Рождение и смерть похоронной индустрии: от средневековых погостов до цифрового бессмертия - Мохов Сергей Викторович
Участие Церкви в похоронной индустрии велико в католических странах с большой долей сельского населения, например, в Ирландии. Однако это, конечно, совершенно другая история: церковь там выступает как традиционный институт и выполняет ритуальную функцию. А в скандинавских странах, я подчеркну, церковь — это вполне секулярный похоронный оператор.
Как правило, среднее скандинавское похоронное агентство проводит не более 200 захоронений в год. На одного похоронного агента приходится около 100 похорон в год. Однако маржинальность бизнеса здесь значительно ниже, чем, к примеру, в Америке, так как большинство услуг уже оплачены из налогов, а потребители предпочитают скромные похороны.
Доля кремаций в скандинавских странах достигает 70%. Первые крематории здесь появились еще в XIX веке. Возможно, что, по сравнению с США, Великобританией и другим англоязычным миром, отсутствие акцентированного внимания к мертвому телу привело к гораздо более быстрому развитию кремации.
Государственная модель
При государственной или муниципальной модели инфраструктура похоронной индустрии принадлежит местным властям. По мнению Тони Уолтера, к странам, где работает такая модель, относятся Германия, Италия, Португалия, Испания и, конечно, Франция.
При муниципальной модели похоронный бизнес находится под контролем местных властей, которые регулируют похоронную сферу, отвечают за содержание и развитие кладбищ. В чистом виде государственная модель функционировала до недавнего времени в Испании, где все морги и кладбища принадлежали государству. С 1980‑х годов в частичное владение могут вступать и похоронные компании. При таком типе администрирования похоронные компании продают, по сути, только услуги катафалка, ритуальные принадлежности и услуги по обслуживанию и поддержанию кладбищ. Во Франции и Германии похоронный бизнес функционирует и по концессионному принципу, выполняя государственный заказ. Я остановлюсь на двух странах — Франции и Испании.
В XIX веке похоронные компании Франции боролись с муниципалитетами за право заниматься бизнесом. Итогом этой борьбы стало создание PFG (Pompes Funebres Gendralies) — компании, которая, как и американская SCI или шведские Fonus и SBF, представляет собой крупную сеть похоронных агентств, объединенных общим брендом и ресурсами. К концу XIX века PFG являлась главным получателем государственных заказов и контрактов на похоронную деятельность, имея договоры в 25 муниципалитетах и поглотив за это время такие похоронные копании, как Bobee, Labalte, Baudoin, Lesmaistre, Pector, Vafflard.
В 1905 году произошла муниципальная реформа, в результате которой организация похорон перешла в частные руки, а за муниципалитетами осталось обслуживание и содержание кладбищ. Тогда же были упразднены классы и социальные гарантии похорон [122] — это привело к быстрому росту похоронной индустрии. С 1911 по 1937 год PFG увеличивает свое представительство с 51 до 211 офисов, в 1928 году открывает завод по производству гробов, а в 1936 м завод по обработке камня.
В начале 1960‑х годов открылось еще одно кооперативное похоронное агентство — Roblot. Оно работает на юге Франции и объединяет несколько похоронных домов, ему принадлежит около 5% рынка (для сравнения: PFG принадлежит около 80% рынка).
Еще одним важным похоронным агентством (правда, не с таким большим размахом, как PFG) является похоронный дом Анри де Борньоля (Henri de Borniol). Он был создан еще в 1820 году и предоставляет эксклюзивные похоронные услуги: клиентами этого похоронного дома становятся, как правило, французские аристократы и даже представители королевских фамилий. Например, когда в 1904 году королева Испании Изабелла II умерла в Париже, подготовкой ее похорон занимался герольд из похоронного дома Анри де Борньоля. Этот похоронный дом стал прямым наследником средневековых королевских глашатаев и до сих пор является держателем традиции геральдических похорон, участвуя в подготовке похорон представителей властной элиты Франции. Похоронный дом Борньоля является частью французской истории, его название даже вошло в язык: «борньоля ми» называют черные, тяжелые шторы на окнах, которые долгое время украшали особняк похоронной компании. В романе французского писателя Владимира Волкова «Властелин того времени» (Les Maitres du temps), сына русских эмигрантов, один из героев, вспоминая угрюмый характер своего отца и его любовь к черным одеждам, называет его в шутку «борньоль».
В конце 1980‑х годов PFG, Roblot, Henri de Borniol и новый Dignity объединились в корпорацию OGF (в нее вошли еще около 300 локальных французских похоронных брендов). Сейчас этому похоронному гиганту принадлежит около 80% рынка, остальное же поделено между тысячами мелких агентств.
Кремация во Франции, несмотря на мощный старт в XIX веке, практически не развивалась до середины XX столетия. Причина была в сильном сопротивлении со стороны католической церкви и довольно высоких затратах на строительство крематориев. Новые крематории во Франции стали открываться только в начале 1970‑х годов, после снятия запрета на использование огня в погребальной практике со стороны католического духовенства. К 1980 году во Франции было всего 10 крематориев, а доля кремаций составляла 1%, но к 1990 году количество крематориев увеличилось в 5 раз, а к концу века достигло 100. Около 60% крематориев принадлежит частным дельцам, из них больше половины находятся под контролем PFG. К концу XX века французские крематории совершали около 100 тысяч кремаций в год (около 19% от общего количества умерших) (Ichok 1935 а, 1935 b; Vidallet 2003: 3–6).
Инфраструктурные ограничения, характерные для французского рынка, привели к рождению интересных практик. Например, отсутствие необходимого оборудования в больницах и моргах Франции послужило источником появления специальных комнат долгого прощания — chambres funeraires (Blayac, Bougette and Montet 2014: 421–437). Как правило, государственные морги контролируются медицинскими департаментами, рассчитаны исключительно на сохранения тела от разложения, регламент выдачи тела строго протоколирован, а сами морги зачастую переполнены, что становится причиной крайне ограниченного срока хранения тела и формализованного отношения к самой процедуре. Из-за того, что похоронная инфраструктура контролируется государством, сами агентства имеют немного возможностей для развития дополнительных услуг. Но они нашли решение сложившейся ситуации: предложили потребителю так называемые chambres funéraires [123] — это просторные залы, в которых тело может находиться несколько дней (даже не в гробу, а прямо в постели, которая охлаждается и не дает телу разлагаться), в течение которых родственники прощаются с покойным. В chambres funéraires имеется все необходимое для проживания близких умершего. В таких комнатах есть аудио- и видеосистемы, душевые и гостиные комнаты и даже маленькие кухни. К концу XX века во Франции было открыто около 2000 таких комнат, большая часть принадлежит OGF. Подобные помещения получили распространение и в Канаде среди франкоязычного населения. Таким образом, новая культурная традиция обязана своим появлением инфраструктурным ограничениям.
