Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны - Теппель Роман
Несколько южнее дивизии «Великая Германия» в этот день удалось продвинуться от Ахтырки почти на 25 км в юго-восточном направлении. Части советской 27-й армии, прорвавшиеся до района Котельва, оказались перед опасностью окружения. В последующие дни они были вынуждены пробиваться назад на север. Но для дивизий Манштейна это было единственное светлое пятно в этот день. Армии Степного фронта Конева все больше сужали кольцо вокруг Харькова. По крайней мере теперь Гитлер не настаивал на обороне города любой ценой.
Цейтцлер 18 августа сообщил Манштейну, что Гитлер уполномочил его еще раз напомнить фельдмаршалу о важности удержания города. Но фюрер одновременно заявил, что не должно произойти окружение немецких войск в Харькове. В случае крайней необходимости Гитлер предпочел бы оставить город.
Насколько важен был для Гитлера Харьков, говорит тот факт, что он 20 августа лично позвонил Манштейну. Это происходило редко. Обычно командующие группами армий на Восточном фронте связывались с Гитлером не напрямую, а через начальника Генштаба Сухопутных войск. Гитлер указал Манштейну по телефону на психологическую и военную необходимость удержать Харьков. Манштейну удалось убедить Гитлера, что сдача города неизбежна для того, чтобы не допустить окружения. Гитлер закончил разговор фразой: «Если это хоть как-то возможно, удержите» [247].
Не только Манштейн, но и важнейший в тот момент игрок противной стороны, генерал Ватутин, также находился под большим давлением. Чтобы придать импульс войскам, застрявшим в наступлении на Полтаву, он приказал 21 августа 40-й и 47-й армиям, которые в предыдущие дни захватили Лебедин и у Гадяча продвинулись до реки Псёл, повернуть на юг и двигаться в направлении Зенькова. Советский 2-й танковый корпус, подчинявшийся 40-й армии, достиг окраин города Зеньков, однако был оттуда отброшен прибывшей 10-й танково-гренадерской дивизией. Следующей ночью Сталин высказал недовольство Ватутину тем, что он распылил свои ударные силы. Главной задачей Воронежского фронта, как сказал Сталин, было разбить немецкие войска в районе Ахтырки. Ватутин отреагировал на это напоминание моментально и 22 августа вновь отправил войска в наступление у Ахтырки. Советским частям удалось прорвать немецкий фронт, и до полудня положение LXVIII и XXIVтанковых корпусов было критическим. Во второй половине дня дивизии «Мертвая голова» и «Великая Германия» провели контратаку и свели на нет советские успехи.
В тот же день генерал Вёлер был вынужден отдать приказ подразделениям своей 8-й армии (бывшей армейской группе Кемпфа) об оставлении Харькова. В 20:00 немцы начали отход из города, а на следующее утро туда вошли советские войска. Четвертая и последняя битва за Харьков тем самым была завершена — и по советской хронологии завершилась также и Курская битва. За победу под Харьковом советские танковые войска заплатили самую высокую цену. Из 2440 танков и САУ, с которыми Красная Армия начинала операцию «Полководец Румянцев», большинство было подбито. Катуковская 1-я танковая армия вовремя наступления на Харьков потеряла 1042 танка, из них 753 безвозвратно. По состоянию на 23 августа в 1-й танковой армии осталось только 120 боеготовых танков. 5-я гвардейская танковая армия Ротмистрова потеряла до 25 августа почти три четверти своих офицеров и имела только 50 боеготовых танков. Армии понадобилось два месяца, чтобы снова стать боеспособной.
4. БИТВА НА ИСТОЩЕНИЕ:
ПОСЛЕДСТВИЯ ЛЕТНЕЙ КАМПАНИИ 1943 ГОДА НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ
«В том, что положение серьезно и что войска на пределе, сегодня не приходится сомневаться» [248]. — Результаты Курской битвы и потери обеих сторон
Курская битва закончилась для немецкой стороны поражением. Ни одна из целей, поставленных немецким командованием на лето 1943 года, не была достигнута. Во-первых, во время операции «Цитадель» немецкие войска должны были в течение нескольких дней прорвать советскую оборонительную систему и окружить советские войска в районе Курска. Это не удалось. Во-вторых, с ликвидацией Курской дуги должно было быть достигнуто существенное сокращение протяженности фронта, что позволило бы немцам высвободить часть войск для резерва. И эта цель не была достигнута. В-третьих, победа под Курском, согласно Гитлеру, должна была послужить маяком для союзников и противников Германии. Эти надежды не оправдались. В-четвертых, под Курском вермахт должен был взять в плен как можно больше советских солдат, которые были нужны для немецкой экономики в качестве рабочих рук. В сражениях под Киевом и в двойном сражении у Вязьмы и Брянска в 1941 году вермахту удалось захватить в каждом случае около 665 000 пленных. При атаках на Курск в июле 1943 года в плену оказалось лишь около 40 000 красноармейцев. С таким количеством пленных дефицит рабочих рук в Германии вряд ли мог быть смягчен. В-пятых, целью немецкого наступления на Курск было разрушение советского наступательного потенциала, с тем чтобы войскам на востоке предоставить передышку до конца 1943 года. И это не было достигнуто. Хотя немцам удалось у Курска нанести Красной Армии огромные потери и несколько ослабить советский наступательный потенциал, СССР в 1943 году имел такие резервы, что, несмотря на тяжелые поражения, был в состоянии, начиная с июля 1943 года, все время пополнять свои армии на всем протяжении советско-германского фронта, чтобы иметь возможность начать наступление.
Но успехи советских наступлений летом и осенью 1943 года отнюдь не были следствием того, что Красная Армия уже во время проведения операции «Цитадель» нанесла вермахту крайне высокие потери, которые нельзя было восполнить. Эта легенда до сих пор живет. Ее истоки — не только в советской пропаганде, но и в мемуарах немецких генералов, которые после войны утверждали, что немецкие части во время проведения операции «Цитадель» были обескровлены. До сегодняшнего дня соответствующие высказывания Хайнца Гудериана, Фридриха-Вильгельма фон Меллентина или Вальтера Варлимонта с удовольствием цитируются в русской литературе, чтобы подкрепить заключение о том, что Красная Армия нанесла сокрушительное поражение вермахту еще во время проведения операции «Цитадель».
Если бы советские доклады того времени об успехах соответствовали действительности, тогда для вермахта операция «Цитадель» была бы настоящей катастрофой. Сталин 24 июля объявил, что в период с 5 по 23 июля Красная Армия уничтожила более 70 000 немецких солдат, 3100 немецких танков и САУ и сбила около 1400 самолетов. При этом Ставка, вероятно, даже занизила немецкие потери, поскольку сумма доложенных от обоих фронтов немецких потерь была существенно выше объявленных цифр!
По немецким данным, вермахт и войска СС во время оборонительной фазы, которая по советской хронологии длилась с 5 по 23 июля, потеряли отнюдь не объявленные Сталиным 70 000 погибших солдат. Действительные потери составили около 10 000 убитых, 46 000 раненых и 2000 пропавших без вести. Если бы на самом деле за это время было уничтожено 3100 немецких танков и штурмовых орудий, все армии Моделя, Гота и Кемпфа остались бы вообще без бронетехники. В действительности во время оборонительной фазы немцы были вынуждены списать в качестве безвозвратных потерь около 350 танков и САУ всех типов. Это количество не грубая оценка, а результат исследований многочисленных имеющихся источников того времени.
Также и число 1400 уничтоженных немецких самолетов было очень далеко от действительности. Фактически в боях под Курском во время проведения операции «Цитадель» люфтваффе безвозвратно потеряли в общей сложности 240 самолетов. Это число включает в себя и потери, возникшие из-за технических неполадок и несчастных случаев. После прекращения операции «Цитадель» VIII воздушный корпус совершил лишь немного вылетов под Курском и вряд ли понес потери. Поэтому с немецкой стороны потери до 23 июля 1943 года составили не более 250 машин. В этот же период советские ВВС в районе Курска (без учета дальних бомбардировщиков) потеряли около 1200 самолетов. Соотношение потерь здесь 1:5.
