Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич

В отличие от своих американских и французских союзников, у которых выборы либо уже прошли, либо вообще не ожидались в ближайшем будущем, Британия была озабочена выборами в палату общин, которые должны были состояться в декабре 1918 года. Их результаты было нетрудно предсказать. Либеральная партия, которую Ллойд Джордж представлял в коалиционном правительстве, раскололась, и премьер-министру приходилось опираться на союз с консерваторами. Последние, как и ожидалось, победили с большим отрывом от конкурентов, завоевав 379 мест в палате общин при необходимых для абсолютного большинства 354. Но консерваторы не спешили расставаться с чрезвычайно популярным в британском обществе Ллойд Джорджем, заключив с ним еще до выборов так называемое «купонное соглашение». По нему консерваторы и поддерживавшие премьер-министра либералы получили от коалиционного правительства одинаковые письма поддержки, которые стали известны как «купоны». Сами выборы либеральные сторонники Ллойд Джорджа проиграли, проведя в палату лишь 127 своих кандидатов, но «купонный союз» позволил премьеру сохранить власть. Внешне его позиции после выборов сильно изменились — формально он теперь полностью зависел от расположения консерваторов. Но на деле все осталось по-прежнему. У консерваторов не было политика, сравнимого по популярности в обществе с Ллойд Джорджем, и валлиец вовсю пользовался этим, зачастую просто диктуя свою волю британской делегации на конференции. В любом случае после прошедших выборов британский премьер имел не намного больше оснований, чем его американский и французский коллеги, полагать, что он прибыл «на мирную конференцию с полномочиями от народа нашей страны, чтобы с полным правом говорить от его имени» ¹⁸.

После окончания боевых действий и поражения Германии великие державы победившей коалиции по-разному воспринимали сложившуюся перед мирной конференцией ситуацию. Англичане добились своих главных целей еще до открытия конференции. Территория Бельгии была освобождена от германских войск, а большая часть флота Германии с конца ноября 1918 года ожидала своей участи на английской морской базе в Скапа-Флоу. О дальнейшей судьбе германского флота очень интересно рассказал Д. В. Лихарев ¹⁹. За неделю до подписания мирного договора, 21 июня 1919 года, немецкие моряки затопили свои корабли, чтобы предотвратить их дележ между Союзниками. Что же касается мирной конференции, то накануне нее англичане ставили перед собой две другие задачи, и обе были связаны с созданием нового мирового порядка. Во-первых, англичане не хотели допустить чрезмерного ослабления Германии. Сильная Германия нужна была Англии для традиционного поддержания баланса сил в Европе. Отобрав у Германии ее флот, Англия могла больше не волноваться за собственную безопасность. А вот чрезмерное усиление за счет Германии союзной Франции никак не входило в планы англичан. Прямо перед войной Эдуард Грей признавался германскому послу Лихновскому: «Мы не хотим крушения Германии» ²⁰. А признанный аналитик Форин Офис Айре Кроу еще раньше, в 1907 году, отмечал в ставшей классической записке о Германии, что «в наших интересах предотвратить превращение Германии в слабую державу, поскольку это легко может привести к такому же, если не более жесткому, франко-русскому превосходству над Британской империей» ²¹. Во время переговоров о перемирии глава Форин Офис Артур Бальфур говорил на заседании британского кабинета, что не желает «идти дальше того, чтобы лишить Германию возможности начать новую войну и получить с нее компенсацию. Я не хочу, — заявлял Бальфур, — втаптывать Германию в грязь» ²². Теперь, после военной победы над Германией, настал черед Ллойд Джорджа вспоминать традиции британской политики. «Мы не должны позволить чувству мести, духу алчности и стремлению к захватам, — говорил он во время предвыборной кампании, явно имея в виду Францию, — восторжествовать над основными принципами справедливости» ²³. Клемансо позже вспоминал свой разговор с Ллойд Джорджем, произошедший в Лондоне через несколько лет после мирной конференции, когда оба они уже не руководили правительствами своих стран. «С самого первого дня после подписания перемирия я почувствовал, что вы стали врагом Франции», — заметил Клемансо своему собеседнику. «Ну, что ж, — согласился Ллойд Джордж, — разве это не было всегда нашей традиционной политикой» ²⁴.

Во-вторых, Англия намеревалась оказать всестороннюю поддержку идее создания Лиги Наций. Британцы надеялись сделать этот международный орган проводником не только всеобщей безопасности и стабильности, но и собственного влияния. «Лига Наций — совершенно необходимая предпосылка прочного мира, — утверждал Ллойд Джордж перед отъездом в Париж. — Мы отправимся на мирную конференцию для того, чтобы добиться создания Лиги Наций и сделать ее реальной силой» ²⁵. В этом плане, правда, присутствовал определенный риск для Британской империи. Британские доминионы, по крайней мере самые сильные из них — Канада, Австралия и Южная Африка, — все громче заявляли о своих правах. Собственно говоря, даже тот факт, что в Париже присутствовала делегация не Великобритании, а именно Британской империи, стал результатом требований доминионов. Англичане хотели сначала откупиться от них «малой кровью» — предложив доминионам место в составе своей официальной делегации. Этого оказалось мало. Пришлось договариваться об отдельном представительстве на конференции каждого доминиона и даже Индии. И тогда же доминионы стали говорить о необходимости своего полноправного членства в будущей Лиге Наций. США и Франция вначале выступили против, опасаясь лишних голосов у Англии. Австралии пришлось даже напоминать Соединенным Штатам, что ее людские потери в войне были вполне сопоставимы с американскими. Однако по многим вопросам еще до конференции английские доминионы выступали настолько самостоятельно, что Союзники уступили. Полковник Хауз предположил даже, что чем больше прав получат на конференции и в создаваемых ею международных организациях британские доминионы, тем скорее произойдет «постепенная дезинтеграция Британской империи» и Англия «останется с тем, с чего начинала, — только со своими островами» ²⁶. На самой же конференции в Париже Ллойд Джордж проводил едва ли не больше времени за разговорами и совещаниями с руководителями доминионов, чем с собственным министром иностранных дел Артуром Бальфуром. Злые языки утверждали, что во время одного из таких разговоров Ллойд Джордж с удивлением узнал, что Новая Зеландия расположена к востоку от Австралии ²⁷. Но это были уже издержки образования британского премьера.

Три делегации, а по сути, их лидеры — Вильсон, Клемансо и Ллойд Джордж — заправляли всем на мирной конференции, которая официально открылась в Париже 18 января 1919 года (иногда днем открытия считают 12 января, когда прошло первое совещание так называемого Совета десяти). Президент и два премьера, безусловно, являлись самыми значимыми фигурами на конференции, собравшей много выдающихся политиков из многих стран. Они были очень разными, эти три человека, которых объединяло одно желание — добиться успешного завершения столь представительного собрания. В остальном были сплошные различия. Самовлюбленный Вильсон видел себя главным триумфатором завершившейся войны. Бывший профессор истории, а затем ректор Принстонского университета, он являлся абсолютным продуктом академической среды. Человек образованный и начитанный, Вильсон сам был автором многих монографий на темы истории, политики и права. Его исторические биографии становились в Америке бестселлерами. Именно через них Вильсон получил у себя на родине известность и признание. Когда ему стало тесно и скучно в тихом Принстоне, Вильсон с головой окунулся в политику и был избран вначале губернатором штата Нью-Джерси, а уже через два года, в 1912 году, президентом Соединенных Штатов от демократической партии. Через четыре года он был переизбран на второй срок.

Университетское прошлое Вильсона, его научные познания были одновременно сильной и слабой сторонами личности президента. Он хорошо знал, что должно быть, но плохо представлял себе, как этого достичь. Вильсона недаром все считали неисправимым идеалистом. Его мировосприятие основывалось на книгах, которые он читал и писал. В реальной жизни многое выглядело совершенно иначе. Но взглянуть на себя со стороны и попробовать переосмыслить если и не свои идеи, то хотя бы их соотношение с действительностью, Вильсону было трудно. Как отмечал его российский биограф, президент, еще в бытность университетским профессором, принадлежал к такому типу историков, которые «вначале находят собственное объяснение, а затем бросаются к фактам, чтобы либо оправдать, либо “убить” гипотезу» ²⁸. К этому можно добавить, что свои гипотезы Вильсон почти никогда не «убивал», а предпочитал находить им подтверждения. Президент давно страдал самолюбованием, которое со временем вылилось в комплекс непогрешимости. Вильсон не любил тех людей из своего окружения, которые спорили с ним, доказывая, что президент не прав. С такими людьми он если и не расставался, то старался держать от себя подальше. Вильсон недолюбливал своего госсекретаря Роберта Лансинга, имевшего по многим вопросам собственное мнение, и старался загружать его технической работой, не допуская, по возможности, до самостоятельных шагов в политике. «Он игнорировал даже очевидные факты, если они не соответствовали его интуитивному восприятию, — писал о своем президенте Лансинг. — Он считал, что один обладает почти священным правом выбирать, что будет хорошо» ²⁹. Вильсон не мог не включить своего госсекретаря в состав американской делегации, но на конференции практически не пользовался советами Лансинга и часто даже не информировал его о том, что происходило за кулисами переговоров.