Самые жестокие преступники. Психологические профили нацистов, диктаторов, сектантов и серийных убийц - Гарридо Висенте

Суд над ним и другими членами партии Баас начался в октябре 2005 года и продолжался до июля следующего года. В ноябре 2006 года был вынесен приговор: Верховный уголовный суд Ирака приговорил Саддама Хусейна к смертной казни за преступления против человечества. Он был повешен 30 декабря того же года. До самого конца Саддам оставался гордым и непокорным.

Психологический профиль Саддама Хусейна

В Саддаме Хусейне мы видим сочетание черт, часто присущих тиранам и диктаторам: с одной стороны, он не видел проблемы в использовании насилия, будучи закоренелым уличным хулиганом; с другой – перед своими знакомыми представал в доброжелательном и задумчивом образе, создавая впечатление человека с видением будущего, в котором Ирак может наконец достичь процветания.

Однако биография иракского диктатора также служит примером глубоких противоречий психопатической личности, что не вызывает сомнений (как и в случае со многими другими злодеями, о которых идет речь в этой книге). Его старший сын, Удей, пошел по его стопам. Саддаму удалось достичь того, к чему он стремился, – власти, и даже начать свою диктатуру с благоприятной позиции, которая продлилась более двух десятилетий. Чтобы продержаться у власти и, возможно, умереть на троне, ему оставалось лишь продолжать контролировать своих противников, убивая их по мере необходимости, и играть в оппортунистическую политику между мировыми блоками. Однако достигнув триумфа, который был завоеван кровью с самого начала его нищего детства, Саддам все испортил, так как не был способен реалистично смотреть в будущее. Он попытался достичь уровня влияния, не соответствующего возможностям его страны, которая, несмотря на обилие нефти, не обладала военной мощью для контроля над Ближним Востоком. Именно с этого момента, во время войны с Ираном, стали видны его истинные слабости. Вместо того чтобы стать выдающимся государственным деятелем, Саддам проявил себя как плохой стратег, неспособный верно интерпретировать политическую реальность. Разочарованный и все более параноидальный (еще одна общая черта обличий Зла), он применял жестокое насилие против собственного народа и врагов своего режима.

И все же поначалу казалось, что он сможет сыграть роль положительного лидера для Ирака. Придя к власти, Саддам национализировал иракскую нефть – главный финансовый ресурс страны и центр ее геополитики, а также иностранные банки. Эти меры обеспечили значительный экономический рост страны. С помощью этих средств он реализовал социальные программы и провел масштабные улучшения в общественной инфраструктуре, которая многие годы находилась в плачевном состоянии. Он значительно расширил систему образования и здравоохранения, а также создал фонд помощи семьям солдат. К сожалению, все эти достижения были недолговечны из-за темной стороны диктатора, которая привела к череде катастрофических решений, не имеющих аналогов среди событий второй половины XX века: война с Ираном, вторжение в Кувейт, сопровождавшееся санкциями ООН, которые разорили экономику страны, и, в конце концов, его неуклюжие и двусмысленные ответы на требования – главным образом со стороны США – доказать, что у него нет оружия массового поражения [61]. Конечно, Ирак не располагал таким оружием, и все это было выдумкой американской администрации для оккупации страны, но Саддам не смог развеять обвинения.

В сознании Саддама Хусейна

Миллионы зрителей по всему миру следили за противостоянием президента Ирака с Соединенными Штатами в связи с международной инспекцией, касающейся предполагаемого наличия оружия массового поражения, которое, по крайней мере, теоретически, у него все еще было после Первой войны в Персидском заливе. Инспекторы жаловались, что иракское правительство чинит им препятствия и не содействует процессу. Иными словами, Саддам тянул время, громко выражая протесты, неявные угрозы, делая заявления о национальной гордости. Он разрушил страну, поскольку война и санкции оставили Ирак в катастрофическом положении. И чтобы усугубить ситуацию, теракт Аль-Каиды 11 сентября 2001 года разжег воинственный пыл США против всего, что казалось поддержкой терроризма, руководимого бен Ладеном. Президент Джордж Буш был готов к удару – Саддаму стоило лишь немного выйти за рамки или спровоцировать его, и тот пошел бы на него. В этой вендетте Буша также поддерживала попытка Саддама убить его отца несколько лет назад.

И именно это и произошло. Буш устал от игр в прятки и пошел на штурм. Случилось то, что должно было случиться: оружия массового поражения не было, но Саддам заплатил жизнью за свою игру, притворяясь, что он еще что-то из себя представляет, что Ирак все еще сильная страна, несмотря на тяжелое поражение, понесенное в ходе операции «Буря в пустыне», которая оставила страну в руинах на долгие годы.

Саддам действовал в соответствии с принципом психопатов, у которых недостаточно природного ума, чтобы защититься от своих худших врагов – самих себя. Такие люди живут в искаженной реальности. Мао умер в постели, потому что знал точно, какими силами располагает и насколько можно надавить. Гитлер, Муссолини, доминиканец Трухильо – несмотря на все различия, особенно между первыми двумя и третьим, – не понимали, что придет момент, когда их действия обернутся против них. Они не осознавали, что наихудший сценарий для выживания – это неспособность адаптироваться к меняющейся реальности своих стран или геополитических отношений. Некоторые авторы называли Саддама проницательным политиком, но это не свидетельствует о его макиавеллизме, который требует определенной культуры и подтвержденного временем интеллекта, особенно в сложных обстоятельствах, а именно этот тест иракский диктатор провалил.

Саддам так и не осознал, что если он не будет активно и без пряток сотрудничать с международными инспекторами, то потеряет и власть, и жизнь. Это провал мышления психопата: когда его восприятие реальности заражается манией величия, он больше озабочен тем, как предстать перед народом и миром как сильный человек из страны, которая все еще стоит на ногах (хотя это была чистая фантазия, потому что армия была нищей и совершенно деморализованной), чем как государственный деятель, который должен унизиться перед Великим сатаной (по выражению бен Ладена). Именно таким образом Саддам накинул себе петлю на шею. Ведь на тот момент он все еще оставался тираном Багдада – если бы он проявил податливость и показал уважение к Западу, мог бы удержать власть хотя бы на время, кто знает, насколько долго. В те годы ситуация была сложной, но основная идея заключалась в следующем: почему человек, который уже имеет власть и может ее сохранить вместе с жизнью, делает все, чтобы оказаться на виселице [62]?

Его психопатия также проявилась в старшем сыне Удее. Увидев на улице красивую девушку, он похищал ее, привозил в доверенный отель или одну из многочисленных частных квартир и насиловал, жестоко избивая перед этим. Истории о его злодеяниях ставят его на край жестокости и трусости. В любом западном городе его считали бы одним из самых жестоких преступников. Несмотря на то что его поступки раздражали отца, нельзя отрицать, что сын лишь шел по стопам Саддама, который никогда не колебался в применении пыток и убийств против тех, кто его оскорблял или ему мешал.

Саддам усвоил два урока [63], которые стали основой его правления. Первый – насилие было необходимым средством для достижения власти. Второй – он не мог доверять никому и должен был всегда следить за любыми движениями, которые могли угрожать его лидерству: чистки, изгнания и убийства стали его способом избавиться от соперников и тех, кто был недоволен режимом [64]. Если проследить его действия после войны с Ираном, его единственной формулой стало насилие, будь то война, геноцид или убийство. После первых лет экономического и социального развития в итоге взяла верх его натура, и он нашел только один способ сохранять свою власть – террор. Неудивительно, что историк Кон Коглин назвал его «королем террора». Коглин утверждает, что стыд за свое темное прошлое и глубокая неуверенность, вызванная недостатком образования, стали факторами, толкнувшими Саддама на продолжение череды зверств, которые он совершал в ходе своего правления [65].