Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны - Теппель Роман

По московскому радио 24 июля 1943 года Ставка распространила заявление о том, что немецкое летнее наступление днем ранее, то есть 23 июля, было окончательно остановлено Красной Армией. Советские войска не только отразили все немецкие атаки, но и отбросили немцев на исходные позиции, с которых они 5 июля начинали проведение операции «Цитадель». Советская историография приняла утверждение о том, что войска Воронежского фронта 23 июля снова достигли позиций по состоянию на 5 июля. Тем самым оборонительная фаза на юге от Курска якобы была завершена. В дальнейшем, до 3 августа 1943 года, будто бы наступила пауза в боях.

В действительности здесь речь идет только о пропагандистском утверждении, которое во многих отношениях лживо. Во-первых, немцы прекратили наступление к югу от Курска уже 16 июля. В ночь с 18 на 19 июля 4-я танковая армия начала отход на «промежуточную» позицию; 19 июля армейская группа Кемпфа присоединилась к отступлению. «Промежуточная» позиция не совпадала с исходной позицией от 5 июля и находилась дальше на север. На исходные позиции от 5 июля дивизии Манштейна вышли только в начале августа. Во-вторых, между 23 июля и 3 августа не было никакой паузы в боях. В этот период советские части продолжали атаковать 4-ю танковую армию и армейскую группу Кемпфа. Как записано 28 июля в военном дневнике командования 4-й танковой армии: «На фронте LH армейского корпуса противник и сегодня атаковал весь день позиции 167-й, 3 32-й и 255-й пехотных дивизий силами до полка при поддержке танков. Все атаки были отбиты или парированы встречными ударами» [238]. Соответственно 23 июля 1943 года как переломный момент выбрано случайно. В действительности этот день ни для советских, ни для немецких войск не представлял собой какого-либо перелома. Солдаты Манштейна, возможно, были бы и рады вернуться на исходные позиции от 5 июля, поскольку они в рамках многомесячной подготовки к Курской битве были очень хорошо обустроены. Но здесь речь шла о «промежуточной» позиции, об импровизированной линии обороны, которая могла предоставить солдатам явно недостаточное укрытие от очень эффективной советской артиллерии и минометов. Генерал-полковник Гот, командующий 4-й танковой армией, 30 июля позвонил Манштейну и заявил: «Я думаю, что мы стоим перед лицом нового большого наступления врага против фронта 4-й танковой армии. Поэтому жду момента, когда мы сможем отойти на старые позиции». Манштейн ответил, что он пока не рассчитывает на новое советское наступление и хочет приберечь отход на старые позиции «для действительно большого наступления» [239].

Четырьмя днями позже это произошло: утром 3 августа войска Воронежского и Степного фронтов после более чем двухчасовой артиллерийской подготовки начали наступление. Оба фронта к началу боя могли выставить около 1 миллиона солдат, 2440 танков и САУ, а также 1520 самолетов. Немецкие 4-я танковая армия и армейская группа «Кемпф» были сильно ослаблены после прекращения операции «Цитадель» из-за переброски танковых соединений в Донецкую область и на участок Орловской дуги. Поэтому советским войскам у Харькова на немецкой стороне противостояли вначале только 210 000 солдат. Соотношение в живой силе составляло 5:1. По бумагам, в распоряжении 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф» находилось еще более 640 танков и штурмовых орудий. Многие из них были повреждены во время наступления на Курск и в последующих оборонительных боях и находились на ремонтных предприятиях. Поскольку вермахт постоянно страдал от хронического отсутствия запасных частей, ремонт постоянно затягивался во времени. В начале августа боеготовыми были только около 270 танков и САУ, что соответствовало соотношению 9:1. Самым выгодным выглядело соотношение в воздухе, поскольку немецкий 4-й воздушный флот имел 1140 самолетов, из которых около 800 находились в полной боевой готовности. Это давало соотношение сил около 2:1. Однако 4-й воздушный флот должен был прикрывать весь южный участок Восточного фронта. К тому же через несколько дней к борьбе за Харьков присоединилась еще и 17-я советская воздушная армия (Юго-Западный фронт), в результате чего соотношение сил и в воздухе еще больше изменилось в пользу советской стороны.

На земле вначале Красная Армия ввела в бой пять армий, а именно 5-ю гвардейскую, 6-ю гвардейскую, 53-ю, 69-ю и части 7-й гвардейской армии. Главный удар в первой волне наносила 5-я гвардейская армия под командованием генерал-лейтенанта Алексея Жадова. Она ударила фронтально по 4-й танковой армии Гота, поскольку Сталин отклонил оперативный охватывающий маневр, аргументируя это тем, что советские части для этого слишком слабы. Войска Жадова прорвали позиции LII немецкого армейского корпуса на участках 332-й пехотной дивизии и 167-й пехотной дивизии. Обе дивизии при этом понесли большие потери. Для развития оперативного успеха советское руководство ввело в бой на участке 5-й гвардейской армии 1-ю танковую и 5-ю гвардейскую танковую армии. Обе они были пополнены после больших потерь, понесенных в оборонительной фазе, и имели в своем распоряжении к началу операции «Полководец Румянцев» совместно более 1050 боеготовых танков и САУ и 74 000 солдат. Такая масса войск были слишком большой для немцев и в физическом, и в психологическом смыслах. В 167-й пехотной дивизии, доказавшей свою надежность в ходе операции «Цитадель», вспыхнула паника, и советская 5-я гвардейская армия смогла в первый день наступления продвинуться более чем на 25 км. На других участках фронта советские прорывы составляли до 8 км в глубину. Лишь атака 69-й армии и 7-й гвардейской армии осталась безуспешной, поскольку советским солдатам не удалось перейти Донец.

У немцев для контратаки в начале сражения были в распоряжении только 3 танковые дивизии, а именно 6-я, 11-я и 19-я, которые вместе имели около 180 боеготовых танков и штурмовых орудий. Их контрудар мог бы затормозить советское продвижение, но не остановить его. Поэтому как командование 4-й танковой армии, так и командование армейской группы Кемпфа вечером 3 августа издали приказ об отходе на исходные позиции начала операции «Цитадель».

Советским войскам в первый день наступления удалось бы достичь еще больших успехов, если бы люфтваффе, которые, несмотря на нехватку боевых машин, действенно участвовали в этих сражениях. В военном дневнике 4-й танковой армии говорится об этом: «Сильные подразделения люфтваффе (“Штуки“ и штурмовики) в течение всего дня и особенно после полудня оказывали ценную помощь. Вначале они были использованы для поддержки 332-й пехотной дивизии и потом, главным образом, для борьбы со скоплениями войск врага на прорванных участках фронта» [240]. Однако и советские ВВС принимали активное участие в борьбе: воздушные армии Воронежского и Степного фронтов совершили в первый день наступления почти 2400 вылетов. Они потеряли при этом 40 машин, в то время как немецкая сторона лишилась только 7 самолетов.

Также и на следующий день люфтваффе снова сыграли решающую роль в борьбе. Обе советские танковые армии 4 августа продолжили наступление через разрыв фронта, который задень до этого был образован 5-й гвардейской армией Жадова на стыке между немецкими 4-й танковой армией и армейской группой Кемпфа. Контратака немецких танковых дивизий для ликвидации этой бреши потерпела неудачу, а у Манштейна не оставалось наземных частей, которые он мог бы бросить против прорвавшихся советских войск. Поэтому им можно было противостоять только с воздуха. Здесь вновь стало очевидно, что люфтваффе всегда превосходили советские ВВС в тактике. В этот день 4-м воздушным флотом были списаны как безвозвратные потери 7 самолетов, а 4 машины получили повреждения. Советская же сторона безвозвратно потеряла 62 самолета.

5 августа Ватутин бросил в атаку на юг свежую 27-ю армию. Она должна была соединиться восточнее Грайворона с частями 1-й танковой армии и 5-й гвардейской танковой армии и таким образом создать «котел» для немецких войск, находившихся к северо-востоку от Грайворона и оказывавших серьезное сопротивление продвижению 5-й и 6-й гвардейских армий. Расчет почти оправдался. 27-я армия смогла продвинуться на 13 км, и части немецкого LII армейского корпуса были вынуждены срочно отойти назад, чтобы избежать окружения. 19-я танковая дивизия не сумела организовать своевременное отступление и была отрезана. Она смогла ценой больших потерь прорваться к новой линии обороны только на следующий день. Между тем советское командование бросало всё новые подразделения в сражение. Рядом с 27-й армией 5 августа начала наступление 40-я армия. Ее атака проделала широкую брешь во фронте между LXVIII танковым корпусом и LII армейским корпусом. Только контратака немецкой 7-й танковой дивизии смогла временно остановить советское продвижение.