Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич

Первые митинги с призывами об отделении прошли еще в начале декабря 1918 года в Кёльне. «Да здравствует независимость Рейнланда!»- — с такими лозунгами немногочисленные группы жителей Кёльна, Майнца и других рейнских городов выходили на улицы. Организаторов этого движения пугала революция, которая при сохранении в составе Германии неминуемо грозила перекинуться и в их относительно спокойные земли. К тому же французы ловко распускали слухи о том, что независимый Рейн-ланд будет иметь преимущества перед остальной Германией в вопросах репараций. Для того чтобы движение за выход немцев из Германии не выглядело совсем уж фальшиво, для него были придуманы даже особые лозунги. «1. Мы хотим сами определять свою судьбу, — говорилось в одном из воззваний сепаратистов. 2. Мы немцы и желаем остаться в германской системе. 3. Мы против уступок территории западного Рейнланда» ¹¹³. Этим и сепаратисты, и стоявшие за их спинами французы пытались соблюсти все правила политического приличия. Они требовали распространить на себя «право на самоопределение», заявляли, что хотят независимости (некоторые предлагали более мягкую автономию), но в германской системе ценностей, и, наконец, как истинные патриоты, были против уступок немецкой территории, которая, при удаче всего проекта с отделением от Германии (или автономией), была французам не нужна. Интересно, что одним из лидеров движения за обособление Рейнланда был Конрад Аденауэр, будущий многолетний канцлер ФРГ, а в то время — бургомистр Кёльна.

Наиболее последовательно против французских планов на протяжении всей конференции выступал Ллойд Джордж. Он сразу определил нестыковку французской позиции с идеей создания Лиги Наций, поскольку французы видели «выход не в том, чтобы установить дружеские отношения с этой новой республикой по ту сторону Рейна (то есть с Германией. — И. Т.), а в том, чтобы сделать Рейн военным барьером» против Германии ¹¹⁴. Там, где англичане видели опасность создания новых Эльзаса и Лотарингии в сердце Европы, французы, запуганные в предыдущие десятилетия своим восточным соседом, не хотели замечать ничего, кроме гарантий собственной безопасности. Эта мысль оставалась лейтмотивом многочисленных меморандумов, предложений и заявлений французов на мирной конференции. «Америка — далеко и защищена океаном, — постоянно жаловался Клемансо. — Англия оказалась недосягаемой даже для Наполеона. Вы, как одни, так и другие, под надежной защитой. У нас такой защиты нет... Но мы хотим для себя безопасности» ¹¹⁵. В конце концов постоянные стенания и претензии Клемансо надоели Ллойд Джорджу, и он в 20-х числах марта уединился на несколько дней с группой советников в Фонтенбло, где подготовил свой знаменитый меморандум. Отторжение германских земель как на Западе, так и на Востоке (Польша) Ллойд Джордж назвал «миром на тридцать лет». Если со временем, предупредил он французов, Германия «почувствует, что с ней обошлись несправедливо при заключении мира в 1919 году, она найдет средства отомстить своим победителям» ¹¹⁶. На Клемансо меморандум Ллойд Джорджа не произвел никакого впечатления. Французский премьер по-прежнему продолжал гнуть свою линию на отчуждение германских земель и превращение Германии во второразрядную державу. А ведь Ллойд Джордж как в воду глядел, и ошибся всего на десять лет.

А что же американцы? Ведь требования французов не только в очередной раз ставили под сомнение универсальность принципа «самоопределения наций», но и подрывали доверие к любимому детищу президента Вильсона — Лиге Наций. Как и англичане, американцы совершенно не хотели создавать в центре Европы новые Эльзас и Лотарингию. Вильсон несколько раз пытался убедить Клемансо, что статья 10 Устава Лиги Наций, в которой говорилось, что «члены Лиги обязуются уважать и сохранять территориальную целостность и существующую политическую независимость всех членов Лиги против всякого внешнего вторжения, а в случае нападения или его угрозы Совет примет меры к обеспечению выполнения этого обязательства», должна стать надежной защитой для Франции. Клемансо это не убеждало. Он, как уже говорилось, не очень верил в эффективность Лиги Наций и предпочитал прямые гарантии. В конце концов Вильсон сдался. Президент одобрил компромиссное предложение Хауза об отдельных гарантиях безопасности, которые США и Англия предоставляли Франции в случае нападения Германии в будущем. Речь фактически шла о создании военного союза между тремя странами. Американцы, правда, предложили оформить два отдельных договора о гарантиях — между Францией и США, а также Францией и Англией. Это позволяло им говорить о гарантиях, а не о тройственном союзе. Но сути это не меняло. Оба — Хауз и Вильсон — прекрасно понимали, что с одобрением такого союза возникнут большие сложности в Сенате, но, как записал в дневнике Хауз, «если Клемансо не верит в Лигу Наций, вероятно, следует предложить ему сторонний договор». В дальнейшем высказывалось мнение, что Вильсон сознательно пошел на непроходной в Сенате договор о гарантиях, только чтобы купить согласие французов в вопросе о Рейнланде ¹¹⁷. Ллойд Джордж тоже решил подстраховаться и вставил в английский договор условие, что тот вступит в силу только после ратификации американо-французского соглашения о гарантиях, понимая, что последнее вряд ли произойдет. Интересно, что французы никогда публично не упрекали Вильсона в нечестной игре, зато Ллойд Джорджа периодически подозревали в существовании у него задних мыслей. «Почему, — спрашивал Тардье, — он должен был поставить помощь Британии в зависимость от ратификации соглашения в Вашингтоне?» ¹¹⁸ Так или иначе, но Клемансо воспринял новую идею как спасительный выход из тупика. «Вам следует поставить памятник», — радостно сообщил он Хаузу ¹¹⁹.

Остальные члены американской делегации очень скептически отнеслись к предложению Хауза. Госсекретарь Роберт Лансинг в записке от 20 марта отметил, что, по мнению его самого, посла Уайта и генерала Блисса, «если такое соглашение будет заключено, исчезнет главная причина для создания Лиги Наций в том виде, как это сейчас планируется. Что касается Франции и Бельгии, то такой союз — это все, что им требуется для обеспечения их будущей безопасности. Теперь они могут принимать или не принимать Лигу Наций. Конечно, они примут Лигу, если от их согласия будет зависеть этот союз. Они пойдут на все ради такого союза... Что потрясло меня больше всего, — подчеркнул Лансинг, — так это готовность автора идеи союза (то есть Хауза. — И. Т.) лишить Лигу ее главного смысла ради французской поддержки Лиги» ¹²⁰. Лансинг справедливо опасался, что значение Лиги в вопросах обеспечения безопасности существенно упадет, поскольку полностью дискредитирует десятую статью ее Устава, а восточно- и южноевропейские народы будут думать, что США и Великобритания готовы гарантировать лишь безопасность Франции и Бельгии, оставляя всех остальных беззащитными перед лицом возможной германской агрессии ¹²¹. Так оно, собственно говоря, и случилось. Но и Франция ничего не выгадала от предложенных ей англо-американских гарантий безопасности. Договор о военном союзе между тремя странами был подписан в тот же день, что и мирный договор с Германией, но так и не вступил в действие, поскольку его не ратифицировали ни американский Сенат, ни английская палата общин.

Что касается левого берега Рейна, то Германия временно потеряла суверенитет над этими землями. Не добившись своего лобовой атакой, Клемансо сделал заход с другой стороны. С конца марта французы завели речь о необходимости оккупации территории Рейнланда вплоть до полного выполнения немцами условий готовившегося мирного соглашения, включая выплату репараций. Последнее условие постепенно стало основным оправданием длительной трехсторонней (Франция, Бельгия и Англия) оккупации левого берега Рейна, которой добивались французы. «Не германского нападения мы боимся в ближайшие годы, — объяснял свою позицию Клемансо, — мы боимся систематического невыполнения договора. Никогда еще договор не содержал такого количества условий, следовательно, никогда еще договор не заключал в себе столько возможностей остаться невыполненным. Против такой опасности мы хотим материальных гарантий в виде оккупации, и мы намерены сохранить ее в течение всего времени, необходимого для того, чтобы мы убедились в добросовестности Германии» ¹²². Можно сказать, что в вопросе «залоговой» оккупации французы взяли своих союзников измором. Англичанам удалось сократить лишь сроки нахождения союзных войск на левом берегу Рейна и вокруг мостов через него. Срок союзной оккупации Рейнланда определялся в пятнадцать лет (статья 428), но при выполнении Германией своих обязательств союзные войска выводились с занимаемой территории в три этапа (статья 429), первый из которых мог наступить уже через пять лет. Правда, договор предусматривал и реоккупацию уже освобожденных территорий в случае приостановки выполнения Германией условий договора (статья 430). Германия, таким образом, на какое-то время теряла над территорией Рейнланда контроль, с последующим запретом милитаризации этих земель. Движение прирейнских немцев за независимость, лишившись поддержки Клемансо, потихоньку исчерпало себя. Последним трагическим аккордом этого движения стали события февраля 1924 года, когда прибывшие с правого берега Рейна молодчики облили бензином и подожгли магистратуру города Пирмазенс, где укрылась небольшая группа сторонников независимости Рейнланда, а всех выбегавших из здания людей националисты забивали палками и ножами ¹²³.