Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

Убывают заметно дни.
Заползают туманы в сад.
О Господи, хоть на час верни
То, что было месяц назад!

И с тревожной моей тоской
Я бодрее к зиме пойду —
Только б нежно вспомнить душой
Утро то — в Люксембургском саду.

Видеть вновь нарастающий день
На безлюдье улиц пустых.
Посмотреть, как на тихой воде
Отражались чётко мосты.

Только б снова мне испытать
Ту хорошую, светлую грусть.
А потом — пусть дожди опять,
Одиночество, холод… Пусть!

Там лес, и степь, и тишина,
И серо-дымчатые дали.
И медной денежкой луна
На тёмно-голубой эмали.

Там пятна серых деревень.
Собачий лай. Печаль. Безлюдье.
Там серый, блеклый, тихий день.
Таким он был. Таким он будет.

Там не боятся, не бранят,
Не вспоминают, не тоскуют.
Ночами филины кричат,
С зарёю лешие бунтуют.

Там златоглавый монастырь
Весь полон светлым перезвоном.
И тихо стонет птица Вирь,
Сливаясь с шорохом зелёным.

Там в зачарованных снегах
Стоит изба на курьих ножках,
Где дремлет старая Яга
У освещённого окошка.

А дальше тихие скиты,
И перезвоны колоколен,
Где не боятся темноты,
Где день печален и безволен.

И листья медленно шуршат,
Свиваясь в жалобы и стоны,
И кротко теплится душа
Грошовой свечкой у иконы.

И липа белая цветёт,
И пахнет ель смолою клейкой.
И бабьим голосом поёт
В лесу пастушечья жалейка.

И в глушь лесов, и гор, и дол
Тропинка узкая змеится.
По ней Иван-царевич шёл
За несказанною Жар-Птицей.

И седовласый богатырь,
Непобедимый, хмурый, строгий,
Всё в ту же даль, всё в ту же ширь,
Всё той же маленькой дорогой.

Такой мне встала на пути,
Такой в мои стихи пустые
Сошла с Билибинских картин
Полузабытая Россия.

Уйди! Я буду ревновать.
Я стану бледной и унылой.
А ты боишься потерять
И то немногое, что было.

Глядишь внимательно в глаза…
Зачем? В наш век ничто не вечно.
Не ты ли сам в тот раз сказал,
Что не доволен прошлой встречей?

И вянет лес. И нет цветов.
Клубятся синие туманы.
И глушь промёрзлых вечеров
Уж близится… Какой ты странный…

Уйди, пока сырая мгла
Не задушила веру в чудо,
Пока душа твоя светла,
Пока ещё я плакать буду!

Не километры разделяют нас,
Не тёмные парижские предместья.
Страшнее блеск полузакрытых глаз
И то, что никогда не будем вместе.

Ты на меня ни капли не похож.
Ты весь другой, и жизнь твоя другая.
Ты что-то думаешь, чего-то ждёшь,
Тоскуешь, может быть, — и я не знаю.

Какой же силой в сердце удержать
То нежное, что ускользает мимо?
Я не могу тебя поцеловать.
Я даже не могу назвать любимым.

Стала жизнь наивной сказкой,
Даже грусть легка.
В небе низком и неласковом
Виснут облака.

Все дома в тумане спрятаны,
Всё сравняла мгла…
— Друг мой, издавна-загаданный, —
Я тебя нашла!

Над площадью синяя муть,
И дождик назойливый, частый.
Под сыростью больно вздохнуть.
Я знаю, что буду несчастна.

В большом освещённом бистро
Меняются краски и лица.
Всё в жизни светло и пестро,
Мне хочется в ней утопиться.

Не завтра и не через год, —
Но врежутся в душу изломы,
И радость — смеяться — пройдёт,
И дрогнет беспомощно рот,
И осень в окошке забьёт
Отчаяньем, мне незнакомым.

Я так захотела сама,
Так будет понятней и проще…
Мне нравится этот туман
И мелкий рассеянный дождик.

Мне нравилось солнце и душный сирокко,
И мягкие линии дальних гор,
И синее море, когда с востока
Пылал широкий, багряный костёр.

Любила библейность, когда на закате
Арабы водили овечьи стада.,
И ветер трепал моё синее платье,
И кровью отсвечивала вода.

Но море, закат и маслинные рощи
Так просто, так радостно я отдала
За мелкий, ненастный, ленивый дождик,
За мутные капли по глянцу окна.

Шла я долго, злая, непохожая,
Ночь была мучительно страшна.
Улицы, автобусы, прохожие —
Посмотрите, как я бледна!

Упаду в пыли на шумной площади,
И по-бабьи заголошу.
Я хотела быть счастливой, Господи,
И большого счастья не прошу!

Соберутся тени молчаливые,
Их окутает густая ночь.
Посмотрите на юродивую,
Не жалейте и уходите прочь!