Александр Житинский - Дневник maccolita. Онлайн-дневники 2001–2012 гг.
Приходим, я собираю группу и говорю:
«Вот что, друзья. Вы видите, есть два корабля. Один обычный, а вторым управляют бравые моряки, сумевшие выжить в сложнейшей обстановке крушения. На каком мы поплывем? Я предлагаю решить вопрос голосованием, это демократично. Голосуют все. Голоса детей тоже считаются!.. Кто за то, чтобы плыть на корабле с недотонувшими, так сказать, матросами?»
И сам первый поднял руку.
И все дети, конечно, тоже подняли руки.
Я обернулся к взрослым членам делегации и говорю: «Ну, вы видели?»
Дальнейшего не помню. Наверное, все-таки уплыли.
Стихи
9 апреля
Близкие знают, что Масса, когда выпьет сильно, начинает читать стихи. Свои и чужие.
А когда выпьет еще больше, начинает петь.
Поэтому читаю стихи. Петь не буду.
Выбрал три из книги «Этюды пессимизма». Книга, естественно, неизданная, для внутреннего пользования.
Все это написано примерно 35 лет назад.
ТОСТ
Посмотрим стакан на просвет.
В моем мутноватом глаголе
Давно уже крепости нет.
Дерябнем по-тихому, чинно,
Без всяких возвышенных фраз.
Причина? Найдется причина!
Была бы возможность у нас.
Мы смирные, мы не деремся,
Не черпаем удаль в вине.
Смирны мы, пока не напьемся,
А если напьемся – вдвойне.
Мы тихие. Так получилось,
Что сдержанность стала лицом.
Не можем, скажите на милость,
Назвать подлеца подлецом!
Не можем мы даже признаться,
Что больше не можем… Каюк!
Остыли мы, милые братцы,
Сгорели внутри, как утюг.
По-прежнему, разве что, в силах
По старой привычке своей
Всем скопом кричать о России,
Когда надо плакать по ней.
В ДОМЕ ПИСАТЕЛЕЙ
И пластырь на ней, словно хорда.
Глаза нагловатые узки,
И чертиком прыгает мускул.
Вот морда за нею другая:
Ухмылка от края до края
И нос безобразного цвета
Ее выдают как поэта.
Вот третья маячит в тумане:
– Цыгане, – кричит, – где цыгане?
И светятся уши, как свечи,
Ловя бестолковые речи.
Собрались служители музы.
Трещат биллиардные лузы.
– Туза от борта в середину!..
Простите мне эту картину.
МОЛИТВА
Пусть я буду по горло в дерьме,
Хуже негра в Республике Вольте,
Горше узника в черной тюрьме.
Пусть я буду последним из нищих
Или первым шутом у ворот.
Пусть свинцовой толпой в сапожищах
Мою душу растопчет народ.
Пусть друзья от меня отвернутся
И семья проклянет навсегда.
Пусть никак от греха не очнуться,
А потом не сгореть со стыда.
Пусть я буду с любимой в разлуке,
Пусть умру я, как зверь, в стороне,
Жизнь сгубив на бесцельные звуки…
Боже мой, протяни ко мне руки,
Протяни свои руки ко мне!
Скажи, куда ушли те времена…
21 апреля
В кассовое окошечко ДК им. Горького народу не было никого. Зато к окошку администратора, за которым пряталась Ольга Слободская (рок-клубовцы ее прекрасно знают) очередь была солидная.
И по длине, и по возрасту.
Бывалые рокеры, кожаные куртки, немытые патлы, испитые физиономии.
Многие мне узнавающе кивали, думая, вероятно, примерно так же насчет моей физиономии.
Никто из нас не помолодел.
«Скажи, куда ушли те времена…» – как пел герой вечера, ушедший от нас четырнадцать лет назад.
Нам с Крошей выдали по бейджику ГОСТЬ, гарантировавшему места в амфитеатре и проходку за кулисы, и мы вошли в зал.
Удивило относительно малое количество народу. Ладно, подтянутся, подумал я, но зал так и не был заполнен – до окончания концерта оставались свободные места, что меня изрядно удивило. Не знаю, может быть, зарядили немыслимую цену, но было обидно. Концерт стоил того, чтобы там быть.
Конечно, это была восхитительная халява в духе восьмидесятых вообще и ЗООПАРКА в частности. Уже при входе в зал встретился маловменяемый Старцев (редактор самиздатовского журнала РОКСИ – здесь и далее примечания для молодежи). При этом пьян он вроде не был, просто как-то тягуче соображал и говорил. Небритый, беззубый и страшный. Боже, что с нами сделали эти двадцать лет.
Мы уселись рядом и стали внимать.
На сцене появились Сева Грач (бывший директор ЗОО) и Саша Семенов – ведущий рок-концертов периода перестройки. Причем вел он их не в рок-клубе, для этого он был не очень компетентен, а в разного рода Дворцах спорта и других местах, куда с 1987 года стали пускать рокеров.
Минут десять ведущие заполняли паузу, во время которой за кулисами искали Губермана (знаменитый барабанщик, недавно вернувшийся из длительного пребывания за рубежом, тоже примерно двадцатилетнего. Играл в АКВАРИУМЕ и много еще где записывался).
Ведущие взывали к огромному портрету Майка, водруженному на заднике. Майк был хорош – молод, красив и как-то уверен в своем будущем. Он как бы возложил руки на софитные стойки и спокойно взирал на зрелище внизу, посвященное недостижимому для него пятидесятилетию.
Но вот показалась первая команда, возглавляемая Александром Донских.
Пожалуй, я не буду делать сносок для молодежи. А то эти заметки выльются в книгу. Донских немного играл с Майком, что дает ему сейчас право отчасти быть его наследником, что, конечно, забавно. Он спел две песни Майка, а третью – свою на его стихи, этакий длинный романс в духе 20-х годов, под который на сцену выпорхнула барышня с огромным газовым белым шарфом и стала танцевать, невозможно в нем путаясь. Иногда ей удавалось завернуться в него, как кокон, но она всякий раз умело выпутывалась, делая вид, что так и надо.
Я ждал, что она упадет, побежденная шарфом, но она выстояла.
Майк взирал с высоты и был хладнокровен.
Затем на сцену вышел состав под предводительством Шуры Храбунова – гитариста ЗОО, а на вокале были Володя Козлов, когда-то возглавлявший СОЮЗ ЛЮБИТЕЛЕЙ МУЗЫКИ РОК, и его сын. И вот здесь начался драйв, начался рок, началось то, ради чего все сюда и пришли.
Нет, они не стали играть лучше. И звук был, как всегда в рок-клубе, на троечку. Но чего не смогло у них отнять время – это драйва. Время и шоу-бизнес, который лишает драйва. Но если от времени не уберечься, то от шоу-бизнеса можно. Они не стали звездами, но что такое рок – они знают. Звучали песни РОЛЛИНГ СТОУНЗ, T-REX и Майковские песни. Это было по-настоящему. И молодой сын ветерана рока прекрасно вписался в эту компанию стариков.
И вышедший вслед за ними Андрей Заблудовский из СЕКРЕТА с какой-то своею группой прекрасно поддержал этот настрой, исполнив несколько песен Майка. И тут мне стало ясно, что происходит. Время отступило, и мы вернулись на 20 лет назад, в полуподпольный рок, в атмосферу запретов и квартирников, когда каждое спетое со сцены слово казалось последним. И то, что СЕКРЕТ представлял не звездный Леонидов, а оставшийся в рок-народе Заблудовский, тоже было оправдано. Это не был концерт звезд, все были на равных – и Шевчук, и ЧАЙФ, и Башаков с Комаровым, и уже практически безымянные рок-музыканты восьмидесятых, которые не стали звездами не только потому, что были не так талантливы, работоспособны, приспособляемы к шоу-бизнесу, а еще и потому, что им это претило.
