Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич

Приблизительно в одно время с английским проектом Муссолини выдвинул идею Пакта четырех. Итальянцы поддерживали английский план в надежде «на ходу» заменить его своим. Что и произошло во время краткой отлучки Макдональда из Женевы в Рим в марте 1933 года. Макдональд «в полном восторге от мысли съездить в Рим и готов отказаться от идеи конвенции», — с сожалением записал в дневнике Иден, после того как представитель Италии на конференции по разоружению барон Алоизи посвятил британского премьера в детали Пакта четырех и предложил ему встретиться с Муссолини 87. В чем-то оба плана были схожи. И там и там говорилось о праве Германии на «равенство». Принципиальным отличием итальянского предложения было то, что Муссолини хотел отодвинуть Лигу Наций в сторону и заняться переформатированием версальской системы в рамках нового соглашения между Англией, Францией, Италией и Германией. План дуче предусматривал необходимость единогласия четырех держав для принятия любого решения, касающегося изменений в Версальском договоре. Муссолини утверждал, что это позволит избежать раскола между великими европейскими державами и поможет контролировать перевооружение Германии, которое он считал неизбежным 88. Пакт четырех был подписан в Риме 15 июля 1933 года, но так и не вступил в силу, поскольку ратифицировали его только итальянцы.

Пакт четырех, обсуждение которого Ванситарт назвал «дипломатической оргией» 89, с самого начала был обречен, так как каждый из его участников имел различные цели. Итальянцы стремились создать такую организацию, которая сдерживала бы Францию и Германию. Муссолини опасался реакции французов на агрессивную политику, которую он уже начал проводить в Средиземноморье и собирался вести в Абиссинии. Итальянского диктатора также крайне беспокоил вопрос аншлюса Австрии. Кроме того, дуче надеялся с помощью пакта контролировать перевооружение Германии 90. Англичанам пакт нужен был, чтобы играть роль «честного брокера». У них не было серьезных противоречий ни с кем из участников пакта, и предлагаемый формат виделся Макдональду и Саймону идеальной площадкой для проведения традиционной британской политики поддержания баланса сил в Европе. «Английское правительство надеялось, — писал Ванситарт, — контролировать раздел Европы, который был неизбежен, поскольку Германия видела в ревизии (Версальского договора. — И. Т.) средство экспансии» ⁹¹. Французы подписали пакт из боязни оказаться в одиночестве. «Этот Пакт четырех есть не что иное, как пакт трех против одного!» — возмущался Поль-Бон-кур в Женеве 92. Но как только французы поставили под пактом свою подпись, они испугались еще больше. На этот раз того, что их покинут восточноевропейские союзники. Действительно, Польша, Чехословакия, Румыния и Югославия восприняли французскую подпись почти как предательство своих интересов.

Эти четыре восточноевропейских государства были очень разными — авторитарная и милитаристская Польша, либеральная Чехословакия и две монархии, из которых одна была национальным образованием, а другая — лоскутным одеялом, искусственно объединенным общим монархом. Между собой они не ладили, имели территориальные разногласия, но для французов были ценны тем, что создавали иллюзию антигерманского союза и сохраняли надежду на образование при необходимости второго, восточного фронта. Польша первой, не дожидаясь заключения пакта, начала сближение с Германией. Поначалу, правда, поляки пытались протестовать. Многолетний посол Варшавы в Лондоне Константин Скирмунт в начале апреля заявил об озабоченности своей страны, но глава Форин Офис Джон Саймон успокоил посла, скептически заметив, что «скорее всего из затеи с пактом ничего не выйдет» 93. Поляки решили не ждать, что получится. Польское руководство испытывало смешанные чувства. С одной стороны, в Варшаве опасались возможного перекраивания своих северных границ и утраты данцигского коридора. С другой, Пилсудскому и Беку явно импонировал установившийся в Германии «сильный» режим, и они очень хотели наладить с Гитлером дружеские отношения. В течение всего времени, прошедшего после возрождения польского государства, поляки одновременно стремились создать «Великую Польшу», портя отношения и конфликтуя со всеми своими соседями, и жаловались на недостаток обязательств и поддержки со стороны их единственной союзницы — Франции. Теперь они решили, что быстрее найдут понимание и поддержку у гитлеровской Германии.

В отличие от Польши, страны так называемой Малой Антанты (Чехословакия, Румыния и Югославия) не стремились к тесному сближению с Третьим рейхом, но Пакт четырех вызвал у них сильное замешательство. Все они опасались нежелательного для себя пересмотра отдельных условий Версальского договора в рамках нового соглашения. Чехословакия попыталась даже реанимировать переговоры о совместных действиях с Польшей, несмотря на то что отношения между двумя странами были напряженными из-за территориальных разногласий. Впрочем, дальше намерений дело не пошло, и после того как французы заверили Эдуарда Бенеша, что Пакт четырех не будет ратифицирован, все разговоры о сближении с Польшей прекратились 94. В Праге, как и в других столицах Малой Антанты, боялись территориальных изменений в пользу Германии и Венгрии. Страны Восточной Европы не доверяли Муссолини и были уверены, что под эгидой пакта дуче будет пытаться расчленить Югославию 95, что откроет путь более широкому территориальному переустройству в регионе. Правда, в июне, на экономической конференции в Лондоне, англичане обещали чехословацкому послу Яну Масарику, что никакой ревизии Версаля не будет 96, но сделано это было как-то походя и сомнения в Праге не исчезли. На всякий случай Чехословакия стала искать поддержку у Советского Союза.

Что касается Румынии, то ей было особенно трудно определиться. Румыны ощущали угрозу сразу с трех сторон — от Германии, Венгрии и Советской России. Две последние имели к ней территориальные претензии. Своей единственной защитницей Румыния считала Францию, с которой ее связывал договор о дружбе 1926 года. В нем не было военных статей, и речь шла лишь о проведении консультаций в случае возникновения угрозы одной из сторон. Но более надежной защиты у румын не было. Пакт четырех фактически бросал Румынию на произвол судьбы. «Если Франция отказывается от своей священной миссии защитницы малых держав, — горячился в Париже румынский министр иностранных дел Николае Титулеску, — мы обойдемся без нее!» Румыния найдет себе «более лояльных и более смелых друзей», но не склонится «перед решением вашего Клуба мира!» Любой «пересмотр договоров будет означать войну, за которой последует большевизация Европы!» ⁹⁷ Но кроме Франции других могущественных друзей не было, и румыны принялись их искать. Поощряемый Францией, желавшей вдохнуть новую энергию в Малую Антанту, Титулеску сумел нормализовать отношения с СССР, отложив, как ему казалось, на долгие годы вопрос о принадлежности Бессарабии 98. С Германией румыны тоже постарались улучшить отношения, увеличив поставки зерна и нефтепродуктов Третьему рейху. Летом 1933 года Титулеску развил бурную дипломатическую активность. Он то пытался укрепить Малую Антанту, пугая ее территориальными потерями, то, наоборот, убеждал всех, что, благодаря его вмешательству, любое упоминание о возможной ревизии было вычеркнуто из всех документов Пакта четырех ⁹⁹.

В довершение стоит упомянуть о еще одном союзнике Франции — Югославии. Сразу после Первой мировой войны на обломках Австро-Венгерской империи была создана монархическая федерация южных славян, получившая название Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев. Такое государство существовало до 1929 года, пока оно не было преобразовано в Королевство Югославия с усилением руководящей роли сербов и сербской королевской династии. В стране начались брожения недовольных этим хорватов и словенцев, которые хотели жить в менее централизованной федерации. В силу этого в 1930-е годы в Европе постоянно существовали подозрения в желании Италии добиться распада Югославии на отдельные государства ¹⁰⁰. Эти подозрения особенно усилились после убийства 9 октября 1934 года югославского короля Александра хорватскими экстремистами в Марселе. Подозрения, надо сказать, были не беспочвенными, поскольку король, прибравший с 1928 года всю власть в Югославии к своим рукам, серьезно мешал осуществлению планов Муссолини на Балканах и в Средиземноморье. Пакт четырех мог предоставить итальянцам дополнительные возможности для воздействия на Югославию.