Андрей Колесников - Веселые и грустные истории про Машу и Ваню
Но тем не менее настроение у Вани и правда до странности светлое. Он ходит и целыми днями что-то шепчет, качает головой. Пока шел с няней из детского сада, нарвал букет куриной слепоты и ночью подарил мне. Не маме и не сестре. Это я получил этот букет. И это у меня стоял комок в горле.
А на следующий день Ваня сказал, что ему очень нужны две пачки жвачки «приколись по-кислому» с татуировкой.
– Зачем тебе столько? – спросил я.
– Потому что я хочу приклеить не только на лоб, но и на спину, – ответил он. – Я никогда не пробовал на спину. Боюсь, у меня не получится с первого раза. Поэтому мне нужны две пачки.
И я ему сказал, что две не гарантирую. Мне все это объяснение вообще показалось каким-то натянутым. Он помолчал и произнес:
– Значит, я тебе цветы дарю, а ты мне жвачку не покупаешь?!
Только тут я осознал всю глубину этого коварного плана. Ни его мама, ни тем более сестра не купили бы эту жвачку. И во мне он тоже не был до конца уверен. И тогда в его голове созрел этот холодный расчет. И он последовательно, в два дня реализовал свой план.
Купил ли я ему после этого жвачку Malabar? Об этом будем знать только мы двое.
После этой истории он продолжает строить далеко идущие планы. Так, он с Машей и со своей мамой сходил в зоопарк. Они делают это более или менее регулярно. Им очень нравится, тем более сейчас, когда уже тепло.
– Мы рассматриваем животных, – рассказывает Ваня, – ходим в дельфинарию (сколько я ни предлагаю ему говорить «дельфинарий», он не соглашается), катаемся на аттракционах «Али-баба» и «Звездочка»…
Я знаю эти аттракционы. Садишься и вращаешься то по часовой стрелке, то против, то качаешься вверх-вниз… В общем, малоприятная вещь. Ваня, как только покачается одну минуту, начинает истошно кричать две фразы. Первая:
– Я больше не выдержу! Вторая:
– Я хочу еще!
Ну, и вот они вернулись из зоопарка, где на всех животных посмотрели, себя показали, на всем, что каталось, покатались. Они не сделали только одного. Алена не купила Ване лук в виде Человека-паука. Она говорит, потому, что купила все остальное.
И Ваня за ужином говорит своей бабушке:
– Я тебе рассказываю историю. Мы скоро с папой поедем в зоопарк.
– Ты же только что из зоопарка! – удивляется бабушка.
– Опять поедем, – говорит Ваня.
– А что, папа уже вернулся из командировки? – удивляется бабушка.
– Да, еще вчера, – машет рукой Ваня. – Мы там покатаемся на каруселях, посмотрим на животных, сходим в дельфинарию… Маша, слушай, это тебя тоже касается!.. А потом папа нам купит лук из Человека-паука. Правда, мама?
И я смотрю на него и понимаю: все только начинается.
«Ты больше не напишешь никакую книжку»
Тут вышла книжка «Отцеводство» про Машу и Ваню (не та, что вы держите в руках, а другая), и надо было ее представить книжным критикам. Присутствие Маши и Вани было обязательным. Но они и не сопротивлялись. Им самим было интересно.
Сначала они долго в полном недоумении листали саму эту книжку. Потом пришли в какой-то дикий, неописуемый восторг. Потом затихли. Я не думал об этом. Мне было не до них. Я опаздывал с ними на эту презентацию, в «Атрилэнд» на Курской. В машине они опять стали разглядывать книжку. Ну, Маша и Ваня были, конечно, самые благодарные ее читатели. Они мучительно долго вглядывались в фотографии своих игрушек, разбросанные по всему «Отцеводству» в таком же количестве и в таком же беспорядке, как и в жизни (то есть иногда мне самому казалось, что на одной странице под одной фотографией должны быть, если присмотреться, еще восемь-десять карточек).
Это все было, конечно, потрясение для них. До сих пор герои книжек для них были примерно тем же, что и для меня, то есть всем.
Потом они о чем-то зашептались. Они не хотели, чтобы я слышал их разговор. Я ждал. Наконец, Маша сказала:
– Папа, мы что, теперь дети из книжки?
В этот момент я подумал, что пора прекращать писать о детях. (С тех пор я об этом и думаю.)
– Вам это не нравится? – спросил я.
– Мне очень нравится, – быстро сказал Ваня.
– И мне очень, – сказала Маша. – Я в детском саду расскажу, что мы дети из книжки.
– Не надо, Маша, – рассудительно сказал Ваня, – все равно никто не поверит.
– Не надо, – поддержал я. – Ваня правильно говорит.
Это меньше всего входило в мои планы. Я хочу, чтобы они спокойно доходили в этот детский сад. У Маши три дня назад был праздник выпускников детского сада. Так вот, это был действительно праздник. Маша будет учиться в школе, при которой есть детский сад, куда будет ходить и Ваня. Маша, правда, никак не может поверить, что в этой школе не будет Лизы Шаминой, но я не знаю, может, еще и будет.
– Нет, – сказала Маша, – я расскажу, что мы теперь дети из книжки.
– Я что теперь, как Питер Пэн? – осторожно спросил Ваня.
– Нет, – сказал я, – скорее ты как капитан Крюк.
– Нет, – ответил он, – я король. И я приказываю: мы едем за игрушками. Я хочу, чтобы у меня был песочный человек. Недавно они посмотрели «Человек-паук-3», и там песочный человек, если кто не знает, играет далеко не последнюю роль.
– Ну, вот сам подумай, – говорю я, – как в магазине может быть песочный человек, если он из песка? Тебе что, кулек песка продадут?
Ваня задумался.
– Песочный человек не всегда был из песка, – раздраженно сказал он наконец. – Он был нормальным человеком. Как ты. Поедем и купим его.
– Мы же едем на презентацию книжки, – напомнил я. – Вы же дети из книжки.
Ваня так же раздраженно согласился, но что-то затаил против меня.
Когда мы пришли, то увидели очень большой развлекательный детский центр. Я в таких никогда не был.
Их посадили рядом со мной, и они очень смущались. Я тоже. Но все, что нужно, мы сделали и сказали.
Когда я рассказывал, какие качества необходимы для того, чтобы стать хорошим отцом (я рассказывал наудачу, потому что я-то об этом не имею ни малейшего представления), Ваня наклонился ко мне и тихо спросил:
– Купишь песочного человека?
Я светло улыбнулся ему и подмигнул. Со стороны это должно было выглядеть хорошо: мальчик объясняется в любви своему отцу, а отец ценит это признание, но держит себя в руках.
– Купишь? – угрюмо, но пока еще тихо переспросил Ваня.
Момент он нашел беспроигрышный, надо признать. Совершенно беспроигрышный был момент.
Тут один из книжных критиков набрался смелости и, к счастью, спросил его, какие мультики он любит. Я выиграл немного времени.
– «Человек-паук-все-пять-серий» и «Черепашки-нинд-зя», – выпалил Ваня.
«Человека-паука» в анимационном виде он и в самом деле полюбил сильно и уже давно, а вот про «Черепашек-ниндзя» узнал на днях, и можно сказать, совершенно случайно. Мы куда-то ехали, и он меня в очередной раз о чем-то попросил. Я ему в очередной раз отказал. Вернее, пообещал. И он говорит:
– Папа, а почему ты мне никогда ничего не рассказывал про Макдоналдс?
– Потому что там плохая еда, – ответил я.
– А про мультик «Черепашки-ниндзя»?
В голосе его чувствовалось большое напряжение.
– Потому что это плохой мультик, – ответил я. – А ты, интересно, откуда про все это узнал?
– Мне Миша рассказал.
Конечно, воспитываешь-воспитываешь сына на положительных примерах, а потом найдется такой вот Миша, который возьмет и все испортит.
– Папа, – после некоторого молчания произнес Ваня, – я подумал…
– О чем? – с тревогой переспросил я, потому что он вдруг замолчал.
– Я подумал… – сказал он и снова замолчал, и я понял, что он с трудом сдерживает рыдания.
– Да о чем же, Ваня?!
– Что если бы мне Миша об этом не рассказал, то я бы об этом никогда не узнал! – крикнул Ваня и разрыдался.
Рыдания, можно сказать, сотрясали его. Он просто представил себе глубину этой трагедии.
На следующий день он уже запоем смотрел «Черепа-шек-ниндзя».
Книжные критики были, по-моему, расстроены Ваниными пристрастиями. Они, наверное, надеялись, как он скажет им, что его любимый мультфильм – «Ежик в тумане». Я-то знаю, что, если бы их кто-нибудь спросил, какой у них любимый мультфильм, они бы с достоинством ответили: «Ежик в тумане». Хотя они-то как никто знают насчет себя то, в чем не признаются никому и никогда: что с истинным наслаждением долгими зимними вечерами они пересматривают только «Черепашек-ниндзя».
Презентация закончилась приходом пиратов и аттракционами, в которых книжные критики тоже принимали участие с разной степенью увлеченности (и вовлеченности). Большинство их них, по-моему, при этом так и не смогли освободиться от земного притяжения. А ведь у них был шанс.
Я пришел с работы поздним вечером. Ваня ждал меня, я был в этом уверен.
– Папа, – подошел он ко мне, – ты купишь мне песочного человека?
– Ну а если я не куплю, то что? – спросил я. Мысленно я давно уже купил ему песочного человека или по крайней мере смирился с мыслью, что это событие в нашей жизни неотвратимо. Но меня, наверное, злила мысль, что Ваня опять добился своего.
