Ирина Озерова - Память о мечте (сборник)
«Беззащитно мое семейство…»
Беззащитно мое семейство,
А его все мордует Бог…
Он забыл мне выделить детство,
А ошибку забыть не смог.
Но себя обвинить не в силах,
И задуматься не успев,
Он теперь на всех моих милых
Расточает свой Божий гнев.
Изощренно мучает дочку,
Мужу сердце когтями рвет…
Не пора ли поставить точку
И закрыть этот старый счет?
Ах, фразер, демагог и практик!
В нашей крови Твои персты…
Но на свете столько галактик —
Я не знаю, в которой Ты?
Ни проклятия, ни молитвы
Не тревожат Твоих ушей,
Даже рифмы мои и ритмы
Гонишь Ты от себя взашей.
Не смутить ни криком, ни стоном
Педантичного божества.
Объясняешь Ты все законом
Сохранения вещества.
Ты молчишь. Значит, все в порядке.
Зря я дую в мою дуду…
Я не знаю Твоей разгадки
И Тебя вовек не найду.
Для чего Ты создал планету,
Где беда, как душа, в судьбе…
Может, скажешь мне по секрету
Для чего мы – люди – Тебе?!
Дайте срок
Жизнь затвержена, словно урок…
Полустертое новой главою,
Встанет прошлое, снова живое.
Дайте срок!
Слишком часто нам память не впрок…
Вдруг забудутся все оправданья
И откроется правда страданья —
Дайте срок!
Прилетят, словно со́рок соро́к,
Сорок дней или сорок историй,
Станет тесной душа для теорий —
Дайте срок!
Может, в миг этот щелкнет курок,
Словно краткий сигнал излеченья,
Или вырвется вздох облегченья…
Дайте срок!
Как регламент у времени строг!
Как медлительность наша жестока!
Вдруг уйти мне придется до срока?..
Дайте срок!
Народные промыслы
Вологодские кружева
Оживут в узорах последних.
Я имею на них права,
Как прямой, упрямый наследник.
Кисти палехских мастеров
Сохраняют секреты цвета,
Как секреты трав и цветов
Сохраняет потомкам лето.
Но осталась тень ремесла
Этих древних, как мир, изделий.
По закону сего числа
Мастеров согнали в артели.
По секрету из рода в род
Доносили люди уменье,
Но принес коллективный подход
Коллективное вырожденье.
«Я знаю клинопись моей тревоги…»
Я знаю клинопись моей тревоги
Никем не расшифрована пока.
Так быстротечна времени река,
Историки медлительны, как боги.
Прочтут. Меня при жизни осудить
Им все равно, что оправдать посмертно.
Они в тревоге роются посменно,
Чтобы ее отменно осветить.
А я ее в глазах моих несу:
Смотрите, люди добрые, читайте,
И непохожести мне не прощайте,
Как чернокожему кольца в носу.
Ну, что ж, исследуйте мою беду —
Я вечно беззащитна перед вами.
В чужую печку, с мокрыми дровами
Свои глаза – сухие – я кладу.
«Неправда это все, неправда…»
Неправда это все, неправда,
Что нужен поводырь в пути.
Когда хочу идти направо,
Налево тянет он идти.
Хочу бежать на плач кукушки,
А он ведет меня, как всех,
На канарейкины частушки
И соловья счастливый смех.
Неутомимей светофора
Он зажигает красный свет —
И нету на пути забора,
А все равно дороги нет.
Меняет он свои обличья
Десятки раз в теченье дня…
Он неприметен. Он обычен.
Он добр.
Он мучает меня!
Цирк в коммунальной квартире
В квартире, словно в цирке шапито,
И потолок, и стены слишком зыбки,
И по белилам красные улыбки
Рисует деликатное ничто.
В синкопах эксцентрических кастрюль
Преобладает кухонная тема,
И гордо ноги удлиняют тело
До сбивчивого уровня ходуль.
Тарелками играя, как жонглер,
Один актер в домашнем этом цирке
Уже спешит к иллюзиону стирки
И хищников выводит на ковер.
А я одна под куполом кружусь,
Отчаянно работаю без сетки,
И желтый, любопытный глаз соседки
Все жжет, все ждет – когда же я сорвусь.
Сияют лампы в тысячу свечей,
Взбесился на стене электросчетчик,
Опять не приходил водопроводчик —
Дробь капель вторит дерзости моей.
Когда-нибудь не соберу костей!
Сны
Мне никогда не снится Сатана,
Но слишком часто снится мне Иуда,
И я кричу, кричу, кричу, покуда
Не выберусь из подземелья сна.
Враг – это враг.
Он нужен мне, как тень,
Не только для сраженья – для сравненья.
Но, чтобы не лишиться этой тени,
Необходима ясность, нужен день.
Я моему врагу всегда верна,
Меня Иуда много больше мучит.
Продаст. И мзды за это не получит —
Теперь пошли другие времена.
Брезгливо отстранит Иуду тот,
Кому его предательство поможет.
Страдает, но не предавать не может,
Бессильно и бесплатно продает.
Он запросто приходит в дом ко мне,
То женщиной рядится, то мужчиной…
Как различить лицо мне под личиной?
Ведь он Иудой кажется во сне.
Женщины
Родить и выкормить детей,
Кричать от радости и боли…
Среди немыслимых затей
Сегодня баба в новой роли.
С утра – ребенка в детский сад,
В обтяжку брюки, сигарета…
Клянусь, полсотни лет назад
Казнили бы ее за это.
А нынче, что ни говори,
Идет походкой королевской —
Не счесть теней Мари Кюри
И копий Софьи Ковалевской.
…Хотя на острие пера
Несу и я мужское бремя,
Желая женщинам добра,
Былое вспоминаю время.
Призвание – для единиц,
А дети, муж и дом – для каждой.
Не знают женщины границ,
Отвоевавши их однажды.
О мать, творящая людей!
Нет выше чуда, выше доли —
Родить и выкормить детей,
Кричать от радости и боли.
Но народ уже привык,
Сам собой поет язык:
«Я и лошадь, я и бык,
Я и баба, и мужик»…
Радуга
Семицветная радуга —
Триумфальная арка дождя!
Не подскажут по радио,
Где зажжешься ты, чуть погодя.
Не расскажут синоптики,
Как под радугой счастья пройти…
Вдохновение оптики,
Запрещенные людям пути.
Но я слышала исстари,
Что под радугой были следы —
До последнего выстрела,
Черной речки и прочей беды.
Вдохновенье безжалостно —
Столько в нем и труда, и суда.
Но, прошу я, пожалуйста,
Покажите дорогу туда.
Чтоб кого-то обрадовал
Выстрел – гром опоздавшей грозы,
Чтобы вспыхнула радуга,
Из моей начинаясь слезы.
Песочные часы
