Алекс Савчук - Прутский Декамерон
Неплохо, подумал я, укладывая свою высокопоставленную гостью на матрас и взгромождаясь на нее, посмотрим теперь, чего нам можно ожидать от Раисы в постели. Однако в постели она – ответственная работница, заведующая сектором ЦК КПСС по работе с молодежными организациями, – оказалась совсем не нимфоманкой: она лежала подо мной несколько скованная, на ласки мои почти не отвечала и мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем Раиса немного расшевелилась и стала мне неуклюже помогать, подмахивая бедрами, причем делала она это как-то порывисто и не в такт. Но я, признаться, уважаю и таких дам – независимо от возраста и социального статуса – не похотливых и не разболтанных в постели; пожалуй, я был даже рад, что Рая именно такая, а не какая-нибудь развращенная фурия – а вдруг я не смог бы удовлетворить ее начальственное тело так, как ей бы того заблагорассудилось – что тогда? А так я уже почти наверняка знал, что ночь любви у нас будет долгой, и что Раиса, отдавая мне всю себя, имеет еще шанс получить полное удовлетворение.
Именно так все и случилось: моя пассия со второго захода стала заметно раскованней и активней, и я услышал, к своему удовольствию, и ахи, и охи, и вздохи, и даже обращенные ко мне слова любви. На этот раз, после более продолжительной любовной схватки, мы обнялись и тотчас уснули, а часам к пяти утра проснулись от прохлады, проникающей с улицы в бар, и Раиса, размягченная после любви и, по всей видимости, вполне удовлетворенная, потянулась сладко на матрасе и сказала:
– И чего я, дура, с первого дня тебе не отдалась? А ведь хотела. К черту эту дурацкую партийную, а заодно и семейную мораль, столько времени зря потеряли, – и она уткнулась лицом мне в плечо, в стеснении пряча глаза. Я не ответил, только крепко обнял ее и она, затихая в моих объятиях, вскоре почувствовала как что-то твердое уткнулось ей в живот и я ее опять «захачиваю», поэтому сказала, чуть ли не просительным тоном:
– Мне кажется, милый Савва, нам пора в гостиницу, пойдем, пожалуйста.
– Да, пора, – отозвался я, неохотно поднимаясь, надо было позаботиться о дискретности нашей встречи.
Через несколько минут, выпив по стакану холодного бутылочного апельсинового сока – Раиса старалась даже не смотреть на бутылки с вином, – мы вышли в предрассветную темноту и бодрым шагом направились к центру города, где располагалась гостиница райкома партии.
Сонная администратор, в течение минуты разглядывавшая нас сквозь стеклянные двери, без слов открыла, а когда мы вошли, тайком, исподволь оглядела нас с головы до ног, после чего равнодушно отвернулась – работницы гостиничного хозяйства были вышколены не хуже райкомовских водителей. Когда я осторожно поцарапался в нужный нам номер, за дверью, казалось, нас уже ждали, и я услышал нахальный голос моего напарника:
– Кто там и что надо?
– Открывай скорее, мудилка, это мы пришли, – радостно зашептал я, склонившись к замочной скважине. Через минуту дверь открылась, выпуская одного и впуская другого человека.
Раиса, стесняясь Кондрата, протянула мне на прощание руку, и я пожал ее прохладную ладошку.
– Зря ты не пошел с Вероникой, – сказал Кондрат, когда мы вышли на улицу, и я, оглядевшись по сторонам и никого не заметив, наконец-то с облегчением вздохнул. – Это целый фонтан любви.
– Ага, в следующий раз я буду иметь это в виду, – язвительно сказал я. – Она, между прочим, сама тебя выбрала, тут мое мнение не учитывалось.
– Я об этом почему-то не подумал, братишка, – сказал извиняющимся тоном Кондрат. И добавил, не преминув кольнуть: – Раньше, насколько я помню, мнение женщины в таких случаях тебя не очень-то и интересовало.
Но я не отвечал, с наслаждением вдыхая по-утреннему прохладный воздух, пока мы энергично шагали к ресторану.
Часы показывали половину седьмого, когда мы вошли внутрь, захлопнув за собой дверь, а еще через десять минут в нее постучали, я открыл – и мы увидели перед собой «всю сборную» общепита: директора Наину Васильевну, замдиректора Марью Ивановну, завпроизводством Дору Марковну, за их спинами маячило еще несколько работников рангом пониже, следом за ними выстроились повара и официанты – впереди всех стояли две уборщицы с орудиями труда наперевес.
Я настежь открыл двери бара, включил весь свет и он словно ожил: уборщицы зашуршали, убирая в баре и протирая столы; затем столы были расставлены по центру, после чего повара и официантка засервировали их по самому высокому разряду – хрусталем и импортной посудой; я выставил фирменные цветные бокалы чешского стекла. Когда все было готово, придирчивая Мамочка, сопровождаемая мной, сделала обход: в вазочках блестящими в искусственном свете горками лежала черная и красная икра; рыба была нескольких видов – в основном лососевые: заливные, копченые, соленые, в масле, в собственном соку и еще черт знает в чем. Печень трески, приготовленная салатом; чуть суховатые, как мне кажется, на любителя севрюга и белуга; паштеты – печеночный ресторанного приготовления и из банок – гусиный и куриный; салат «оливье» – как же без него; салат плебейский – с капустой, закуска «по-молдавски» – лук, редис, брынза и огурцы; на краю стола вина, шампанское, коньяк и отдельно было выставлено охлажденное пиво шести сортов – чешское, немецкое и польское, каждого по два вида.
– И все это предназначается слугам народа на завтрак, – задумчиво, словно про себя сказал я.
– Да уж, на завтрак, – усмехнулась наша Мама-директор общепита. – А ведь блинчиков и творожку со сметанкой и медом под горячий кофе с молоком вполне хватило бы нормальным людям для завтрака.
Телефон в подсобке зазвонил неожиданно, прерывая наш разговор, и я, извинившись, подошел и поднял трубку.
– Алло! – послышался далекий голос. – Ресторан?
– Да, – ответил я, – бармен Савва слушает.
– Это дежурный по райкому говорит. Тут Матвей Остапович хочет вам пару слов сказать.
– Я весь внимание.
– Савва, – послышался в трубке знакомый низковатый голос, – это я, Матвей Остапович.
– Я весь внимание, – повторил я.
– Ну, как, вчерашний вечер хорошо завершился?
– Да… – ответил я неуверенно. «Знает, – понял я. – Знает все за вечер, и за ночь, старый лис, уверен, знает, уж слишком интонации его голоса игривы – для него необычны, я ведь с ним каждый из последних десяти дней по пару часов общался, немного изучил». И в трубку: – для меня, собственно говоря, вечер еще не завершился, я ведь вас тут с завтраком жду.
– Я хочу тебе сказать спасибо за все, – прогудел в трубку Матвей Остапович, – мы через пять минут выезжаем, от всего коллектива тебе привет. Особенно от женской его части.
«Знает» – теперь я уже был уверен в этом.
