Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны - Теппель Роман
На участке армейской группы Кемпфа войска Степного фронта 5 августа начали наступление на Белгород. В то время как 53-я армия западнее Белгорода продвигалась дальше на юг, 69-я армия и 7-я гвардейская армия атаковали город с севера и с востока. На участке 7-й гвардейской армии советским саперам удалось к югу от Белгорода навести мост через Донец. Немцы были уже не в состоянии остановить советские войска. Во второй половине дня 5 августа XI армейский корпус доложил армейской группе Кемпфа: «Враг прорвался в восточную часть Белгорода. Истощение войск так велико, что о серьезном сопротивлении нельзя даже думать. Командир 168-й пехотной дивизии доложил, что его люди настолько апатичны, что даже на угрозу оружием более не реагируют» [241].
Чтобы не попасть в окружение, немцы вечером оставили Белгород. Поскольку вермахт в этот же день сдал и Орел, советская Ставка смогла объявить о важной победе, которая носила прежде всего символический характер. Впервые с начала Великой Отечественной войны Красной Армии удалось победить вермахт в крупном летнем сражении. Поэтому Сталин в этот день распорядился в первый раз дать салют в Москве: в полночь 124 орудия с интервалом в 30 секунд дали двенадцать залпов, чтобы отпраздновать освобождение Орла и Белгорода от немцев.
На следующий день, 6 августа, советские танковые клинья продвинулись до Богодухова. Также и на других участках фронта в районе Харькова немцы вынуждены были отступить. LII армейский корпус на этот раз не смог своевременно организовать отход и был окружен. На следующий день он пробивался на юго-запад, преодолевая сопротивление советских 27-й армии и частей 1-й танковой армии, а снабжение корпуса осуществлялось по воздуху. Между тем 1-й танковой армии Катукова удалось захватить Богодухов. Армии Конева в это время продвигались дальше в направлении Харькова, что побудило немцев начать вывоз из города хозяйственных ценностей.
Но пик бурного продвижения советских танковых армий уже прошел. Немцы тем временем подтянули из Донецкого бассейна 3-ю танковую дивизию, которая смогла вечером 7 августа остановить продвижение 5-й гвардейской танковой армии. Следующим утром передовые части 1-й танковой армии Катукова у Богодухова столкнулись с переброшенной туда дивизией СС «Дас Райх» и вынуждены были отступить. В тот же день LH армейский корпус вырвался из окружения и достиг у Ахтырки немецких позиций. Дополнительно на марше находились другие немецкие дивизии: из района Орла — танково-гренадерская дивизия «Великая Германия», из Донецкого бассейна — дивизии СС «Мертвая голова» и «Викинг», а из Крыма — 355-я пехотная дивизия.
С этого момента Ватутин перенес главные усилия в район Богодухова. Чтобы поддержать свою 1-ю танковую армию, он подтянул 4-ю и 6-ю гвардейские армии. Одновременно он приказал 27-й армии атаковать в направлении Ахтырки, чтобы защитить западный фланг 1-й танковой армии. Кроме того, он бросил в бой свежие силы: на участке немецкого VII армейского корпуса, временно подчиненного 4-й танковой армии, 8 августа начала наступление советская 38-я армия. На следующий день восточнее Харькова 57-я армия начала атаку против XLII армейского корпуса группы армий Кемпфа и 10 августа смогла захватить Чугуев. В этот же день немцы оказались в кризисной ситуации на северо-востоке от Харькова. Частям советской 7-й гвардейской армии удалось прорвать позиции 282-й пехотной дивизии на протяжении 7 км и продвинуться дальше в направлении Харькова. Армейская группа Кемпфа была вынуждена отойти на новую главную линию обороны. Командование XLII армейского корпуса доложило, что кризис возник, потому что неопытная 282-я пехотная дивизия «подвела», прежде всего по причине «неумелого руководства» [242]. Командир этой дивизии генерал-майор Вильгельм Колер был снят с должности и переведен в резерв фюрера главного командования Сухопутных войск (ОКХ).
На следующий день, 11 августа, войска Степного фронта стояли уже на расстоянии 10–15 км от Харькова. На участке Воронежского фронта главным местом борьбы был район к югу и юго-западу от Богодухова. Там в последующие дни чередовались атаки советских 1-й танковой и 5-й гвардейской танковой армий с контратаками германских танковых соединений. Манштейн видел самую большую опасность в советском прорыве из местности рядом с Коломаком на Полтаву и перекрытии железнодорожной линии Полтава — Харьков. Поэтому он направил свои самые боеспособные танковые части в район Богодухов, Коломак и Валки. Дивизии СС «Мертвая голова» удалось 15 августа у Коломака фланговым ударом остановить атаку на Полтаву 6-й гвардейской армии, поддерживаемой частями 1-й танковой армии. Советские войска понесли при этом тяжелые потери и были вынуждены отступить на север. Вечером 15 августа 1-я армия Катукова имела только около 100 боеготовых танков. Несмотря на это, бои у Богодухова в последующие дни продолжались с неослабевающим ожесточением.
Полтава для группы армий «Юг» была крайне важным логистическим центром. Манштейн рассматривал город Харьков как второстепенный по сравнению с Полтавой. Начальник штаба армейской группы Кемпфа генерал-майор Ханс Шпайдель 11 августа в телефонном разговоре с начальником штаба Манштейна генерал-майором Теодором Буссе упомянул о том, что группа Кемпфа хочет оставить Харьков. На это Буссе ответил: «В этом гнезде у нас тоже ничего не лежит» [243]. Однако 13 августа Гитлер отдал приказ удерживать Харьков при любых обстоятельствах. В тот же день Манштейн узнал, что ОКХ собирается заменить генерала Вернера Кемпфа, чьи доклады о состоянии дел становились все более пессимистичными, на генерала Отто Вёлера. Вёлер в 1941–1942 годах был начальником Главного штаба 11-й армии Манштейна, а недавно командовал I армейским корпусом в третьей битве к югу от Ладожского озера. Только за день до этого он был упомянут в докладе вермахта. Манштейн не имел ничего против, как он записал в своем дневнике, этой замены. Вёлер принял командование над армейской группой Кемпфа 15 августа, а 16 августа эта группа была переименована в 8-ю армию.
Для Гитлера Харьков имел прежде всего политическое значение. Он опасался, что сдача этого важного советского индустриального города может стать сигналом для союзников Германии и для нейтральных стран о том, что военная удача окончательно отвернулась от Германии. Вечером 14 августа в телефонном разговоре с Манштейном начальник Генштаба Цейтцлер сказал: «Фюрер еще раз особо отметил, господин фельдмаршал, необходимость удержания Харькова. В эти дни ожидаются встречи с болгарами и турками» [244].
Однако внимание Манштейна было приковано к участку фронта, где 4-я танковая армия вела тяжелые бои с Воронежским фронтом Ватутина. Манштейн не мог себе позволить снимать войска с этого участка для переброски в Харьков, поскольку Ватутин продолжал вводить в бой свежие соединения, чтобы дать новый толчок операции «Румянцев». Советские войска во время боев не только постоянно пополнялись. Кроме того, в бой вводились новые соединения. У Сум 17 августа была введена в сражение 47-я армия, до этого находившаяся в резерве. Совместно с 38-й и 40-й армиями она начала наступление в направлении Лебедина. Острие атаки образовывал 3-й механизированный гвардейский корпус с более чем 200 танками. Из-за непрерывного советского наступления временами падала дисциплина у полностью измотанных немецких частей. Военный дневник 4-й танковой армии констатирует: «57-я пехотная дивизия полностью вышла из строя и частично отступает без боя. Только командиру LII армейского корпуса путем личного вмешательства удалось снова собрать значительную часть дивизии и направить ее в контратаку на восток» [245]. Около 10:00 генерал-полковник Гот по радиосвязи передал сообщение 57-й пехотной дивизии: «Ни шагу назад. Командиров привлекать к ответственности» [246]. Упорное сопротивление 68-й пехотной дивизии и контрудар 11-й танковой дивизии смогли остановить советское наступление после того, как советские части продвинулись на 12–15 км. Однако на следующий день, 18 августа, советские войска продолжили наступление в направлении Лебедина и Гадяча, почти полностью рассеяв 112-ю пехотную дивизию и нанеся 57-й пехотной дивизии большие потери.
