Гарри Картрайт - Грязные деньги
Приглушив запись дальнейшей беседы, агенты включили магнитофоны, когда речь вновь зашла об убийстве Вуда.
Лиз:…Мы лежали в постели, и ты велел мне [неразборчиво]…встретиться с кем-то. Он мог это сделать, и ты обдумал все детали…
Джимми: [Неразборчиво] мы обсуждали [неразборчиво].
Лиз: А ты сказал: "Тебе решать".
Джимми: И что ты на это ответила?
Лиз: Я сказала: "Хорошо, действуй".
Джимми: [Смеется.] Эй, послушай. Получается, ты убила Вуда.
Когда Лиз собралась уезжать, Джимми напомнил, чтобы она уничтожила все записки, которые они передавали друг другу. Лиз сказала, что бросит их в унитаз и смоет водой или сожжет по дороге домой. После некоторой паузы она посмотрела на Джимми и сказала, что все равно не доверяет его дружку Джерри Рею Джеймсу.
Когда Лиз выходила с Джеки из зала для свиданий, она вдруг увидела, что к ней направляются два агента ФБР. Лиз бросилась в туалет. Сердце стучало так, что готово было выскочить из груди. Лиз разорвала записки в мелкие клочья и бросив их в унитаз, попыталась было спустить воду, но вдруг с ужасом обнаружила, что воды в бачке не было. Она быстро собрала намокшие кусочки бумаги и сунула себе в сумку. Но агенты задержали Лиз и извлекли из сумочки все клочки. Позже они сложили их в первоначальном порядке и среди прочего прочли следующую запись, сделанную рукой Лиз: "Джо говорит, что ФБР знает, что часть денег я отвезла Терезе". К тому моменту это вряд ли было большой новостью для ФБР, но Лиз все равно страшно перепугалась, так как она, разумеется, и не подозревала, что ее разговоры с Джимми прослушивались вот уже несколько месяцев. Ее мучила лишь одна мысль: теперь у ФБР есть неопровержимые улики против нее, да еще написанные ее собственной рукой.
Возвращаясь в тот вечер в Эль-Пасо, Лиз Чагра никак не могла совладать с собой. В Денвере, где она делала пересадку на другой самолет, ее задержали два агента ФБР. Когда же Лиз прилетела в международный аэропорт Эль-Пасо, там ее уже поджидали еще два агента, которые тоже ее допросили. ФБР, видимо, решило, что настало время затянуть гайки потуже. Когда Лиз подъезжала к своему дому, находившемуся рядом с домом Джо и Пэтти, она уже почти билась в истерике. Лиз сказала Джо и Пэтти, что агенты предложили ей сделку: 500 000 долларов и новые документы с изменением внешности. В случае отказа они грозились забрать детей и отправить ее в тюрьму на всю жизнь. "Они дали ей двое суток на размышление", — вспоминала Пэтти. Лиз обещала "подумать".
Но "думать" ей было, в сущности, не о чем. Агенты ФБР вовсе не собирались выполнять условия сделки, считая, что успех им и без того обеспечен. Власти имели теперь все необходимые доказательства, подтверждавшиеся многочасовыми магнитофонными записями, а также показаниями Джерри Рея Джеймса и других свидетелей.
Через несколько дней после последнего визита Лиз охранники разбудили Джимми среди ночи и велели собирать вещи: его увозят из Ливенуортской тюрьмы. В полной тайне и с соблюдением строжайших мер безопасности его посадили в машину и везли куда-то всю ночь. Незадолго до рассвета Джимми увидел наконец место, где ему предстояло провести большую часть оставшейся жизни. Это была тюрьма особо строгого режима в Мэрионе (штат Иллинойс) в 200 километрах к юго-востоку от Сент-Луиса — самое страшное исправительное учреждение в Америке, новый Алькатрас [60]. Туда попадали люди, считавшиеся слишком опасными, неисправимыми и жестокими преступниками, которых нельзя было помещать ни в одну другую окружную или федеральную тюрьму страны. Гарольд Миллер, один из надзирателей Мэрионской тюрьмы, как-то заметил: "Судьи заключают преступников в тюрьму, чтобы защитить от них общество. Тюремщики же часто помещают заключенных в Мэрион, чтобы защитить от них других заключенных". В течение нескольких дней ни адвокаты Чагры, ни его родственники не знали, где он находится. Прошло несколько недель, прежде чем Джо Чагре или кому-либо другому было позволено повидаться с Джимми или хотя бы поговорить с ним по телефону.
Вскоре после перевода Джимми в Мэрион агенты ФБР тайно увезли из Ливенуортской тюрьмы и Джерри Рея Джеймса, спрятав его в неизвестном месте. А еще через несколько месяцев губернатор штата Нью-Мексико Брюс Кинг сделал сенсационное заявление о помиловании Джеймса. Сообщение о том, что Джерри Джеймс оказался стукачом, потрясло все тюрьмы, бильярдные и полицейские участки от Альбукерке до Корпус-Кристи. Кто бы мог подумать, что доносами занимался человек, некогда фигурировавший в списке десяти самых опасных преступников, разыскиваемых ФБР, человек, считавшийся самими федеральными агентами "чрезвычайно опасным" и возомнивший себя "современным Аль Капоне". Министерство юстиции заявило, что Джеймс особожден "в интересах правосудия", но никто, конечно, с этим не мог согласиться.
Через несколько дней после отъезда Джеймса из Ливенуорта ФБР обратилось к судье Сешнсу за разрешением произвести обыск в домах Джо, Лиз, Пэтси, матери Чагры и отца Лиз Лиона Николса.
27 февраля 1981 года семьдесят агентов ФБР, Управления по борьбе с наркотиками и Налогового управления перекрыли часть Санта-Анита-стрит, расставили в надлежащих местах полицейские фургоны и приступили к обыску. Все предполагалось держать в тайне, но уже через несколько минут средства массовой информации Эль-Пасо знали об этом. Обыск продолжался четырнадцать часов. Агентам удалось обнаружить карту и магнитофонную запись бессвязного лепета Харрелсона, когда тот звонил Джо из Хьюстона. Были также найдены две унции кокаина и более двух килограммов марихуаны. Агенты изъяли все ценности семьи Чагры, включая драгоценности и серебряные монеты на несколько миллионов долларов и много тысяч долларов наличными. Они конфисковали у матери Чагры пять семейных альбомов с фотографиями и вырезками из газет и обручальное кольцо Джо. Агенты сняли с Лиз Чагра наручные часы и забрали даже колечко, подаренное Пэтти Чагра ее родителями, когда та еще ходила в школу. Формально все эти ценности были изъяты на основании права ареста имущества за неуплату Джимми Чагрой 600 000 долларов Налоговому управлению, хотя оно уже и получило 450 000 долларов от продажи дома в Лас-Вегасе и еще 180 000 долларов наличными, изъятых при аресте Джимми, плюс стоимость машины и домика на колесах, который оценивался в 35 000 долларов.
Полиция, перекрывшая весь квартал № 4000 на Санта-Анита-стрит, не пропускала ни одну машину, а агенты бегали в это время от одного дома к другому вместе со своими чемоданчиками, фотоаппаратами и электронным оборудованием. Они сфотографировали все, что было внутри багажника автомобиля, стоявшего перед домом Лиз Чагра, и тщательно осмотрели весь двор, используя металлоискатель. Другие агенты перетаскивали ящики с драгоценностями, деньгами и документами из домов в фургоны. Лион Николс жаловался потом, что агенты проверили каждый конверт, каждый клочок бумаги и даже мешок с картошкой. Один агент сказал репортеру: "Если мы найдем то, что ищем, это даст нам возможность предъявить обвинения. Мы уже очень близки к этому. А после сегодняшнего дня все, возможно, будет решено".
Агенты вели себя чрезвычайно осторожно и следили за тем, чтобы их обычные вопросы и реплики в ходе обыска не воспринимались как "интервью". Согласно официальному рапорту, во время обыска два таких интервью было проведено с Джо Чагрой. Первое имело место в большой спальне рядом с чуланом и проводилось в присутствии его друга — адвоката, который случайно оказался там в это время.
В рапорте говорилось: "Мистера Чагру спросили, желает ли он пояснить, какова его личная роль в убийстве судьи Вуда и что ему об этом известно… Он сказал, что, как явствует из результатов обыска, ФБР неправильно считает его главным подозреваемым в деле об убийстве Вуда. Он добавил, что, хотя ордер на обыск был, по-видимому, выдан прежде всего с целью определения размеров и наложения ареста на имущество Джимми Чагры, он убежден, что подспудной его целью были поиски доказательств, которые могли бы помочь расследованию обстоятельств убийства Вуда. Мистеру Чагре было сказано, что он является объектом расследования в связи с убийством Вуда…"
Несколько раз Джо говорил агентам, что он не знал заранее о замышлявшемся убийстве и не участвовал в его подготовке, равно как и никоим образом не участвовал в самом преступлении. Более того, он готов ответить на любые вопросы и даже пройти соответствующую проверку на "детекторе лжи". Единственное, что он не будет обсуждать с агентами, — это предмет его разговоров с Чарлзом Харрелсоном и братом после убийства судьи, поскольку это подпадает под закон о неразглашении сведений, сообщаемых клиентом своему адвокату. Агенты были достаточно осторожны и не сказали, что у них имеются доказательства, опровергающие это утверждение. Правда, они заявили, что придерживаются несколько иного мнения в вопросе о неразглашении сведений, сообщаемых клиентом своему адвокату.
