Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны - Теппель Роман
Чтобы отбросить советские войска от Ульяново, группа армий «Центр» со всей поспешностью подтянула 5-ю танковую дивизию, находившуюся в резерве. Командиром дивизии бьш генерал-майор Эрнст Фёкенштедт. Генерал Клёснер, заместитель командующего 2-й танковой армии, уже вечером 12 июля отправил эту свежую дивизию в контратаку. Эта контратака окончилась полным провалом, в чем имеется вина как Клёснера, так и Фёкенштедта.
13 июля солдаты 5-й танковой дивизии пережили «самый черный день за всю русскую кампанию» [227]. Еще до рассвета дивизия начала атаку против стоящих на северо-западе Ульянове частей советской 11-й гвардейской армии. Основные части дивизии, а именно II батальон 31-го танкового полка и 14-й танково-гренадерский полк, наступали на господствующую на местности высоту и фронтально столкнулись с частями советского 16-го гвардейского стрелкового корпуса, который, при сильной танковой поддержке, в этот момент сам был готов к дальнейшему наступлению. Поскольку немецкая атака проводилась с запада на восток, экипажи немецких танков из-за восходящего солнца не увидели, что они уже находятся в нескольких сотнях метрах от советского танкового подразделения. В этот момент советские танки открыли прицельный огонь. «На такой короткой дистанции стали особенно заметны недостатки тонкого бронирования и ящикоподобной, угловатой конструкции танка T-IV, — писал солдат 31-го танкового полка. — Это случилось потому, что противник был перед восходящим, но еще низко стоящем солнцем, которое ослепило наших ребят, а наши танки были подсвечены и стояли перед противником как на ладони. Так, уже в первые минуты, беспрерывные звуки выстрелов наших пушек тут же смешались с грохотом прямых попаданий» [228].
В течение короткого времени немецкая атака была расстреляна советскими танками. II батальон 31-го танкового полка безвозвратно потерял 45 танков; ни одно немецкое танковое подразделение на всем протяжении операции «Цитадель» не теряло такого количества машин. После того как немецкие танки были уничтожены, советские войска начали свое наступление и нанесли 14-му танково-гренадерскому тяжелые потери в живой силе. В целом 5-я танковая дивизия в этот день, 13 июля, потеряла 855 солдат, из них 126 убитыми и 315 пропавшими без вести. Чтобы уничтожить сильно ослабленную дивизию и совершить оперативный прорыв, во второй половине дня генерал-лейтенант Баграмян ввел в действие 1-й танковый корпус с 200 танками и САУ и 1-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Советским подразделениям удалось пробить брешь в 20 км в немецком фронте, за которой не было никаких достойных упоминания немецких частей. Однако советское руководство не увидело появившийся шанс для удара на юг и окружения немецких войск в районе Орла. Вместо этого 11 — я гвардейская армия продолжила продвижение на юг в направлении на Чортынец, вместо того чтобы повернуть на юго-восток и разбить немецкие войска в районе Волхова.
Утром 13 июля немцы осознали, что советское наступление представляет собой не «связывающие атаки, а атаки с долгосрочными целями» [229]. Как было предусмотрено изначально, после полудня генерал-полковник Модель принял на себя командование и 2-й танковой армией. Сразу же после передачи командования он собрал всех командующих генералов 2-й танковой армии и проинформировал их о том, что «оперативное положение с сегодняшнего утра изменилось. Сейчас речь не идет о выполнении старого плана, а о необходимости остановки русского прорыва на определенной линии и высвобождении сил для контрудара на решающих участках. Тактические захваты или потери территории более не играют решающей роли» [230].
Днем 13 июля и последующей ночью с фронта 9-й армии были сняты 2-я, 8-я, и 20-я танковые дивизии, часть 12-й танковой дивизии и три батальона штурмовых орудий. Все эти подразделения были переведены на фронт 2-й танковой армии. Дополнительные танковые подразделения последовали за ними в последующие дни. Хотя большинство этих подразделений были подчинены XXXV армейскому корпусу, для того чтобы остановить советский прорыв восточнее Орла и несмотря на то, что там советские войска вряд ли смогли продвинуться дальше, советская Ставка продолжала настаивать на выполнении первоначального оперативного плана. Она подпитывала наступление к западу от Новосила дополнительными резервами, вместо того чтобы перенести главный удар на участок 11-й гвардейской армии у Ульянове, где советские подразделения могли бы еще больше расширить брешь в немецком фронте и продвинуться на юг еще дальше.
Гитлер понял, что удар 11-й гвардейской армии был особенно опасен для немецких войск на Орловской дуге, и 14 июля отдал приказ 1-й авиационной дивизии «имеющимися машинами в районе Ульянове» принять участие в сражении [231]. Поскольку Модель вначале вообще не имел в распоряжении никаких резервов, которые он мог бы противопоставить 11-й гвардейской армии у Ульянове, он принял решение поэтапно сократить фронты LV и LIII армейских корпусов для высвобождения сил.
В этот же день Центральный фронт Рокоссовского начал свое наступление южнее Орла. После тяжелых потерь, понесенных на оборонительной фазе операции «Цитадель», части Центрального фронта нуждались в пополнении. Когда они 15 июля начали наступление, они были еще сильно ослаблены. Так, 2-я танковая армия имела лишь 358 танков. Однако в целом части Рокоссовского обладали впечатляющей мощью: 645 300 солдат, более 12 000 орудий, минометов и ракетных установок, почти 1500 танков и САУ, а также более 700 самолетов. Если бы основная масса этих сил атаковала на участке советских 65-й или 70-й армий, войска Рокоссовского без особого труда прорвали бы слабый в этом месте немецкий фронт. Для Красной Армии представилась возможность проведения «клещевой» операции по образцу, задуманному немцами при атаке на Курск. Вместо этого Центральный фронт нанес главный удар фронтально против все еще находящихся юго-восточнее села Кромы ударных подразделений XLVII и XLI танковых корпусов. По советским представлениям главный пункт атаки находился на участке советских 16-го и 19-го танковых корпусов у Теплого. Там войска Рокоссовского наступали на немецкие 4-ю и 9-ю танковые дивизии и на «тигры» 505-го отдельного батальона тяжелых танков. Немцы знали об этой атаке из радиоперехватов и от перебежчиков и нанесли атакующим подразделениям большие потери.
Самые тяжелые советские атаки командование 9-й армии зарегистрировало не у Теплого, а у Понырей. Там наступали 18-я гвардейская стрелковая и 55-я стрелковая дивизии, выдвинутые из района 60-й армии. Танковую поддержку у Понырей оказывали 3-й и 9-й танковые корпуса. На немецкой стороне 15 июля у Понырей находились 10-я танково-гренадерская дивизия, 86-я пехотная дивизия и части 292-й пехотной дивизии. Главная тяжесть борьбы в этот день выпала на 86-ю пехотную дивизию. Для борьбы с танками в ее распоряжении имелись два батальона штурмовых орудий и 654-й батальон тяжелых истребителей танков. В дневном сообщении XLI танкового корпуса говорится: «15.7 началась танковая битва доселе невиданных масштабов. Снова и снова противник пытался прорвать линию фронта путем атак многочисленных танков, сопровождаемых массами пехоты» [232]. Красноармейцам действительно удалось прорвать фронт во многих местах. До вечера немцам все же удалось ликвидировать почти все прорывы и подбить более 100 советских танков. Но и немецкие части понесли значительные потери и остались под давлением атак Центрального фронта. Несмотря на это, Модель захотел снять дополнительные подразделения из 9-й армии, чтобы перевести их во 2-ю танковую армию. Для этого он приказал частям 9-й армии вечером 15 июля совершить отход на исходные позиции, которые занимали войска 5 июля. До 18 июля немцы в три этапа отошли назад и сдали всю захваченную во время проведения операции «Цитадель» территорию.
