Дэвид Маккаллоу - Братья Райт. Люди, которые научили мир летать
Но ветры придали песчаным холмам форму, идеальную для полетов. Братья никогда такого не видели. Шел сентябрь, стояла прекрасная погода, условия были – лучше не придумаешь, поэтому братья, вместо того чтобы сперва обустроить лагерь, взяли прошлогодний планер и провели, по словам Уилбура, «самый прекрасный день за все время летных испытаний». Они совершили 75 полетов, которые после небольшой практики прошли даже легче, чем ожидалось. Все складывалось в высшей степени благоприятно.
С помощью Дэна Тэйта чуть больше чем за неделю было построено новое здание размером 4,8 на 13,4 метра, в котором предполагалось собирать и хранить «Флайер». Едва успели навесить двери, как началась ужасная буря, скорость ветра во время которой достигала 120 километров в час.
Собирать новую машину начали, конечно, в помещении. «Работали весь день, соединяли секции верхней плоскости, вставляли тросы на задней кромке и протягивали через петли», – записал Орвилл 12 октября. Это был тот же день, когда Дэн Тэйт рассказал, что на берег между Китти Хок и мысом Кейп-Генри выбросило уже пять судов.
18 октября, как написал Уилбур в письме Кэтрин, «был такой шторм, что дождь, ниспосланный по молитве Илии пророка, мерк по сравнению с ним. Ветер неожиданно подул с севера и усилился до 40 миль в час [64,4 километра в час], все это сопровождалось ливнем и грозой. В этой местности ветра обычно дуют с севера, потом с востока, потом с юга, потом с запада, потом опять с севера. Но когда ветер начинает "давать задний ход", или, говоря другими словами, ослабевать и менять направление с юга на восток и на север и так далее, надо быть настороже, потому что это значит, что идет циклон…
Возможно, ветру это так нравится, что иногда он немного усиливается лишь для того, чтобы опять получить удовольствие от того, что он "сдает назад". Он проделывал это семь раз за четыре дня… Второй день начался с того, что буря все еще продолжалась… Кульминация наступила около четырех часов, когда скорость ветра достигла 75 миль в час [120 километров в час]. Наша крыша не выдержала такого напора, ее угол вздыбился, и мы поняли, что если ничего не сделать, то ее унесет».
Орвилл надел тяжелый плащ Уилбура, схватил приставную лестницу и выскочил наружу, чтобы посмотреть, что можно предпринять. Уилбур, оставшийся без плаща, побежал за ним, борясь с порывами ветра, и нашел брата у северного конца строения. Орвилл уже успел подняться по лестнице, но ветер поднял его плащ так, что тот закрыл ему лицо.
«Из-за того что молоток и гвозди лежали в боковом кармане плаща, который прижало к голове [Уилбур написал это письмо, когда буря закончилась, чтобы развлечь домашних], Орвилл не мог взять их или опустить полы плаща вниз, и был вынужден спуститься. Он сунул гвозди в рот, взял молоток в руку, а я стал подниматься за ним по лестнице, придерживая полы плаща. Сверху раздались удары – Орвилл пытался забить гвозди… Потом он рассказывал, что порывами ветра молоток вырывало из рук, поэтому каждые три удара из четырех вместо гвоздей попадали по крыше или по пальцам. Но в конце концов дело было сделано, и мы опрометью понеслись в укрытие».
Сильный ветер и дождь продолжались всю ночь, писал Уилбур, «но мы воспользовались советом преподавателя из Оберлина: "Держитесь, ребята, надежды нет"».
18 октября по почте пришла вырезка из газеты, отправленная их соседом по Хоторн-стрит Джорджем Файтом, в которой рассказывалось об еще одном неудачном полете аппарата Лэнгли 7 октября. На этот раз испытывался полноразмерный «Большой аэродром», управлял которым Чарльз Мэнли. Не успел аппарат, размах крыльев которого составлял 14,6 метра, взлететь, как рухнул в воду. К счастью, Мэнли, хоть и вымок, не получил ни царапины.
«Я вижу, Лэнгли сделал свою попытку, и она оказалась неудачной, – писал Уилбур Октаву Шанюту. – Теперь настала наша очередь. Интересно, повезет ли нам».
В том же письме Уилбур давал понять, что они уверены в себе как никогда: «Мы ожидаем получить самые лучшие результаты за все сезоны экспериментов и уверены в том, что, не считая мелких происшествий или каких-то ошибок, сделаем нечто значительное, прежде чем свернуть лагерь».
Орвилл отправил открытку Чарли Тэйлору, в которой выразил то же самое, но с юмором:
«В последние два дня рынок летательных аппаратов был очень нестабилен. При открытии вчера утром индекс составлял примерно 208 пунктов (100 % означают равные возможности добиться успеха), но к полудню он упал до 110. Такие колебания, как мне кажется, вызвали бы панику на Уолл-стрит, но в этом спокойном месте они лишь заставили нас немного подумать и посчитать».
Они заметно продвинулись с «Флайером»: конструкцией он напоминал мост cо сквозными фермами, но только каждой детали они уделяли такое же внимание, какое уделяет деталям своих механизмов часовщик. Орвилл продолжал день за днем фиксировать сделанное в дневнике:
«Четверг, 22 октября. Весь день занимались нижней плоскостью и хвостовой частью.
Пятница, 23 октября. Утром занимались полозьями, после обеда закончили устанавливать петли.
Суббота, 24 октября. Установили вертикальные стойки между плоскостями и скрепили центральную секцию. Были большие проблемы с тросами».
В понедельник, 26 октября, они снова работали с тросовыми расчалками, когда подул северный ветер, и они провели два часа на холмах Килл-Девил-Хиллз, летая на планере. Им удалось побить свой предыдущий рекорд пять раз и довести дальность полета до 152 метров.
К ним присоединился Джордж Спрэтт, и 27 октября он и Дэн Тэйт запустили двигатель на машине.
«Понедельник, 2 ноября. Начали работы по установке двигателя на машину…
Среда, 4 ноября. До полной готовности машины осталось полдня».
Но когда на следующий день они запустили мотор, то магнето – маленький генератор, возбуждаемый от магнита, – не дал искру, воспламеняющую бензин, и из-за вибрации неправильно сработавшего двигателя выскочили из крепления и погнулись валы винта.
Понимая, что шансов на летные испытания в ближайшее время очень мало, Джордж Спрэтт предпочел вернуться домой и захватил с собой поврежденные валы. Из Норфолка он должен был отправить их Чарли Тэйлору в Дейтон.
Через два дня появился Октав Шанют. Установилась холодная и дождливая погода, и им не оставалось ничего, кроме как сидеть у печи и беседовать. Шанют сказал братьям, что их будто «преследует слепой рок», от которого они не могут убежать.
«Кажется, он думает, что дело не в наших превосходных аппаратах, а в том, как мы ими управляем, – написал Орвилл Кэтрин, когда Шанют уехал. – Но мы думаем как раз наоборот».
Дни шли, но для продолжения испытаний было слишком холодно. На лужах вокруг лагеря образовался лед. Несмотря ни на что, братья чувствовали себя прекрасно, и минусовая температура их не смущала, о чем Уилбур успокаивающе написал в очередном письме домой. Он был как всегда бодр и опять в шутливой форме рассказывал, как они справляются с тяготами жизни в лагере:
«В дополнение к прошлогодней классификации, то есть к ночам с одним, двумя, тремя и четырьмя шерстяными одеялами у нас теперь есть ночи с пятью шерстяными одеялами, ночи с пятью шерстяными и двумя стегаными одеялами. Затем идут пять шерстяных одеял, два стеганых одеяла и огонь, затем пять, два, огонь и кувшин с горячей водой. Пока было так. Дальше будем спать, не раздеваясь, потом – в сапогах и шапках и, в конце концов, в пальто. Мы не собираемся терпеть неудобства, пока мы здесь».
В последние дни ноября пошел снег, такого они прежде на Внешних отмелях не видели. Вода в их умывальнике замерзла. Не обращая внимания на холод, они добивались того, чтобы их двигатель работал почти без вибрации даже на большой скорости. «Флайер» должен был стартовать c деревянной, напоминавшей железнодорожную колею направляющей длиной 18 метров, по которой ему предстояло скользить вниз. Сумма расходов на материалы для этого новшества составила четыре доллара.
По всем свидетельствам, «боевой дух» братьев ни в коей мере не пострадал. «После 15 дней безделья мы снова приступили к работе, – написал Орвилл Чарли 23 ноября. – Мы не будем готовы к испытаниям еще в течение нескольких дней из-за того, что решили внести кое-какие изменения в конструкцию машины. Если за это время ничего не сломается, то мы уверены в успехе».
Чарли прислал новые валы винта, изготовленные из стали. Но во время первых испытаний в помещении они треснули. Орвилл, считавшийся лучшим механиком из братьев, немедленно собрал вещи и 30 ноября отправился в Дейтон, чтобы посмотреть, что можно сделать. Уилбур остался, «чтобы в одиночку приглядывать за домом», как он сам это прокомментировал.
В Вашингтоне к утру 8 декабря наконец стих холодный ветер. У Чарльза Мэнли и команды инженеров Смитсоновского института, работавших с ним, появилась возможность провести еще одно испытание широко разрекламированного и многократно осмеянного «аэродрома» Сэмюела Лэнгли.
