Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич
Клемансо добился и своего председательства на конференции. Роль председательствующего не давала никаких дополнительных преимуществ, но была почетна, и Клемансо считал, что только французский премьер должен был вести конференцию в Париже. Предполагалось, что это воодушевит французов, заслуживших своей борьбой и тяжелыми потерями право быть лидерами. Но в роли естественного лидера видел себя и президент Вильсон. «Главный миротворец» не сомневался, что именно он будет председательствовать на мирной конференции. Интересно, что вначале Клемансо вообще не хотел, чтобы Вильсон приезжал в Париж. Он боялся, что если Америку будет представлять глава государства, то и от Франции потребуется участие Пуанкаре, с которым у Клемансо были очень натянутые отношения. Тигр даже написал Ллойд Джорджу, что считает присутствие Вильсона на конференции «нежелательным и невозможным. Как глава государства, — поделился Клемансо своими опасениями с британским премьером, — Вильсон находится в несколько ином положении, чем мы. Мне кажется невозможным допустить участие в конференции только одного, а не всех глав государств» 42. Но затем Клемансо нашел выход — он посчитал, что Вильсон участвует в конференции в качестве главы своего правительства. Тигр мог, наконец, расслабиться. Все предварительные вопросы он решил с пользой для себя и Франции. Теперь можно было смело руководить работой конференции, а заодно пустить по Парижу свою очередную шутку. Наш премьер-министр, повторяли его слова парижане, восседает «между Иисусом Христом, с одной стороны, и Наполеоном Бонапартом, с другой» 43. Хотя Наполеоном в этом триумвирате правильнее было бы считать самого Клемансо.
Самым молодым участником «мирного триумвирата» в Париже являлся британский премьер Дэвид Ллойд Джордж, которому накануне открытия конференции исполнилось пятьдесят шесть лет. Отец Дэвида умер, когда будущему премьеру был всего год, и его вырастил и воспитал брат матери, сапожник из небольшого городка Лланистумдви на севере Уэльса. Семья совсем не бедствовала, и дядя мог позволить себе держать учеников и подмастерьев. Однако об Оксфорде и Кембридже юному Дэвиду мечтать, конечно же, не приходилось, и классическим образованием Ллойд Джордж похвастаться не мог. Ему пришлось самостоятельно готовиться, чтобы сдать экзамен и получить квалификацию адвоката. Дядя Ллойд (фамилия отца Дэвида была Джордж, и дядину он взял как вторую) как мог помогал племяннику и всегда был для него большим авторитетом. Именно дядя воспитал Ллойд Джорджа в либеральном духе и подтолкнул молодого провинциального юриста к занятию политикой. В 1890 году Ллойд Джордж был впервые избран в палату общин от либеральной партии в родном округе Карнарвон. Молодой валлиец сразу обосновался на левом фланге либеральной партии и по причине своих радикальных взглядов быстро стал одним из самых популярных политиков в стране. В 1905 году он впервые вошел в состав правительства Великобритании, став министром торговли в кабинете Кэмпбелл-Баннермана, а затем много лет занимал пост канцлера казначейства (министра финансов) в кабинете Асквита. С началом мировой войны пути Асквита и Ллойд Джорджа стали постепенно расходиться, пока разрыв не стал окончательным. В декабре 1916 года Ллойд Джордж спровоцировал кризис либерального правительства, в результате которого Асквит ушел в отставку, а валлиец занял его место.
У себя на родине Ллойд Джордж обладал не меньшей харизмой, чем Вильсон в Америке, а Клемансо во Франции. Как и другим членам «мирного триумвирата», ему было не занимать властных амбиций, но он вынужден был постоянно иметь в виду то, что представлял в правительстве партию меньшинства, а значит — мог в любой момент лишиться полномочий. Хотя, надо сказать, это не особенно его удручало. В отличие от уверенного в собственной непогрешимости идеалиста Вильсона и шедшего при необходимости напролом прагматика Клемансо, Ллойд Джордж всегда умел искусно маневрировать в политике. Ему не раз приходилось плести интриги и менять соратников, оказываться в центре разных скандалов и расследований, но он всегда умудрялся выходить из сложных конфликтных ситуаций с минимальными потерями для своего политического имиджа. Ллойд Джорджа многие обвиняли в популизме, считалось, что его словам нельзя верить, но даже недруги валлийца признавали за ним большие организаторские способности. Особенно остро критиковали Ллойд Джорджа те его бывшие соратники по либеральной партии, которые остались верны смещенному им с поста премьера Асквиту. Асквит, Грей и многие другие лидеры либералов так и не простили Ллойд Джорджу его «предательства». Сам он, очевидно, больно переживал разлад с бывшими товарищами, поскольку во всех мемуарах уделял много места объяснению мотивов своих действий, повлекших раскол среди либералов, и не раз пытался восстановить добрые отношения. Из прежних соратников лишь Черчилль, которого многие называли другом Ллойд Джорджа, сумел сохранить с ним нормальные отношения, хотя оба они в свою бытность в либеральной партии не раз отчаянно интриговали друг против друга.
Теперь всем этим способностям британского премьера предстояло проявиться на мирной конференции. Там, где Вильсон обычно апеллировал к высокой морали, а Клемансо расталкивал других, идя прямо к цели, от Ллойд Джорджа вполне можно было ожидать многоходовых комбинаций. В каком-то смысле ему было труднее, а в чем-то легче, чем его главным партнерам на конференции. Он не мог, как они, единолично принимать решения без учета мнений других представителей Британской империи. Но он мог добиваться нужных ему результатов, используя самостоятельность доминионов и различные взгляды членов своей делегации. Правда, незадолго до открытия конференции Ллойд Джордж столкнулся с неожиданной трудностью. Против него ополчился старый знакомый, владелец крупнейшей в Англии газетной империи лорд Нортклифф. Стараниями именно империи Нортклиффа был поднят и раздут в конце 1916 года тот политический кризис, в результате которого валлиец пришел к власти. Теперь Нортклифф рассчитывал на ответную услугу и желал получить место в составе официальной британской делегации. Ллойд Джордж не хотел, да и не мог включить в делегацию Нортклиффа, и было очевидно, что тональность многих ведущих газет Британии резко изменится, а The Times и The Daily Mail не простят англичанам ни одной ошибки, допущенной в ходе конференции. Так оно и случилось. Нортклифф, вспоминал Ллойд Джордж, «стал закоренелым и непримиримым врагом правительства», а его газеты постоянно критиковали английскую позицию «за чрезмерную снисходительность к Германии» 44. Чтобы как-то минимизировать потери от такого противостояния, Ллойд Джордж назначил своего старого приятеля лорда Ридделла, тоже газетного магната, хотя и гораздо меньшего калибра, руководителем пресс-службы делегации, призванным отвечать за связь с британской прессой. Нортклифф обещал оказывать Ридделлу всяческое содействие в работе, но на деле все обернулось не так.
Корреспонденты принадлежавших Нортклиффу газет перестали посещать многие пресс-конференции, организуемые британской делегацией, а свою основную информацию стали черпать от французов. Это наносило существенный удар по английской позиции, прежде всего в отношении Германии. Но не только. 30 января парижское издание The Daily Mail опубликовало статью, в которой утверждалось, что британская делегация всячески «расшаркивается» перед Вильсоном в вопросе колоний, и это вызывает возмущение доминионов, опасающихся, что такая позиция приведет в будущем к распаду Британской империи. Грянул скандал. Вильсон протестовал, главы британских доминионов и члены правительства, на мнение которых ссылался автор статьи, утверждали, что их слова были грубо искажены. Ллойд Джордж был взбешен и не сомневался, что за публикацией стоит Нортклифф 45. В дальнейшем подобные публикации стали привычным делом. Издания Нортклиффа, действуя в унисон с французской прессой, открыто обвиняли Ллойд Джорджа в прогерманской позиции. «Они приклеили мне ярлык, — бушевал британский премьер. — Я хочу сделать ответные шаги. Я обязательно заявлю публично, что я думаю о Нортклиффе. Его шаги продиктованы тщеславием и злобой. Он хотел участвовать в конференции, но не получил места. Никто не обращает на него внимания и не спрашивает каких-либо советов» 46. Все это сильно осложняло работу британской делегации. Не только критикой ее позиции по тем или иным вопросам, но и постоянными попытками вбить клин в и без того непростые отношения англичан с французами и, в меньшей степени, с американцами.
