отделением Ичкерии не только не ослабнут, а, напротив, усилятся. Таким образом, у нас в тылу образуется огромная «пятая колонна». А это, как вы понимаете, не только не решит проблемы, а лишь усложнит ее в десятки раз.
Чеченцы будут продолжать жить за счет России, но на качественно новом уровне.
Чтобы окончательно поставить все точки над «i», обратимся к истории. Чеченский народ исторически никогда не имел действительного опыта национального независимого государства. Для сравнения возьмем Абхазию, единственную республику, которая в советский период была по воле Берии «разжалована» из союзной республики в автономную в составе Грузии.
Судите сами: более шести десятилетий Абхазия являлась «неотъемлемой частью Грузии». Но вот впечатляющие данные переписи 1989 года: свободно владеют русским языком 75 967 абхазов (81,4 процента), а грузинским языком — только 1452 (1,5 процента)! И это на самом деле выбор народа, а не каких-то отдельных лиц или группировок…
Абхазия традиционно борется за свою национальную суверенность. Для Чечни это состояние, строго говоря, не совсем характерно.
— И все же многие утверждают обратное, напоминая об, эпохе Шамиля.
— Шамиль (как и все его предшественники) стремился создать единое для всего Северного Кавказа исламское государство, а вовсе не какие-либо национальные. Это было и тогда невыполнимой задачей. Помимо кавказских народов, в сфере действий Шамиля были еще и тюркские, и иранские народы. А кроме того, народы Северного Кавказа исповедовали не только ислам, но и христианство, а также своеобразные иудаистические и языческие верования.
Многочисленные факты ясно показывают, что Шамиль постоянно боролся против собственно национальных устремлений на контролируемых землях и даже предпринимал усилия для ликвидации национальных различий. Заставляя, например, чеченцев выдавать своих дочерей замуж за иноплеменных и наоборот. Вполне закономерно, что он беспощадно уничтожал знать, элиту своих соплеменников аварцев и других кавказских народов. Вместо исконных предводителей Шамиль насадил в Чечне искусственный институт «наибов», к тому же иноземных. Никаких сведений о недовольстве чеченцев «интернациональной политикой» нет. Это объясняется тем, что в Чечне, в отличие от Абхазии, не было традиции национальной государственности.
— Тем не менее вживление Чечни в государственное тело России в эпоху Шамиля было болезненным?
— К сожалению, в сознании многих людей вопрос этот рисуется именно в таком виде. На деле было совсем не так. К восьмидесятым годам XVIII столетия, то есть за полвека до Шамиля, присоединение к России было завершено. И движение Шамиля было вовсе не борьбой против присоединения Чечни к России, а восстанием, основанным на социальных и религиозных идеях. Аналогичные восстания то и дело происходили в XVII–XVIII вв. и в коренных русских регионах империи — в том числе восстания с ярко выраженной религиозной направленностью (как, например, старообрядческое Соловецкое восстание 1663–1676 гг.).
— Одной из причин, поводов к отделению от России чеченские лидеры выдвигают несправедливое отношение к чеченцам во время Великой Отечественной войны. Якобы во время депортации погибло более 50 процентов всего народа…
— Нетерпимы разного рода спекуляции на этой трагической теме. Запросто объявляют: «50 процентов чеченцев погибли во время депортации в Сибирь и Казахстан». Эти «50 процентов» — очевидная выдумка. И, прямо скажем, нелепая. Согласно вполне достоверным сведениям, чеченцев и ингушей в 1937 году (в материалах переписи они исчислены как единый вайнахский народ) насчитывалось 436 тысяч человек. В 1944-м их было 459 тысяч, а в 1959-м — 525 (419 тысяч чеченцев и 106 тысяч ингушей) — то есть на 20,4 процента больше, чем в 1937-м, и на 14,2 процента больше, чем в 1944 году.
Между тем, если бы действительно погибла половина народа, его численность до катастрофы могла бы восстановиться не менее чем через полвека! Так, в 1941–1945 годах погибло не 50, а «всего» 22 процента населения Белоруссии (2 миллиона из 9 миллионов человек), но довоенное количество населения смогло восстановиться только через 25 лет — к 1970 году… Рост численности чеченцев и ингушей был примерно сопоставим с ростом численности других северокавказских народов, не подвергшихся выселению.
Заметьте, рост населения СССР в целом составил за указанный период 13 процентов. А если сравнивать с абхазами, «вселенными» в 1931 году в Грузию, то там речь пойдет всего лишь о 8 процентах, тогда как количество осетин, проживающих в Грузии, вообще уменьшилось со 143,6 тысячи до 141 тысячи человек. Эти цифры, как мне кажется, говорят сами за себя.
— Каковы ваши прогнозы?
— Я нахожусь в том возрасте, когда трудно делать прогнозы, мой жизненный опыт доказывает, что это крайне рискованное дело. Из того, что можно сказать наверняка: Чечня жить как суверенное государство не может. И я даже думаю, что там нет людей, которые этого бы не понимали.
По поводу якобы набирающей силу «гуманитарной катастрофы» не решусь ответить однозначно, так это или нет. Но для начала хотелось бы узнать точный этнический состав беженцев. Мне думается, если бы удалось добыть и опубликовать эти данные, результаты могли быть весьма неожиданными… Во всяком случае, говорить о некой «гуманитарной катастрофе» чеченского народа не следует.
В качестве силового урегулирования конфликта уместно было бы обратить внимание заинтересованных лиц на опыт генерала Ермолова. Он умел и воевать, и вести переговоры. В том числе у него была система амонатства — заложников. Когда какой-то тейп, селение обещало больше не воевать, Ермолов вместо подписи под мирным договором брал в заложники сына одного из старейшин. С ними обычно ничего дурного не случалось. Но этим он поддерживал некоторое равновесие. Система, конечно, варварская, но она не вызывала никакого неприятия среди самих чеченцев. Этот язык им понятен. К тому же не забывайте, как гуманно и мудро поступило царское правительство с Шамилем. Помимо того, что ему обеспечили безбедное существование, его в конце концов отпустили в Мекку.
Здесь же, наверное, следует назвать и один тревожный симптом, который меня беспокоит. Из Дагестана приходят сведения о том, как обвязанные гранатами боевики бросаются под танки. Это очень опасно. Я не верю, когда люди моего возраста клянутся в верности исламу. У них за плечами комсомольское, партийное прошлое. А вот молодые, двадцатилетние, действительно представляют собой гремучую смесь национальных воинственных комплексов с вульгаризированным исламом, поставленным на службу мировому терроризму. Так что в силу вышесказанного ситуация противостояния может продлиться еще очень долгое время. Впрочем, она ничего не дает прежде всего самим чеченцам.
