Андрей Колесников - Веселые и грустные истории про Машу и Ваню
– Нет, – сказал он. – Маша, лучше ты.
Маша, надо отдать ей должное, все это время молчала. У нее, похоже, уже не было никакого желания таскаться по двору с коляской.
– У меня же Катя, – пробормотала она. – Мне Катю пора кормить.
И она убежала со своим бэби-берном в песочницу. На самом деле, как я понял, она тоже испугалась, и гораздо сильнее, чем Ваня. Она испугалась настолько сильно, что даже боялась посмотреть на живую маленькую девочку, которая размером меньше, чем ее бэби-берн Катя. Оказалось, что разум ее не может совладать с этим фактом. Следовало признать, что она столкнулась со слишком суровой для нее действительностью.
Тем временем Ваня осторожно потрогал коляску. Оттуда не раздалось ни звука. Ваня осмелел и качнул ее. Молчание. Тогда Ваня засмеялся и покатил коляску.
– Я как кто? – спросил он Алену.
– Ты как папа, – сказала ему Алена.
– Наш папа?! – с восторгом переспросил Ваня.
– Да нет! – засмеялась Алена. – Наш папа не гуляет с маленькими детьми в колясках.
– Гуляет, – обиделся Ваня. – Он с нами гулял, когда мы были маленькими.
– Как же ты можешь это помнить? – удивилась Алена. – Ты же был тогда слишком уж маленьким.
– А я не помню, – сказал Ваня. – Я себе это представил.
Ну хотя бы в этом она не могла его переубедить.
– Я думаю, – сказала Алена, – что ты сейчас все-таки не как ваш папа. Ты сейчас как Олин папа.
Это было, по-моему, уже слишком сложно. Я бы уже половины в таком разговоре не понимал.
– А, я сейчас как Дима! – воскликнул Ваня. Дима, Олин папа, который шел рядом и вглядывался в чрево коляски так же, по-моему, опасливо, как Маша, снисходительно улыбнулся.
– Да, Ваня, ты как я, – подтвердил он.
– Как ты? – еще раз недоверчиво переспросил Ваня, словно боясь поверить своему счастью.
– Точно! – подтвердил Дима.
– Ну, тогда я пойду покурю, – пожал Ваня плечами и с облегчением присел на бордюр тротуара, приставив два пальца ко рту и шумно затягиваясь пыльным московским воздухом.
«Да я просто сладкие слюни хотела попить»
Подготовка ко дню рождения – это, конечно, больше, чем день рождения. Тем более если это не твой день рождения, а на который тебя пригласили.
Главная проблема, когда уже куплен подарок. Это же не тебе подарок, вот в чем беда-то. А ведь он мог бы быть твоим. И даже должен быть. Но не будет.
И вот, осознав это, Ваня начинает потихоньку ковырять картонную упаковку подарка. Мизинцем. Потом дырочка становится достаточной для того, чтобы начать ковырять указательным пальцем. Потом указательный палец натыкается на что-то твердое. О боже! Да ведь это именно то, что было нужно Ване всю его жизнь! Все эти долгих четыре года!
– Ваня, – спрашивает его неприступная (уже который день) мать, – зачем ты проковырял дырку в подарке для Оли?
– Мама, – говорит Ваня, – дело в том, что мне очень нужен этот подарок. А я не знал, что там лежит.
– Но ты же и теперь не знаешь.
– Я догадываюсь.
– И ЧТО?
– Там? – беззаботно переспрашивает Ваня. – Компьютер с играми.
– Ты что, на ощупь определил?!
– Нет, я слышал, как ты по телефону бабушке рассказывала. А мне будет такой подарок?
– Ну, на день рождения.
– На день рождения? А когда у меня день рождения? – 10 ноября.
– А-а, – говорит Ваня, совершенно, конечно, не представляя, когда это. – Ну хорошо. 10 ноября у меня день рождения?
– Да, – начинает терять терпение его мама (она, впрочем, и так выдержала беспрецедентно долго для себя).
– Тогда подарки можно уже сейчас нести.
– А у меня день рождения когда? – спрашивает Маша.
– 26 февраля.
– О, это очень долго, – говорит Маша. – И что, до этого никаких подарков не будет?
– Ну, еще Новый год будет. Можно Деда Мороза попросить.
– Да он тоже долго несет, – с досадой говорит Маша. – Ждешь, ждешь… А вот папа раньше в командировку поедет, пусть привезет.
Ей с мамой легко договориться об этом. Они договариваются.
– Мам, – говорит Маша, – а можно, я пока конфету съем? Это будет хороший подарок.
– Зачем тебе сейчас есть конфету? – говорит Алена. – Ты еще не ужинала.
– Да просто сладкие слюни хотела попить, – объясняет Маша.
Ну, тут я, конечно, уезжаю в командировку. Это изнурительная длительная командировка – сначала в Сочи, потом в Париж. Все очень непросто. Дети взрослеют и скучают уже по-настоящему. А я повзрослел еще раньше их.
– Ну вот, – говорит Ваня, – куда папа, туда Путин. Куда папа, туда Путин.
– Да нет, – говорит Алена, – все наоборот. Куда Путин, туда папа.
– Да, – соглашается Ваня. – Путин в бассейн – и папа в бассейн. (Этого, между прочим, вообще не было.) Путин на мост – и папа на мост. (А это, кстати, произошло только два дня назад.) Вот так никак они не могут друг без друга. Как иголочка без ниточки.
Алена утверждает, что онемела, когда услышала это поразительной силы сравнение. Она не ожидала такого от четырехлетнего мальчика, пусть это был даже ее собственный сын (то есть, видимо, тем более не ожидала). Она ничего даже толком не ответила.
А продолжение было такое: Маша сама позвонила мне по просьбе Вани. Да, она уже научилась сама звонить по телефону.
– Ваня интересуется: ты привезешь подарок? – спросила она.
– А тебе самой это, можно подумать, неинтересно?
– Можно подумать, интересно, – старается не засмеяться Маша.
– Привезу, – говорю я. – Конечно, привезу.
– А ты откуда привезешь?
– Из Парижа.
– О, тогда костюмчик, – радуется Маша.
Она говорит это, потому что очень давно, когда ей было два с половиной года, я привез ей из Парижа уникальный костюмчик. Уникален он тем, что она носит его до сих пор и он не кажется ей мал. Юбочка с каждым месяцем выглядит все убийственней, а на рукавах жакета есть длинные белые манжеты, которые Алена когда-то догадалась отогнуть, тем более что они не были даже схвачены нитками.
Два дня в Париже я получаю от Маши телефонные звонки (я не удивлюсь, если начну получать эсэмэски) и наконец, не в силах уже больше говорить, что у меня пока нет времени на поиски костюмчика, говорю, что купил. Я таким образом мобилизую себя к тому, чтобы и в самом деле бросить всю эту бессмысленную суету и пойти искать костюмчик.
Но все-таки времени на него не остается. И я еду домой и думаю о том, с какими глазами я переступлю его порог. Правда, очень поздно, и есть надежда, что они заснули. Но они, конечно, не спят. Ваня тоже ждет подарков. У меня есть пара неубедительных сувениров, но у меня нет костюмчика.
Ну да, они не спят. Я искренне ненавижу себя и говорю им, что все хорошо и что костюмчик вот-вот будет.
– Ура! – кричит Маша. – А где он?
– В сумке, – отвечаю я, и мне кажется, что вот в таком состоянии люди стреляются, если они, конечно, порядочные люди. Впрочем, я за свою жизнь могу совершенно не беспокоиться, ибо я, как выяснилось (можно тешить себя иллюзией, что только сейчас), такого рода человеком не являюсь.
– Пап, а сумка-то где? – шепотом спрашивает Маша.
Мне в этом голосе слышится сострадание. Мне кажется, что она уже все поняла и уже жалеет меня, потому что понимает, что мне придется врать и дальше.
– Ну, где… – вздыхаю я.
– В Японии? – уточняет Ваня.
– В Японии?! – переспрашиваю я.
– Сумка в Японии? – терпеливо переспрашивает Ваня.
– Почему в Японии? – переспрашиваю и я.
– А в Париже перепутали, и наша сумка с подарками в Японии, – рассказывает Ваня. – У Андрюши тоже так было, когда он с родителями в Париж ездил. Наша сумка в Японии, Маша! Папа, а что такое Япония?
Я рассказываю. Они увлекаются и даже как будто забывают о том, с чего все началось, хоть это и кажется мне невероятным.
Потом они уже засыпают, и Ваня говорит мне сонным голосом:
– Папа, а ты знаешь, что Андрюша потом сумку из Японии получил?
Наутро я еду в ГУМ, иду в небольшой амбициозный детский магазин, выбираю сумку и сгоряча набиваю ее костюмчиками, джемперочками и джинсиками так, что она еле закрывается. Я утешаю себя тем, что я же все-таки в этот раз не соврал. Они же сами все это сказали.
– Какая-то легкая сумочка… – подозрительно шепчет Маша, лихорадочно расстегивая «молнию». – А-а-а!..
«Это наш Кузенька с жиру бесится»
Мы собирались в кино. Дети копошатся безумно долго (имеют право, если подумать). Я в какой-то момент спросил их, конечно, можно ли делать все то же самое, только в два раза быстрее. Потом еще раз спросил. Маша все равно не расслышала и переспросила Ваню, чего я хочу.
– Да ничего, – сказал Ваня. – Да это наш Кузенька с жиру бесится.
По-моему, дело в сказке было так. Жил домовенок Кузя. Его похитила Баба-яга, чтобы у нее жил в доме домовенок. Но она пожалела об этом. Она уже через пару дней готовила ему ватрушки, а он требовал, чтобы это были пирожки, потому что он не любит ватрушки. Ну, он и дальше голосил все время. И когда сорока прилетела как-то к ним, она спросила:
