Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич
Гитлер в полной мере воспользовался плодами западных колебаний и противоречивых интересов. Едва разобравшись с политическими противниками внутри Германии, он приступил к осуществлению тех планов, о которых давно предупреждал в своих книгах. Фюрер был автором двух книг. Первая из них, «Моя борьба» (Mein Kampf), хорошо известна. «Вторая книга», являвшаяся продолжением первой (ее так и принято называть сегодня — Zweites Buch), известна менее. Эта книга, написанная в 1928 году, при жизни фюрера никогда не публиковалась. Трудно утверждать наверняка, с чем это связано. Возможно, с неудачными продажами первой книги до тех пор, пока Гитлер не пришел к власти. Переводчик Mein Kampf Ральф Мангейм утверждал, что «среди руководства (нацистов) было обычным делом говорить, будто Гитлер был выдающимся оратором, великим лидером, гениальным политиком, но его большой ошибкой стало решение написать эту дурацкую книгу» 73. До фюрера наверняка доходили подобные разговоры, и это могло повлиять на его решение не публиковать Zweites Buch. Другой причиной могла стать та откровенность, с которой Гитлер рассуждал на страницах «Второй книги» о задачах внешней политики Германии. Подобная откровенность могла повредить ему в случае прихода к власти. Книга так и пролежала в немецких архивах, вывезенных в 1945 году в США, пока в 1958 году ее не обнаружил и не опубликовал сначала на немецком, а спустя почти полвека и в английском переводе, американский историк Герхард Вайнберг.
«Вторая книга», написанная, напомню, в 1928 году, была целиком посвящена задачам германской внешней политики, а ее, как считал Гитлер, невозможно было осуществлять, опираясь на существовавший тогда рейхсвер. Поэтому ближайшей задачей Германии, писал фюрер, должно быть воссоздание «действенной военной организации. Но структура нынешнего рейхсвера никогда не будет соответствовать этой цели, и, поскольку она определяется внешними факторами, задача внешней политики Германии заключается в поиске любых возможностей, которые позволят создать заново германскую народную армию. Непоколебимой целью любого руководства Германии должна стать замена наемной армии (так фюрер называл рейхсвер. — И. Т.) настоящей германской народной армией... Таким образом, главной задачей внешней политики Германии является создание условий для возрождения германской армии. Потому что только тогда жизненные интересы нашего народа смогут обрести свое воплощение» 74. Ни Штреземан, ни Брюнинг, ни другие серьезные политики конца Веймарской республики, естественно, не читали «Второй книги» Гитлера, но действовали они в строгом соответствии с мыслями, широко распространенными в Германии и откровенно изложенными фюрером. И действовали достаточно успешно. Настолько, что подготовили все необходимое для быстрого воссоздания большой и прекрасно вооруженной германской армии. Гитлеру оставалось лишь завершить начатое его предшественниками дело. Правда, сразу после прихода к власти Гитлер проявлял в международных делах известную осторожность. В марте 1933 года германская делегация в Женеве получила от него инструкцию, в которой говорилось, что «достижение положительного результата (на переговорах) предпочтительнее, чем перевооружение без договора» 75. Гитлер опасался в то время возможной войны с Францией и Польшей, о чем шли разговоры 76. Действительно, в январе 1933 года польский лидер Пилсудский запрашивал Париж о целесообразности совместного превентивного удара по Германии 77. Французов испугала сама постановка вопроса, и они ничего не ответили. Для Польши же это был прямолинейный и провокационный зондаж. Недоверие Польши по отношению к Франции появилось после Локарно и росло все последующие годы. Теперь, с усилением влияния нацистов в Германии, Польша собиралась заново «рассмотреть все возможные варианты гарантии своей собственной безопасности» 78. Она все больше склонялась к установлению тесных отношений с Германией, что привело к подписанию в январе 1934 года польско-германской Декларации о ненападении. Годом ранее мало кто мог предположить такое сближение двух стран, и в 1933 году Гитлер вынужден был учитывать возможность совместных действий Франции и Польши против Германии. Недаром в той же мартовской инструкции германским дипломатам в Женеве говорилось, что «ближайшей целью Германии является достижение такой военной силы, которая была бы равной (польским силам) при вероятном развитии событий на восточных границах и на Балтике» 79. Соотношение сил было еще явно не в пользу Германии, и Гитлер боялся провала. Отсюда — такая осторожная позиция. Она, кстати, расходилось с тактикой, которой решил придерживаться после возвращения немецкой делегации в Женеву германский МИД. Константин фон Нейрат не верил в возможность достижения «равных прав» путем соглашения и считал, что Германии следует вести себя так, чтобы конференция провалилась, а виновником этого была бы признана Франция 80. Нейрат в то время еще позволял себе занимать отличную от Гитлера позицию, предлагая германскому представителю на конференции Рудольфу Надольному считать инструкцию фюрера «не существующей» 81.
Гитлеру пришлось отдельно обсуждать тактику германского поведения в Женеве на заседании правительства 12 мая, которое было целиком посвящено внешнеполитической ситуации. Совещание, естественно, было закрытым, и на нем Гитлер позволил себе немного пооткровенничать. «Проблема разоружения не будет решена на конференции, — заявил он министрам. — В истории еще не было примеров, когда победитель путем переговоров приводил свои вооружения в соответствие с вооружением проигравшего». Германия не может позволить себе сокращения своих вооружений, продолжал Гитлер, даже если ее противники и согласятся на частичное разоружение. Конечно, они будут обвинять в срыве конференции Германию и, возможно, пригрозят санкциями. Тогда, заключил фюрер, «необходимо набраться мужества и заявить, что применение санкций будет расценено нами как разрыв мирных договоров» 82. Через несколько дней после этого совещания фюрер выступил с большой речью в рейхстаге, где постарался предстать перед всеми миротворцем. В своем нынешнем положении Германия никому не угрожает, уверял Гитлер с трибуны. Она ждет от других стран новых предложений по безопасности и разоружению, которые учитывали бы равные права для всех. Но в заключение своего выступления Гитлер все-таки припугнул Европу, сообщив, что Германия снова покинет конференцию по разоружению, если опять подвергнется дискриминации 83. Рейхстаг единогласно поддержал внешнюю политику, заявленную канцлером. Даже социалисты проголосовали «за». Увидев результаты голосования, Гитлер встал и театрально поклонился в их сторону 84. Социалистов это, правда, не спасло. Летом 1933 года их партия, как и все другие, была запрещена в Германии. Внутри страны противников курса на реванш не оставалось. Франция молчала, а Польша начала зондаж о возможном сближении. Гитлер мог вздохнуть спокойно.
Весной 1933 года мир узнал о двух новых политических инициативах — английском проекте конвенции по разоружению, подготовленном в начале марта Энтони Иденом, Александром Кадоганом и Уильямом Малкином, и Пакте четырех, выдвинутом спустя две недели Муссолини. Более ранний английский проект был озвучен в Женеве Макдональдом и получил его имя. Англичане предлагали оставить Франции и Германии (равенство с Францией было главным требованием немцев) одинаковые по численности 200-тысячные армии в Европе. Французы, по этому проекту, могли иметь дополнительно еще столько же военных в своих заморских владениях. В течение пяти лет постоянная комиссия по разоружению должна была определиться с мерами по контролю и другими спорными вопросами. А пока предлагалось полностью запретить воздушные бомбардировки, ограничить наиболее опасные морские и сухопутные вооружения, например уничтожить все танки весом более 16 тонн 85. Конференция по разоружению настороженно отнеслась к английскому проекту, а германские представители так и вовсе приняли его в штыки, несмотря на призывы Гитлера действовать осторожно. Немцев прежде всего не устроили те пять лет, которые англичане предлагали ждать, пока рассматриваются спорные вопросы. Им нужен был результат, позволявший заняться полноценным перевооружением сразу. Западная формула равенства, с которой немцы согласились в декабре, давала им гораздо больше возможностей, чем английский проект конвенции. Это, кстати, быстро поняли англичане и фактически прекратили поддерживать собственный проект 86. Из великих держав он был полностью одобрен лишь итальянцами. Но у тех были свои соображения.
