Самуил Зархий - Наркомпуть Ф. Дзержинский
— Полностью согласен с вами, Феликс Эдмундович!
— Подумайте, что можно было бы предпринять… У меня в голове вертится «крамольная» мысль. Может быть, ввести такое правило? На каждом заседании первым пунктом обсуждать: нужно ли это заседание? Нельзя ли поставленные вопросы решить без заседания? А если все же никак нельзя, то хотя бы кого из присутствующих можно освободить от участия в нем.
* * *Обсудив с Халатовым и Межлауком срочные текущие дела, нарком сообщил им, что собирается написать в Политбюро о состоянии топливной промышленности. И добавил:
— В начале мая была создана комиссия, но она не рассмотрела вопрос во всем объеме и положение топливного хозяйства по-прежнему внушает огромные опасения. И вот я снова бью тревогу, так как более всех заинтересован, ведь мы потребляем около половины добываемого угля.
— И более всех страдаем от непрерывного повышения цен на топливо, — заметил Халатов.
— Именно в этом корень зла, — подтвердил нарком. — В письме приведу слова Чубарова, члена президиума ВСНХ, который признается, что цены на топливо — «результат гадания на кофейной гуще». От решения же проблемы цен зависит судьба транспорта и не только транспорта…
— Неужели руководители ГУТа[35] не понимают, — сказал Межлаук, — что дорогой уголь не дает развиваться грузообороту и удорожает все изделия промышленности? А дешевый уголь ускорил бы темпы хозяйственной жизни страны. Близорукую политику проводит ГУТ.
— Мало сказать, близорукую — это гибельная политика! — воскликнул Дзержинский. — Если ее не пресечь, то она в конце концов может привести к сдаче шахт Донбасса в концессию капиталистам. Но, конечно, ЦК партии не допустит этого.
— Надо все-таки на деле доказать возможность добычи дешевого угля и осуществить ваше предложение о взятии в аренду шахт двух угольных районов в Донбассе, — обратился Межлаук к Дзержинскому.
— Но ведь коллегия признала, что условия, поставленные ГУТом, слишком тяжелы и неприемлемы, — возразил нарком.
— Это было в начале года и мы все же решили продолжать переговоры. А позавчера я беседовал с руководителями ГУТа…
— Ну и что? Идут на уступки? — живо спросил нарком.
— Мне удалось выторговать 25 процентов скидки с арендной платы.
— 25 процентов — это очень мало, — разочарованно сказал Дзержинский. — Они не хотят, чтобы мы выявили истинную себестоимость угля. На эти условия пойти нельзя…
— А мне кажется, можно, — возразил Межлаук. — Это ваша идея взять в аренду два рудоуправления и сделать их образцовыми.
— Идея-то моя, но я не хочу, чтобы она провалилась. Смысл моего предложения не просто добывать уголь. Теперь угля у нас хватает — на дорогах создан трех-четырех-месячный запас. Наш интерес — добывать дешевый уголь. Это было бы убедительным доказательством нашей правоты.
— Полагаю, это нам удастся, — продолжал настаивать Межлаук. — На новые уступки ГУТ не пойдет. Мне кажется, следует согласиться на его условия и организовать акционерное общество «Транспорткопи».
— Однако я вижу вы уже и название придумали, — усмехнулся нарком. — Это, конечно, самое легкое. Но учтите, высокая арендная плата будет тяжелым камнем висеть на себестоимости, наш опыт может провалиться.
— Не провалится, Феликс Эдмундович, — заверял Межлаук, — я в Харькове советовался со знающими людьми. Если же мы откажемся от аренды шахт, то лишимся сильнейшего козыря в нашей борьбе за удешевление угля.
Дзержинский задумался.
— А как вы думаете? — обратился нарком к Халатову. — Я согласен с Валерием Ивановичем.
— Ну что ж, — сказал Дзержинский. — Если вы все хорошенько продумали, Валерий Иванович, делайте по-своему, но вы лично отвечаете за результаты. Именно вас я и назначу председателем правления «Транспорткопей». Вот так-то. Не возражаете?
— Лишен возможности возражать, — улыбнулся Межлаук и попрощался с наркомом.
Халатов остался и стал докладывать о результатах работы комиссии на Московско-Казанской дороге.
Комиссия по образцовым дорогам была детищем Феликса Эдмундовича. Он давно вынашивал идею создания на транспорте показательных магистралей и показательных участков с высокой производительностью труда, эффективным использованием техники, рациональным и экономным расходованием материалов и денежных средств. На такие образцовые дороги и участки приезжали бы учиться хозяйствованию, заимствовать ценный опыт.
Халатов доложил, что в результате рекомендаций комиссии, состоявшей из высококвалифицированных специалистов, на Московско-Казанской дороге закрыты малодеятельные станции и полустанки, излишние водокачки, депо и склады, участки пути и связи. Благодаря перераспределению серий паровозов вес грузового поезда удалось поднять на десять тысяч пудов.
По ходу доклада нарком задавал вопросы и был доволен, что Халатов, недавно пришедший на транспорт, стал неплохо разбираться в железнодорожном деле.
— Каковы общие итоги деятельности комиссии? — спросил он.
— По нашим подсчетам годовая экономия на дороге достигнет 3,5–4 миллионов золотых рублей.
— Значит, Московско-Казанская, ранее сводившая баланс без дефицита, теперь начнет давать доход свыше трех миллионов рублей… Стоило вашей комиссии три месяца поработать на дороге? Не правда ли? — с удовлетворением заметил нарком. — Подготовьте приказ о поощрении специалистов, членов комиссии. Теперь переходите на Курскую дорогу.
Затем Дзержинский взял со стола номер газеты «Гудок» и сказал:
— Прочел вашу статью о заработной плате и не согласен с ней.
— Не согласны? — удивился Халатов. — С чем же, Феликс Эдмундович?
— Статья неосторожно написана и может породить ложные иллюзии у читателей: «Государство, мол, к новому году повысит реальную заработную плату железнодорожников на 50 %. Значит, можно полагать, и в будущем она будет сама собой, автоматически повышаться. А нам, мол, остается только ждать, напоминать и требовать нового увеличения…».
— Феликс Эдмундович! Я же писал о том, что именно сокращение непроизводительных расходов, повышение доходности дорог создаст базу для увеличения реальной заработной платы.
— Это верно, но только отчасти, не совсем. Вы не сказали полным голосом, что главное условие увеличения зарплаты — это повышение производительности труда. Вот что следовало со всей силой подчеркнуть. Чтобы каждый железнодорожник не просто рассчитывал на помощь государства, которое само еле-еле сводит концы с концами, а ясно понял, что рост его заработка зависит от роста его выработки.
