Гарри Картрайт - Грязные деньги
Второе интервью было проведено через сорок пять минут в одной из детских комнат в глубине дома. Один из агентов спросил у Джо, что тот может сказать по поводу местонахождения орудия убийства. Не говорил ли ему Харрелсон, где он его спрятал.
Джо заметно смутился и сказал агенту, что может ответить на этот вопрос чисто гипотетически.
— Никакого признания в связи с этим я не делаю, — сказал он. — Но чисто гипотетически могу сказать, что, если бы Харрелсон и назвал мне местонахождение какого-то орудия убийства, я все равно отказался бы обсуждать этот вопрос, поскольку считаю, что в данном случае вступает в силу закон о неразглашении сведений, сообщаемых клиентом своему адвокату.
— Мы придерживаемся иного мнения на этот счет. — заметил один из агентов. — В момент такого разговора, если он состоялся, вы еще не представляли Чарлза Харрелсона. Но даже если вы скажете, что такой разговор подпадает под закон о неразглашении уже потому, что это может негативно сказаться на вашей защите своего брата, то и тогда это утверждение окажется несостоятельным. Ведь закон о неразглашении сведений, сообщаемых клиентом, то есть Джимми, своему адвокату, то есть вам (если этот закон вообще может быть применен к вашим отношениям), не распространяется ни на какие уличающие вас беседы с мистером Харрелсоном.
— Хорошо. Тогда давайте допустим другое, — сказал Джо. — Допустим, мне звонит человек и говорит, что зарезал жену, и называет при этом место, куда он спрятал орудие убийства. Как адвокат я не могу обсуждать с вами это признание.
— В вашем гипотетическом случае, — ответил на это один из агентов, — закон о неразглашении вступает в силу (да и то не всегда) лишь в том случае, если этот человек позвонил вам после или в процессе общения с вами как с адвокатом, к которому он обратился за помощью.
— Я не согласен с такой интерпретацией, — сказал Джо.
— Хорошо, — ответил агент. — Тогда ответьте мне на такой вопрос. Вступает ли в силу закон о неразглашении, если этот человек сказал вам, что убил свою жену, указал местонахождение орудия убийства и попросил вас отыскать и избавиться от него, а вы согласились?
— Нет, не думаю, — признался Джо.
Тогда агент задал еще один гипотетический вопрос:
— Если бы убийца имел сообщника, а вы попытались бы помочь этому сообщнику спрятать орудие убийства или избавиться от него, распространялся бы на вас и тогда закон о неразглашении?
Джо понял, что увязает все глубже и глубже. Агенты ФБР знали гораздо больше, чем он предполагал. Теперь все сводилось к следующему: в каком именно качестве Джо разговаривал с Харрелсоном — как адвокат или как брат Джимми Чагры? Джо сам не знал ответа на этот вопрос.
— Теперь я понимаю, — сказал он, — как получилось, что власти, видимо, полностью извратили мою роль во всем этом деле.
— Имеющиеся у нас доказательства ясно показывают, что Харрелсон вступил с вами в связь как с братом Джимми Чагры, а не как с адвокатом.
— Это очень сложный вопрос, — признался Джо.
Один из агентов спросил, говорил ли Джо когда-нибудь с Джимми, а может, с Джимми и Ли об убийстве судьи Вуда. Если да, то распространяется ли, на его взгляд, и на это закон о неразглашении. Джо засмеялся и сказал, что об этом мерзавце Вуде они могли говорить все, что угодно. Но говорить об убийстве и совершать убийство — две разные вещи.
— Могу сказать лишь одно, — повторил он. — Я не знал заранее, что кто-то собирается убивать судью Вуда. Но я чувствую, что меня все дальше и дальше загоняют в угол. Я сознаю, что попал в очень трудное положение, но еще раз заявляю: я ни в чем не виновен. Я не собираюсь сесть за решетку за то, к чему не имею никакого отношения.
Перед отъездом агенты сказали Джо, что им предстоит еще раз с ним встретиться. Может быть, в следующий раз они "представят более конкретные доказательства". Один из агентов спросил, нанял ли Джо адвоката.
— Думаю, мне он не понадобится, — ответил Джо. — Но если вы действительно захотите встретиться со мной еще раз, я, возможно, и приглашу адвоката.
Джо проводил агента до двери. Уже стемнело, и над вершинами гор появились звезды.
— У вас есть брат? — спросил он. — Если есть, вы поймете, как я оказался замешанным в это.
37Через две недели после обыска Джо Чагра вылетел в Калифорнию, чтобы пройти там проверку на "детекторе лжи". Он надеялся, что это поможет снять с него подозрения в причастности к убийству судьи Вуда.
Идею эту подсказал ему Оскар Гудмен. К тому моменту Джо Чагра практически уже не мог помешать властям предъявить ему обвинение, и у него оставалась лишь хрупкая надежда убедить большое жюри, что обвинение построено на несостоятельных доказательствах. ФБР и само часто прибегало к "детекторам лжи", но лишь в тех случаях, когда это было ему выгодно. Чтобы обезопасить себя от всяких неожиданностей, Гудмен остановил свой выбор на специалисте по "детекторам лжи" Теде Понтичелли, который пользовался большим уважением среди сотрудников министерства юстиции и ФБР. Эксперт, занимавшийся в то время частной практикой в калифорнийском городке Санта-Ана, задал Джо Чагре четыре следующих вопроса.
1) Вы заранее знали, что в судью Вуда будут стрелять с намерением совершить убийство?
2) Вы сами устроили убийство судьи Вуда?
3) Вы вместе с кем-то замышляли убийство Вуда?
4) Вы сами убили судью Вуда?
На все четыре вопроса Джо Чагра ответил "нет". Копию осциллограммы вместе с расшифровкой Понтичелли отправил в отделение ФБР в Сан-Антонио. В экспертном заключении говорилось: "Мистер Чагра совершенно непричастен к убийству судьи. Он его не организовывал, отношения к нему не имеет и заранее о нем не знал. Я не сомневаюсь, что этот человек совершенно невиновен по данному делу".
Хотя ФБР отказалось комментировать результаты проверки, было и без того ясно, что оно оставит их без внимания. На той же неделе директор ФБР Уильям Уэбстер, выступая на пресс-конференции в Вашингтоне, заявил, что убийство судьи Вуда в основном раскрыто. "Мы уже знаем имена всех участников преступления, — сказал он. — Речь теперь идет лишь о полноте доказательств".
Многие первоклассные адвокаты из таких отдаленных городов и районов, как Бостон и Майами, уже знали о деле и вызвались защищать Джо Чагру. Но большинство запросило огромные гонорары, а Джо был практически полным банкротом. "После ухода агентов ФБР из моего дома в тот вечер, — сказал он, — у меня в кармане осталось ровно два доллара". Одним из немногих солидных адвокатов, изъявивших желание представлять интересы Джо Чагры в суде без гарантированного гонорара, был Билл Рэвкайнд из Далласа, который в свое время защищал Джимми Френча и других крупных контрабандистов в Техасе и Нью-Мексико. Рэвкайнд пользовался репутацией адвоката, способного выигрывать трудные дела. Именно таким в данный момент и представлялось дело Джо Чагры.
"Когда я впервые заговорил об этом с Джо сразу же после обыска, — вспоминал Рэвкайнд, — я даже не думал об убийстве Вуда. Я прочитал в газетах о наркотиках, найденных в его сейфе, и подумал сначала, что все дело сводится именно к этому". Но через несколько дней адвокату позволили два приятеля из отдела уголовной хроники даласской "Морнинг ньюс", и он узнал кое-что новое для себя. Репортеры Говард Суиндл и Аллен Пусей выяснили из разговора с агентом ФБР в городе Тайлере в Восточном Техасе, что дело Джо Чагры намного серьезнее, чем он думал. В ходе бесед самого Рэвкайнда с Джо Чагрой последний заверил его, что не имеет никакого отношения к убийству Вуда, и адвокат все еще верил в это. У ФБР, однако, были, вероятно, причины думать по-иному. Но какие? Рэвкайнд договорился о встрече с агентом ФБР, который вместе с группой коллег попытался отыскать орудие убийства в уже известном им районе у озера Рей-Хаббард. Тогда-то Рэвкайнд и понял, что агенты изъяли карту из сейфа Чагры. Агент не сказал, что у них есть еще и магнитофонные записи на тысячу часов звучания. Он ограничился лишь тем, что изложил в общих чертах версию ФБР об убийстве судьи, сказав, что Чагра подговорил своего брата нанять для этого Чарлза Харрелсона.
"Агент заверил меня, — вспоминал Рэвкайнд, — что Джо — главный объект расследования. Их версия казалась мне просто невероятной, но я понял, что у них что-то было, какие-то доказательства. Я предложил устроить еще одну встречу, на которой присутствовали бы Джо и агенты ФБР, сказав, что, если они ознакомят нас с имеющимися у них доказательствами, мы, возможно, сумеем все объяснить. Я позвонил Джо в Эль-Пасо, и он вновь заверил меня, что у властей нет ничего, что могло бы доказать его причастность к убийству. У них были лишь две унции кокаина и пять фунтов марихуаны. Вот и все. Правда, уже этого было достаточно, чтобы упрятать Джо в тюрьму на двадцать лет. Если же у них есть еще и доказательства его причастности к убийству, дело может принять весьма серьезный оборот и выиграть его будет крайне сложно".
