Зиновий Коган - Эй, вы, евреи, мацу купили?
– Ты на митинге ожидал ареста?
– Нет, я надеялся, что минует нас чаша сия.
– Ну, ладно-ладно, – вздохнула Наташа. – расскажи мешореру. Что вы там ели.
– Нас кормили на 38 копеек в сутки. 450 граммов хлеба. Хлеб специальный из Бутырки. Бывал рыбный суп. Вполне густой. Если со дна. Еще на обед полуторасуточные щи из капусты и на второе капуста ярко-красная.
– А о чем говорили в камере?
– Обычно про женщин и еще о нацменьшинствах.
– Тебя-то как?
– Из двадцати восьми никто меня ни пальцем не тронул, ни словом. Я как-то сам говорю: давайте про евреев поговорим. Я им доклад прочел. Начальник тюрьмы мне как-то сказал: «Ну, зачем вы так рветесь в Израиль? Что там, что здесь – один хрен». Такие дела, мешорер.
– Иосифа оставили в тюрьме, – сокрушался Андурский. – Почему всех отпустили. А его нет?
– Он обратился к ООН с требованием бойкотировать СССР, – сказала Наташа.
– Во-о дает!
– Жизнь нашу, то, что с нами сейчас происходит, – сказал Гриша, – нужно переосмыслить с мистической точки зрения. Вот хасид Бешт углубился в каббалу, общался даже с архангелом Михаилом. Нам нужны не общественные лидеры, не эти субботние сборища на Горке, а нужны цадики. Вся наша история показывает, что, в сущности, когда евреям очень плохо, на помощь приходят цадики. Вот сейчас нам очень плохо, а где наши цадики? То-то и оно. Был один в Кишиневе, но он уехал.
– В Израиль? – спросил Гарик.
– Не знаю. Мы потеряли мистическую связь с Богом. Нужны усилия отдельных людей… Маразм разъел еврейство.
В половине пятого вечера Лева, Семен и Гарик в вестибюле станции метро «Площадь Ногина» склонились над шахматными часами. Подошел дежурный милиционер.
– У вас есть отвертка? – спросил Семен милиционера.
– Ножичек подойдет?
Семен ткнул в пружинку часов.
– Осторожно, – ахнул Лева.
– Пустяк, – сказал Семен. – такое не взрывается.
– Вон, проволочка прогнулась, – сказал Гарик. – Дай-ка ножичек.
Каждый считал своим долгом ткнуть в часы ножичком.
– Дохлые часики. А ты их завел?
– Заведены они до предела.
– Давно купил?
– Они месткомовские.
– Что? – Семен отпрянул. – Я деньги твои пожалел, а раз месткомовские, забирай!
И он в последний раз ткнул ножичком в часы.
– Я поехал на Первомайскую.
… Перед станцией Первомайская вдруг раздался хлопок, потянуло запахом горящей резины. Пассажиры переглядывались и беременели страхом. Уже грохотал туннель, когда второй взрыв-хлопок заставил всех в вагоне вскочить со своих мест. Густой желтый дым поплыл над головами. Поезд наконец выехал на платформу. В соседнем вагоне выбиты окна, он черный изнутри. Мужчина вынес окровавленную девочку, сам он обсыпан белой трухой обшивки вагона. Крики, стоны, убитые, раненные. Смеялась полная женщина, сброшенная на пол, она лежала в луже крови с оторванной ногой. Нога валялась перед ней, и она смеялась.
Два подвыпивших школьника бродили между колоннами. По перрону пробежали машинисты. Им кричали: «Где скорая»?!
У колонны лежала молодая женщина. Пьяный мужчина с папиросой остановился и вдруг лег рядом с ней.
– Давай познакомимся.
– Уйди…
Юрий Орлов приехал из подмосковной деревни, и Алексеева собрала у себя московскую Хельсинкскую группу правозащитников. Щаранский и Слепак приехали на машине Липавского. Андрея Сахарова привез американский корреспондент Оснос. В квартире уже вовсю праздновали Старый Новый год.
– Я не могу избавиться от ощущения, что взрыв в метро – самая опасная за последние годы провокация, – сказал Андрей Сахаров.
– К вам проявляет огромный интерес Запад и лично Картер, – сказал Оснос. – Андропов ограничится обысками.
И тут же раздался звонок в дверь.
– Милиция!
Вошли в прихожую трое.
– У вас есть ордер? – спросила Алексеева.
– Нет. Я участковый. Ну что же вы нас держите в передней, пригласите в комнату.
– С новым годом, граждане, – сказал человек в штатском. Он увидел Орлова и улыбнулся. – Вот кто нам нужен.
Вечером по первому телеканалу показали фильм «Скупщики душ». Мелькнули Бегун, Лернер, Щаранский, Рубин.
Липавский и Щаранский смотрели фильм в квартире, которую они снимали.
В эту ночь Липавский не мог уснуть. Он лежал в темноте, заложив руки за голову и представляя себе то седобородого Слепака, то разгневанную Нудель, то коротышку Лернера. Все равно он не сможет им ничего объяснить. У него и слов таких нет. Он знал, что так получится.
В комнату вплыл рассвет. Щаранский спал, одна рука сползла с койки, рядом на полу «Нью-Йорк таймс».
На подоконнике банка с кофе, пустая пачка сигарет, надломленная плитка израильского шоколада. На шахматной доске сваленные фигуры.
Завтра Липавский улетит в Ташкент, якобы для того, чтобы присутствовать на судебном процессе отказника Сабирова. Скорее бы уж навсегда сбежать от этой запрограммированной жизни. Если это возможно.
Газета «Известия»:
«В президиум Верховного Совета СССР
Копия: В конгресс США
Копия: В Организацию Объединенных Наций
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМОГражданина СССР, кандидата медицинских наук С.Л. Липавского.
Мне нелегко было взяться за него, но после долгих мучительных раздумий я пришел к выводу, что должен это сделать. Может быть, это открытое письмо раскроет глаза тем, кто еще заблуждается, кого обманывает западная пропаганда, кричащая на все голоса о преследовании в СССР «инакомыслящих», и которая раздувает так называемый вопрос о «правах человека».
Начиная с 1972 года я связал свою судьбу с лицами, которым по определенным, основанным на существующем законодательстве мотивам было отказано в выезде за границу и которые крикливо начали спекулировать на вопросе о гражданских правах. Хотя у этих лиц были различные взгляды на формы и методы действий, у них была единая платформа – и единый руководитель – американская разведка и зарубежные антисоветские организации. Они систематически получали по неофициальным каналам инструкции… Их деятельностью руководили Д. Азбель, А. Лернер, В. Рубин. Поскольку я оказался своеобразным секретарем В. Рубина и хранителем архива, то был в курсе всех планов и намечавшихся акций, которые, как я понял потом, имели цель нанести ущерб интересам СССР… ими руководило желание подогреть эмиграцию из СССР и стремление подрывать устои Советской власти. В связи с этим выдвигались идеи по проведению в Москве незаконных, а по существу, провокационных мероприятий в виде созыва «международной конференции физиков», «международной конференции по еврейской культуре» и т. п. … А. Лернер предложил организовать негласный сбор информации о тех советских учреждениях и предприятиях, которые работают на оборону, с тем чтобы убедить западные фирмы под этим предлогом прервать поставку технического обору-
