Владимир Бокарев - Одиссея Пола Маккартни
Как — то нам довелось услышать несколько песен. Они разительно отличались от того, к чему мы привыкли. В Англии их первым начал исполнять Лонни Донеган [5]. Одновременно к нам пришла музыка из Америки. Чак Бэрри [6], Фэтс Домино [7], Литтл Ричард [8], Элвис [9], Джин Винсент [10], Эдди Кокрэн [11].
Наибольшее влияние на меня оказали Элвис Пресли, Литтл Ричард и Бадди Холли [12].
Музыка звучала повсюду. В Ливерпуле оценили выдающихся гитаристов, исполнявших блюз и рок — н–ролл намного раньше, чем они стали популярны в Америке. Кроме того, были еще и песни из бродвейских шоу. Эти песни нравились матросам. Если собрать вместе все музыкальные впечатления, то можно понять, что оказало на меня влияние. Это была вся услышанная мною музыка, начиная от Фрэда Астера и кончая Литтлом Ричардом. Прекрасное было время!
Услышав однажды Литтла Ричарда, я начал ему подражать. Устраивался потихоньку в одном из пустых классов в школе и пел, имитируя его манеру. Я настолько увлекся этим занятием, что превратился в настоящую копию Ричарда. Позже я научился изображать Фэтс Домино, Элвиса и других певцов. (Улыбается.) Я и сейчас могу. «Я бреду, действительно…» (Подражает Фэтс Домино). «Благодарю Вас, леди и джентльмены…» (Подражает Элвису Пресли). Это Элвис.
Если я был в плохом настроении, то ставил пластинку Элвиса и сразу же чувствовал себя великолепно, изумительно — я не понимал, как делаются эти пластинки, просто волшебство какое — то. «All Shook Up!» (Ox, до чего же здорово!)
Впервые выйдя на сцену, я спел «Long Tall Sally». Было мне тогда лет 14 или даже 11. Родители взяли меня с собой в лагерь отдыха Батлинз в отрогах Уэльса. Там проводились всевозможные конкурсы, а организацией такого рода развлечений занимался муж моей двоюродной сестры. Вот он — то и вытащил нас с братом Майком на сцену. Уж и не знаю, почему у меня под рукой оказалась гитара. Может все — таки я сам заранее обо всем договорился со своим родственником… Ну, в общем, вышли мы с Майком, а братишка только начал поправляться после перелома руки. Стоит он на сцене бледный, как полотно, рука на перевязи. Что мы с ним пели, уже точно и не припомню. Кажется, «Bye Bye Love». Да, верно — «Bye Bye Love»; а закончили выступление песней «Long Tall Sally».
Песня «Long Tall Sally» была из тех вещей, которыми я увлекался в то время. Мне бы и в голову не пришло взять для финала что — нибудь другое. Правда, одно время у нас в ходу была песня «What'd I Say?». А позже я придумал сумасшедший вариант «Hey Bob A Rebop». Эта песня здорово заводила аудиторию. (Поет «Hey Bob A Rebop».) На нее реагировали так же горячо, как и на «What'd I Say?». Но ни та, ни другая так и не стали сильнее «Long Tall Sally». Поэтому я до сих пор исполняю ее.
Потом появились фильмы, такие как «Rock Around The Clock», «Don't Knock The Rock», «Twist And The Clock», «Girl Can't Help It». Помню как — то раз собрались мы с Джорджем (Харрисоном) [13] посмотреть «Black Board Jungle». А на фильм дети по 16 лет не допускались. Мне — то уже исполнилось 16, а вот с Джорджем были проблемы. Ему — то 15. Мать Джорджа говорила нам: «Все равно вы в кино не попадете». А мы — в ответ: «Не волнуйтесь, уж как — нибудь мы его протащим».
Вышли на задворки, и Джордж подмазал грязью слегка пробивавшиеся у него усики. Завершив операцию, мы решительно двинулись в кинотеатр. На входе, стараясь говорить басом, я небрежно бросил контролеру: «Можете быть уверены, ему уже стукнуло 16…».
В фильме была песня «Big Haby». Вот ради нее мы и пришли.
С раннего детства я увлекался пением, любил красивую музыку. Помните прекрасные старые песни: «White Christmas» и «Over The Rainbow». Определенное влияние на меня оказывал отец. Он много музицировал, отдавая предпочтение старому джазу — «Stairway To Paradise» и «Chicago». Когда ему было 25, он даже имел собственную группу «Jim Mac's Band». Правда, в итоге отцу пришлось ее покинуть: у него начались нелады с зубами, и он уже не мог играть на трубе.
Особого желания играть в группе у меня не было, просто хотелось заниматься музыкой в свое удовольствие. Вот однажды отец и подарил мне на день рождения трубу. Я пытался научиться на ней играть, но, увы, лишь травмировал губы. Знаете, учась игре на трубе, приходится проходить через весьма болезненный период, позже губы грубеют. Но я, к счастью, вовремя понял, что если буду играть на ней, то не смогу петь. Вот и решил, что лучше остановить свой выбор на гитаре, которая тогда только входила в моду.
Я обменял трубу на гитару и с радостью притащил ее домой. Взяв впервые в руки этот инструмент, я почувствовал, что что — то не так. Мне было очень неудобно. Но стоило мне перевернуть гитару, как все встало на свои места. Так я открыл для себя, что я — левша.
Моя тетушка Милли, услышав, как я играю на гитаре и напеваю какой — то странный мотивчик, с изумлением воскликнула: «Знаешь, у тебя получается похоже на Джека Бьюкенена!» Выше похвалы для меня тогда и быть не могло. Ведь я боготворил старика Джека.
Когда у тебя есть гитара и ты умеешь на ней играть, тобой начинают интересоваться различные группы.
Как — то мы с моим приятелем Айвэном (Воганом) пошли на деревенскую ярмарку, где играл Джон (Леннон) со своей группой «Куорримэн». Происходило это в местечке Вултон в Ливерпуле. Выглядели они неплохо. Джон играл на гитаре, но брал аккорды, как на банджо: по — другому не умел. Он пел «Come Little Darling», «Come And Go With Me», «The Del Viking», «Come Go With Me». Остальные соображали еще меньше и просто бренчали, как могли. Джон пристально глазел на зрителей. Потом он сказал мне, что впервые пытался оценить реакцию аудитории. Джон редко знал тексты исполняемых песен, и на ходу придумывал свои собственные слова. Получалось у него это здорово. После выступления я поговорил с ребятами, и конечно, постарался блеснуть. За кулисами я нашел пару песен, записал их слова и показал, как играть «Twenty Flight Rock». Мой репертуар составляли несколько песенок Литтл Ричарда. Помню, как один из парней сказал, что «Twenty Flight Rock» его любимая вещь. Я понял, что он соображает!
Ему было 16, а мне всего 14. Я показал ему несколько аккордов, которых он не знал. Я чувствовал, что произвел впечатление. В общем, оказался для Джона в тот момент просто находкой. Его группа мне тоже понравилась, она была что надо. Сам Джон, казалось, был выпивши. Я о нем так и подумал: «Славный малый, жаль, что навеселе». Вот как произошло наше знакомство.
Позже, катаясь на велосипеде все по тому же Вултону я повстречал приятеля Джона Пита Шоттона. Он сказал мне — «Ребята не прочь взять тебя в группу. Ну как?» «О, да, конечно, — ответил я, — это было бы здорово!» Мы договорились о встрече — вот так я и попал в группу.
