Круг Ландау - Горобец Борис Соломонович
Когда я спросил Д.А. Компанейца, который знал Мигдала лично, каким, на его взгляд, у меня получился этот очерк, он ответил: «Прилизанным». В целях некоторого приближения к реальности приведу рассказ Б.Л. Иоффе о том, как А.Б. Мигдал в 1960 г. был оппонентом на его докторской диссертации. Он послужит иллюстрацией к любимому выражению Мигдала о себе самом: «Мигдал может опоздать, но он не может подвести».
«Когда я встречал А.Б., он говорил мне, что вот-вот сядет читать диссертацию, позовет меня и мы с ним будем много работать, но ведь еще есть время? Наконец, когда до защиты осталось две недели, я сам позвонил А.Б. и спросил. Не могу ли я ему быть полезен. «Да, да, конечно, — сказал А.Б., — позвоните в начале будущей недели». Я позвонил. — «Мы непременно должны с Вами встретиться. Что если в четверг? Но сначала позвоните». Я позвонил в четверг. А.Б. весь день не было дома, он появился только поздно вечером. «Давайте встретимся в субботу, позвоните мне часов в 11». (Защита была назначена на утро в понедельник.) Звоню в субботу. А.Б. предлагает встретиться в воскресенье в 12. Звоню в воскресенье в 11. Жена говорит мне» Аркадий Бенедиктович ушел в бассейн, позвоните после обеда, часа в 3–4». Звоню после обеда. Жена говорит: «Аркадий Бенедиктович спит. Позвоните часов в восемь». Наконец, в восемь я дозваниваюсь. А.Б. приглашает в девять. Приезжаю. А.Б. радостно приветствует меня и объясняет: «Я понимал, что мне предстоит большая и трудная работа и я должен быть в хорошей форме. Поэтому я решил с утра сходить в бассейн. Придя из бассейна, я сел обедать и мне захотелось выпить водки. Ну, а после водки захотелось спать. Но теперь мы с вами хорошо поработаем». На следующий день на Ученом совете А.Б. был во-время, и отзыв был при нем. Мигдал не подвел!» [Иоффе, с.87].
Вот, что рассказывают о розыгрышах, инсценированных Мигдалом, в которых он был великим мастером и мог бы поспорить со знаменитым мистификатором композитором Никитой Богословским. Опишем эти инсценировки, пронумеровав их.
Два розыгрыша были осуществлены на семинаре Ландау. Рассказывает академик А.И. Ларкин.
(1) «Помню, приходит к А.Б. домой Я.А. Смородинский и говорит: “Завтра 1 апреля, а вы какой-то наукой занимаетесь”. После долгой подготовки, якобы сотрудница иностранного отдела Академии наук позвонила Ландау и сказала: “В Москву прилетел японский физик Кикучи, он хочет встретиться с вами, можно ли дать ему ваш телефон?” Потом Смородинский голосом Кикучи позвонил Ландау и сказал, что он с его соавтором Ямогучи сделали дальнейшее развитие теории ферми-жидкости и заметили, что амплитуда зависит от порядка предельного перехода. Через час или два Ландау позвонил Мигдалу и сказал: “Прилетел Кикучи, он не такой уж дурак, он сделал наблюдение про амплитуду, как и вы, завтра он придет в Физпроблемы”. На следующий день (1 апреля) все собрались, а Кикучи нет. Когда возмущенный Ландау собрался звонить в Академию, Мигдал заметил: “А, может, Кикучи здесь?”»
(2) «Через год А.Б. и Б.М. Понтекорво сочинили письмо, которое последний якобы получил в Дубне от Паули. В этом письме “Паули” сообщал о новых результатах, якобы подтверждавших теорию, которую недавно опубликовали Гайзенберг и Паули. Понтекорво позвонил Ландау, и на следующий день (1 апреля) Е.М. Лифшиц зачитал это письмо на семинаре Ландау. Замечание Ландау: “Я давно веду паразитический образ жизни — сам чужих работ не читаю, а прошу их мне рассказывать. Но сейчас я понял, что паразитировал на трупе. Как можно было не заметить работу таких великих людей?” В перерыве Понтекорво уговорил Леву Окуня разъяснить, что данные, о которых писал “Паули”, могут быть разъяснены и без теории Гайзенберга-Паули. В конце семинара А.Б. не выдержал и сказал, что первые буквы абзацев в письме “Паули” образуют слово “Дураки”» <естественно, по-английски, а может быт, по-немецки, в рассказе это не поясняется. — Б.Г.>
«Помню, раз А.Б. спросил меня: “Вот Миша Урин считает, что я, устраивая балаган, подрываю свой авторитет. А Вы как считаете?” Я ответил, что в моих глазах его авторитет от балагана только растет» [Ларкин, там же, С. 45].
(3) «Хорошим розыгрышам А.Б. радовался, даже если сам был их объектом. Он любил рассказывать, как при сборах на Кавказ друзья подсунули ему в рюкзак телефонную книгу Москвы с запиской: “Телеграфируй знак и величину разности между числом Ивановых и Рабиновичей”. Тогда такие книги были редкостью. А.Б. книгой гордился, выкинуть ее было жалко. Пришлось нести ее через высокие горные перевалы» [Там же].
(4) Как-то А.Б. получил письмо от «зарубежного физика». Тот писал, что подготовил, было, приглашение Мигдалу приехать для доклада, с оплатой за счет приглашающих, но в последний момент передумал: «Мне передали, что Вы плохо отзываетесь о моих работах, поэтому я вынужден отменить свое приглашение». А.Б. кипел: «Кто мог передать?» Пока Саша не сказал: «С первым апреля, папа!»
(5) и (6) «При жизни И.В. Курчатова спасало то, что А.Б. имел прямой выход на Игоря Васильевича, а тот высоко ценил А.Б. и всегда старался выполнять его просьбы» [Там же, С. 80]. Он даже допускал розыгрыши, в которых сам становился их объектом. Академик С.Т. Беляев вспоминает о том, как Мигдал договорился с Курчатовым о том, что к нему на прием придет грузинских! математик Н.М. Полиевктов-Николадзе. «А.Б. вошел в кабинет один, немного изменив внешность (подтянув ниткой нос и взлохматив шевелюру) и стал представляться с грузинским акцентом. Курчатов только в процессе беседы понял подвох и расхохотался» [Там же, С. 16]. Подобный сценарий повторился еще раз, когда Мигдал участвовал в одном очень секретном совещании у Курчатова, куда он пришел, изменив внешность. Присутствие «постороннего» вызвало переполох у представителя первого отдела, тот доложил Курчатову, который не сразу, но опознал Мигдала и очень веселился. Эти две сценки характеризуют не только самого Мигдала, но и человеческий облик Игоря Васильевича Курчатова, представляющегося нам фигурой отдаленно-возвышенной и таинственно-мистической.
(7) Перлом «коллекции» розыгрышей с участием Мигдала, в котором он выступал пассивной стороной, как «жертва», является инсценировка, разыгранная А.А. Абрикосовым и И.М. Халатниковым; ее пересказ приведен в подразделе 6.6.6 о Халатникове.
(8) и (9) Невозможно обойти обмен язвительными розыгрышами между А.Б. Мигдалом и Я.Б. Зельдовичем на литературном поприще. Вот, что о них рассказывает профессор И.Н. Мишустин.
«А.Б. попросил меня передать Я.Б. экземпляр своей книги “Приближенные методы квантовой механики”. Он при мне сделал дарственную надпись, которая меня несколько шокировала…
На следующий день я передал книгу Я.Б. Он прочитал надпись, усмехнулся и ничего не сказал. Но Я.Б. был не из тех, кто оставляет что-то без ответа <…>. Примерно через год
23 Круг Ландау после этого Я.Б. Зельдович и B.C. Попов направили в УФН большой обзор, посвященный рождению электронно-позитронных пар в сильных полях. В конце введения было приведено двустишие:
В процессе прохождения рукописи через редакционные этапы кто-то разгадал скрытый смысл этого стихотворения <Выпишите первые буквы слов. — Прим. Б.Г.>. Когда статья была уже набрана, редактор потребовал от авторов убрать стихотворение. Это означало бы для них выплату большого штрафа за перебор статьи. Авторы отказались и предложили компромисс. Слово “Желаешь” было заменено на “Ты ищешь”. Но и за это небольшое изменение Зельдович должен был заплатить 150 рублей, немалые деньги по тем временам. А.Б. <…> долго смеялся. Особенно забавляло его то, что Зельдович заплатил штраф» [Там же, С. 117].
