Арт Бухвальд - Америка и американцы
— Конечно, сержант. В нашем районе заболели все свиньи и коровы, а лошади уже околевают.
— Давайте разберемся по порядку. Вы подозреваете, что в вашем районе совершается массовое убийство?
— Сержант, я подозреваю, что происходит массовое уничтожение всего живого во всем штате.
— А вы того, не тронулись?
— Да нет, сержант, проверьте мое досье, и вы убедитесь, что я вполне порядочный гражданин и никогда еще не нарушал закон.
— Кого же вы подозреваете?
— Я полагаю, что виновата компания «Франкенштейн кемикл». Одно из ее предприятий находится в двух милях от нас и постоянно сбрасывает в речку промышленные отходы, причем делает это по ночам.
— Минуточку, минуточку. «Франкенштейн кемикл» — это же всеми уважаемая корпорация с миллиардным оборотом. Ее заводы разбросаны по всем Соединенным Штатам. Я знаком с управляющими некоторых из них в нашем штате, мы с ними даже члены одного клуба. И вы посмели обвинить их в массовом отравлении людей?
— Этому трудно поверить, сержант, но моей племяннице, которая служит в конторе компании, попала в руки инструкция, предписывающая рабочим предприятий сбрасывать в реку все отходы, причем только ночыо. В ней говорится также, что, если кто‑либо начнет допытываться об этом, следует все категорически отрицать, ибо в случае поимки с поличным компании придется закрыть предприятие, и рабочие окажутся на улице.
— Так в чем же, собственно, состоит преступление?
— А в том, что Франкенштейны сознательно отравляют все живое в округе. Разве это не преступление?
— Конечно же нет. Такие вещи не по нашей части.
— Тогда позвольте, сержант, задать несколько вопросов. Если кто‑нибудь явится в ваш дом и начнет пичкать вашу собаку порошком ДДТ или подливать цианистый калий в молоко вашей внучке, вы его арестуете?
— Еще бы! Я бы уж позаботился, чтобы такого субчика упекли за решетку до гробовой доски.
— А какая разница между этим преступлением и тем, что творят Франкенштейны по всей нашей округе?
— Полиция занимается расследованием отдельных криминальных случаев. У нас нет полномочий арестовывать управляющих компаниями только за то, что у них нет иных способов избавиться от промышленных отходов.
— Выходит, рядовой гражданин не имеет даже возможности оградить себя от преднамеренных попыток крупных корпораций убить его?
— Если правительство сочтет, что корпорации действуют вопреки законам, оно найдет способ наказать тех, кто сбрасывает отходы производства в неположенном месте.
— А какое будет наказание?
— Ну, полагаю, их оштрафуют тысяч на пять, а то, может, и меньше. Однако я настоятельно советую вам поосторожней предъявлять всякие там обвинения, вроде тех, которые вы выдвигаете сейчас против Франкенштейнов.
— Но почему же?
— Да потому, что я могу арестовать вас за причинение беспокойства представителям вполне респектабельной и многоуважаемой деловой общины нашего штата.
ЧИСТОПЛОТНОСТЬ ПРЕЖДЕ ВСЕГО
Известно, что одна из важнейших проблем загрязнения внешней среды — использование фосфатов в моющих средствах. Полагают, что сброс фосфатов в ручьи и реки вызывает рост водорослей и убивает рыбу.
Все мыльные предприятия страны заняты созданием новых моющих средств без фосфатов и иных пагубных химикалиев. Но остается проблемой, что делать домашней хозяйке с теми моющими средствами, которые хранятся у нее в шкафу.
Бэртон Шелленбах из Менторы в штате Огайо рассказал мне, что у его жены имеются шесть пятидолларовых ящиков с высококачественным моющим средством. Проникшись экологическими идеями охраны природы, она хочет немедленно отделаться от такого добра, но не знает, как это сделать. Ей сказали, что, если она и ее соседки сплавят содержимое своих ящиков в канализацию, поверхность озера Эри тотчас же покроется пеной высотой в два фута.
Шелленбах подумывал о том, чтобы закопать эти ящики во дворе, но приятель–химик предупредил его, что, если он так поступит, моющие средства в конечном счете все равно просочатся и испортят всю воду в штате Огайо. Попытка уничтожить их при помощи огня провалилась, так как они не загорались.
В отчаянии Шелленбах связался с воинской частью, занятой удалением нервного газа, но и там отказались ему помочь. Люди из этой части сказали, что у них и без того достаточно неприятностей с попытками избавиться от нервного газа. К тому же, если они сбросят моющие средства с корабля, как это делается с нервным газом, то лишь загрязнят океан.
Жена Шелленбаха позвонила в компанию, производящую моющие средства, и спросила, не примут ли они от нее обратно злосчастные ящики.
— Раз моющее средство продано, — сказал вице–президент компании, ведающий фосфатами, — дальнейшее нас не касается!
Тон у него был весьма неприветливый.
Каждый вечер, когда Шелленбах приходил домой с работы, жена спрашивала его: «Не нашел ли ты способа избавиться от этого?» Шелленбах отрицательно качал головой и говорил: «Придется, видимо, выбросить как хлам». — «Нельзя! — протестовала жена. — Надо избавиться так, чтобы не пострадала окружающая среда».
После долгих раздумий Шелленбаху пришла в голову мысль, которая показалась ему столь сумасбродной, что он даже побоялся поделиться ею с женой. В поисках совета он позвонил мне в Вашингтон.
— Слушай, — сказал он. — У меня возникла идея избавить Соединенные Штаты от всех фосфатных моющих средств.
— Великолепно, Шелленбах. Что же ты придумал?
— Надо взять старое грузовое судно, оснастить его шпионской аппаратурой подслушивания, заполнить моющими средствами и послать это судно в прибрежные воды любой страны.
— Так, так! — сказал я.
— Там захватят корабль и тотчас же завязнут со всеми нашими стиральными порошками.
— Это надо сделать! — взволнованно крикнул я, — Каждый месяц следует посылать такой корабль, пока все фосфатные моющие средства не будут вышвырнуты из Соединенных Штатов.
— Подумать только! — воскликнул Шелленбах. — Другие страны заполнятся моющими средствами, а мы станем первой страной, которая добилась успеха, использовав для этого лишь тягу к чистоплотности!
СМАЗЫВАЙТЕ ВАШИ СУСТАВЫ!
Огромным медицинским достижением нынешних восьмидесятых годов должно стать усовершенствование механических частей человеческого тела. Уже успешно применяются суставы из пластика, стальные заменители для ног и рук, искусственные органы, работающие вместо человеческих.
Меня, возможно, одолевает чрезмерный оптимизм, но я предвижу, что к 1989 году половина нашего организма будет поступать от химического концерна «Дюпон» и стальных либо алюминиевых корпораций. Следовательно, даже когда наши тела будут относительно хорошо функционировать, нам придется посещать ремонтные мастерские, а не больницы.
* * *Человек заходит в магазин Джорджа «Ремонт человеческого тела».
— Могу ли быть вам полезен, сэр?
— Да! Мне хочется кое‑что отрегулировать и смазать рабочие части.
— Не станете ли вы на стенд, чтобы я мог вас обследовать? — говорит Джордж.
Человек становится на стенд, и Джордж слегка поднимает его домкратом.
— Как колени? — спрашивает он.
— Они подчас кажутся мне немного вялыми.
— По–моему, лучше переменить опоры и сцепления, — замечает Джордж. — Когда вы приобрели мышцы этой ноги?
— Около года назад. Почему вы спрашиваете?
— Они начали обтрепываться. Мы располагаем стальными радиальными мышцами с гарантией на пять лёт.
— А мне они действительно необходимы?
— Думаю, что нужны, если вы собираетесь передвигаться.
Человек кивает в знак согласия, и Джордж небрежно делает запись каракулями на листочке бумаги. Затем он спрашивает:
— Ну, а как с руками?
— У меня воспалена суставная капсула локтя правой руки. Воспаление вызвано игрой в теннис.
— Мы поставим новый впитывающий абсорбер, который к тому же амортизирует удары. Пальцы рук у вас хорошо соединяются?
— По–моему, они в порядке — я могу сжать их в кулак.
Джордж обследует руки.
— Надо что‑то сделать с вашими пальцами. Ногти у вас ржавеют.
— Послушайте, ведь я пришел к вам только для наладки. Мне уже пятьдесят лет, и я не хочу вкладывать много денег в свой организм.
— Не заметили ли вы чего‑нибудь, что вас беспокоит?
— У меня побаливает спина, когда я сижу, и я слышу эти «клик, клик, клик» при каждом прикосновении к пальцам ног.
Джордж проводит рукой вдоль спины человека.
— Меня это пугает, — говорит он. — Ваш позвоночник далек от нормы. Его следует заменить. А как у вас с головой?
— Прекрасно! Она не причиняет мне никаких забот.
