Юлий Буркин - Праздник св. Петруччио
Юлий Буркин - Праздник св. Петруччио краткое содержание
Юлий Буркин
Праздник св. Петруччио
Если кто-то твердит: «Нет свободы на свете»,
Я руки не подам ему.
Я ищу тебя, друг, по фамилии Ветер,
Мне так скучно летать дному.
Из песни Парус»[1]1
Признаться, я не слишком-то хорошо все это помню… Кто же мог предположить, что эти на первый взгляд малозначительные события будут иметь такие серьезные последствия. Вечер только начинался, когда на стереоэкране моего ДУРдома[2] появилось изображение незнакомого человека с очень черными глазами и бровями на очень белом тонком лице.
– Привет? – почему-то спросил он.
– Привет, – вынужден был согласиться я.
– Значит так, – сказал незнакомец. – Меня зовут Петруччио. Я сделаю тебя звездой.
Нельзя не признать, что обещание это он выполнил и довольно скоро.
Позднее он рассказал мне свою историю. По словам Петруччио, он, подобно Илье Муромцу, лежнем пролежал тридцать три года, а потом вдруг поднялся, встряхнулся, расправил плечи и отправился совершать подвиги во славу Земли Русской. Правда, абсолютно совпадает его история с былинной только возрастом персонажа, в остальном же различается. И я бы даже не сказал, что нюансами.
Так, Илья Муромец, согласно легенде, лежал в буквальном смысле этого слова, скорее всего по причине детского церебрального паралича, Петруччио же лежал в смысле фигуральном, то есть, просто-напросто не совершал каких-либо социально значимых поступков. Изредка пописывал стишки для андеграундных групп и вел богемно-растительный образ жизни. Причиной тому была банальная лень и выработанная под ее воздействием обломовская жизненная позиция.
И вдруг, ровно в тридцать три, в единочасье, без всяких внешних причин, без предварительных раздумий и просчетов, он встал (опять же в фигуральном, если не сказать фрейдистском, смысле слова) и принялся за создание самой успешной, самой коммерческой музыкальной группы XXI века. И создал ее чуть ли не за несколько часов. Точнее, за несколько часов он собрал нас вместе. Нас – участников «Russian Soft Star’s Soul»[3]. Остальное – дело техники.
Помню еще, что тогда я, удивляясь его безапелляционному обращению на «ты» к человеку, совершенно ему не знакомому, недоверчиво переспросил его:
– «Звездой»?
– Звездой, звездой, – подтвердил он. – Если тебя это интересует, жду сегодня в девятнадцать ноль-ноль на перроне Павелецкого. Чтобы ты меня ни с кем не спутал, я буду с бородой.
«С бородой?! Что за бред?! Мало ли на вокзале мужчин с бородами?!», – хотел ответить я, но он уже отключился.
Без особой надежды я вошел в сеть, открыл папку «Москва. Кто есть кто» и ввел это дурацкое имя «Петруччио»… И, к своему искреннему удивлению, получил весьма определенную информацию. «Петр Васькин – известный в узких столичных кругах под псевдонимом «Петруччио» – поэт и писатель, автор малотиражных книг «Повести Стрелкина», «Фестиваль в сумасшедшем доме», дилогии «Не с руки» и «Ещё о несруках». Несколько песен на его тексты исполняют: андеграундная группа «ThaeBeatles» и андеграундная группа «В ухо».
Знаю я этот «андеграунд». По идее, андеграундная или, по-русски, подполтьная группа, значит – запрещенная. Но, думаете, их кто-то запрещает? Кому они нужны, запрещать? Просто они очень плохо играют, и их никто поэтому не хочет слушать… Сам не знаю почему, но после всего прочитанного, я все-таки отправился на назначенную странным человеком встречу.
Помню, как поймал экомобиль и к месту прибыл как раз вовремя. И таки действительно сразу узнал его по бороде. По огромной дед-морозовской белой бороде, которую он прицепил к подбородку. Прохожие удивленно и неодобрительно поглядывали на него.
– Молодец, – похвалил он меня, запихивая бороду в сумку. – Люблю пунктуальность. Люди всегда ценят то, чего нет у них самих. Стой тут. Сейчас я приведу нашего мелодиста. – В этот миг прибывший электропоезд как раз опустился на рельсы и уже по ним приближался к перрону. – Он подъезжает.
Петруччио нырнул в толпу встречающих, и вскоре вернулся, волоча за собой хорошо знакомую мне личность. Это был Пиоттух-Пилецкий по прозвищу Пила, грамотный, но не хватающий звезд с неба, мелодист. Чаще всего он работал студийным или сессионным музыкантом с группами средней руки.
– Так, – сказал Петр Васькин, – теперь едем к вокалисту, он ждет нас в «Славянском базаре».
– Но … – начал было я возражение по поводу дороговизны заведения, однако тот опередил меня:
– Я плачу.
– Ты так богат? – спросил Пила с иронией. Но Петруччио, словно и, не заметив ее, откликнулся абсолютно серьезно:
– Пока нет. Но собираюсь стать.
… Через полчаса мы сидели в «Славянском базаре». Губастый вокалист Сергей Чучалин, по прозвищу Чуч, мне понравился сразу. Петруччио, разглядыая меню, возбужденно бормотал:
«Колбасится и ликует весь народ,
В руки палочки кленовые берет…»
Сделав выбор, он вновь заговорил с нами и болтал непрерывно, то и дело предлагая тосты «за наш проект». Помню, как неловко я чувствовал себя при этом, ведь никакого проекта не было… Но ни я, ни Пила, ни Чуч не останавливали его, ведь рассказывал он чудные и занятные вещи. Так, например, когда отошла официантка, он заявил:
– Вы замечали, как мы меняемся, обращаясь к разным людям? Я, например, в детстве гадал, какой же я «настоящий»? С родителями я один, с друзьями – другой, в магазине – третий, с кем-то еще – еще какой-то… Меняется все – голос, манеры, даже, по-моему, мировоззрение.
– Настоящими мы бываем только наедине собой, – глубокомысленно изрек банальность Пила.
– Да? – прищурился Петручио. – Ты уверен? Не думаю, что у других это по-другому, но лично я точно помню, что в детстве наедине с собой я был НИКАКОЙ. Выходит так, что я – не то, чтобы зеркало, которое отражает собеседника, не то, чтобы вода, принимающая его форму, а нечто, хоть и самостоятельное, но существующее только благодаря кому-то другому. В биологии это называется «паразит». Не правда ли, паразительно?
Он перескакивал с темы на тему по ему одному понятному принципу:
– Я предчувствую беды, – заявил он вдруг. – Это у меня тоже с детства. Сейчас, между прочим, мой внутренний голос молчит, и да замолкнет он во веки веков. Неприятностей не будет.
Потом, аккомпанируя себе шлепками по карману, в котором звенела мелочь, он спел нам тягучую и монотонную песню про человека-волну и заявил, что она станет нашим первым хитом.
Еще он спросил нас:
– Вы читаете фэнтези?
Оказалось, что я и Чуч читаем, а Пилецкий – нет.
– А вы знаете, почему этот жанр так популярен?
Мы промычали в ответ что-то некзистое, и Петруччио, пропустив наше мычание мимо ушей, продолжил:
– Объясняю. Этот жанр будит в нас генетические воспоминания. Ведь люди – одичавшие волшебники, потерявшие ключ к включению своей магической силы. Наш мозг – машина, способная совершать чудеса, но мы забыли, как ею пользоваться.
– Какие, например, чудеса? – скептически спросил Пила.
– Например, все чудеса, которые совершал Иисус Христос, – пояснил Петруччио. – Несмотря на то, что ключ утерян, однажды случилось, что человек все-таки «активировался» сам. Не буду также отрицать, что это был и Промысел Божий.
– А где доказательства? – продолжал капризничать Пилецкий.
– Доказательства? Сам понимаешь, они могут быть только косвенными. Например, одежда. Почему все животные носят «природную одежду», и только человек голый? Как эволюция могла привести к потере того, что явно необходимо? Естественно предположить, что отказ от шерсти – разумный выбор человека.
– Зачем? – удивился я.
– Затем, чтобы когда угодно менять свои «шкурки». Носить разные цвета и фасоны.
– Неубедительно, – покачал головой Пила.
– Ладно, – кивнул Петруччио. Другой пример. Если бы ты был нейрохирургом, ты бы знал, что в мозгу человека есть центр, отвечающий за ориентацию в полете. Когда этот центр возбуждается, мы летаем во сне. Зачем нам этот центр?
– Когда-то человек умел летать! – выпалил Чуч.
– Точно, – радостно подтвердил Петруччио. – Почему мы используем лишь несколько процентов от объема мозга? Зачем нам весь остальной его объем? Никакая эволюция не могла создать такой мозг, ведь эволюция ничего не создает «про запас». Это тем более нелепо, если вспомнить, что именно огромный череп ребенка очень часто приводил к смерти матери (и самого ребенка, естественно) при родах, пока люди не научились родовспоможению. Эта голова используется лишь на несколько процентов, но она убивает! Как такое могло появиться эволюционноым путем? Да никак! А объясняется все просто. Когда-то – миллионы и миллионы лет назад наши предки сами переделали себя, превратив из «умных животных» в полубогов – могущественных и бессмертных. Наш огромный мозг – волшебная машина желаний, которая сейчас простаивает зря.
