Коко Шанель. Я сама — мода - Марли Мишель

Сейчас у меня свой модный дом на рю Камбон и множество знатных покупательниц. Я бы хотела подарить своим самым лучшим и верным клиенткам туалетную воду, но она должна быть особенной, неповторимой — как духи великой княгини. Чтобы узнать их формулу, мне и нужен этот платок… — Она секунду помедлила и добавила: — И ваше молчание. Прошу вас сохранить в тайне все, о чем мы с вами сейчас говорили, включая мое пожертвование. Я бы хотела, чтобы об этом не знал никто, даже Мися.

Кивнув, Дягилев протянул ей платок.

— Понимаю. Духи великой княгини назывались «Буке де Катрин», сейчас это «Ралле № 1»…

— Я знаю, — торопливо произнесла она.

Новая вариация аромата императрицы — что сказал бы Дмитрий Павлович на это? Не копия, нет, это не в ее стиле, а новый, современный вариант — вотто, что нужно. Как новая постановка «Весны священной» — она будет отличаться от довоенной. Что бы он сказал, если бы узнал, что она финансирует это воспоминание о русской старине? Прошлое и будущее связались воедино.

Я слишком много думаю о Дмитрии, вдруг с испугом поняла она. Пора с этим кончать. Сейчас есть вещи поважнее нового мужчины. Она сунула платок вместе с чековой книжкой в сумочку.

Глава седьмая

Несколько дней спустя, когда ее машина катила по Булонскому лесу, Габриэль посетили первые сомнения по поводу ее затеи. Она смотрела на осенние, пожелтевшие деревья и думала, не слишком ли опрометчиво поступила. Это безумие, отдать такую огромную сумму за платок, который, вполне вероятно, может оказаться совершенно бесполезным. Конечно, она не только поэтому дала Дягилеву чек, но все-таки затея с туалетной водой уже граничила с одержимостью.

Бой бы, наверное, от души повеселился. А может быть, и отчитал ее за легкомыслие. «О де Шанель» была их общей идеей, одной из многих. Долгими безмятежными вечерами, устроившись у ярко пылающего камина в его объятиях, она рассказывала о своих планах. Одни Бой одобрял, другие критиковал, и Габриэль всегда соглашалась с его весомыми аргументами. Они говорили только о ее работе, личное не обсуждалось почти никогда. Да тут и нечего было обсуждать. Для Габриэль и так было ясно, что она до конца жизни хочет быть с ним рядом. И она верила, что Бой чувствует то же самое. Когда они в первый раз переступили порог дома номер тридцать один на рю Камбон, Габриэль мечтала не только о том, что здесь отныне и навсегда будет модный дом Шанель, но и о том, что сможет держать его руку в своей вечно. Так почему же эта туалетная вода стала ее навязчивой идеей, когда столько всего другого еще не сделано? Она, например, хотела создать простое платье, которое женщины смогли бы носить в любое время дня.

Слеза скатилась по ее щеке. Габриэль хотела достать платок, но, передумав, просто вытерла слезу кончиком пальца — аккуратно, чтобы не стереть дорогую пудру. Она наносила ее каждое утро, красивой белой с золотом кистью, чтобы слегка скрыть загар. Эта драгоценная пудра была творением вездесущего Франсуа Коти, так же как и ее компактная версия, лежавшая у Габриэль в сумочке. На рынке косметики товары этого Наполеона парфюмерии было трудно не заметить.

Порог виллы «Ля Суре» Габриэль перешагнула уже как старая знакомая. За прошедшие полгода она так часто бывала здесь, что сотрудники Коти считали ее уже почти «своей». Так и сегодня, ее без всяких проволочек пригласили в «святая святых», где директор уже ожидал ее с чашечкой горячего мокко.

— Зерна арабики — это лучшее средство, чтобы день начался удачно, — бодро произнес он и поднес ее руку к губам. — Они раскрывают наше обоняние и нашу душу. Я рад позавтракать с вами. Не желаете ли круассан?

Она покачала головой.

— Вы позволите узнать, что испортило вам аппетит? Моя дорогая, когда вы просили о срочной встрече, ваш голос звучал очень возбужденно. Теперь и мне не терпится узнать, в чем дело, ведь вы отказались даже намекнуть, о чем пойдет речь. Так что же привело вас ко мне сегодня?

— Разумеется, — ответила она с улыбкой.

Вместо того чтобы открыть сумочку, она лишь постучала пальцем по ее замку.

— Скажите, Франсуа, вы смогли бы определить ингредиенты духов, если бы в вашем распоряжении был только надушенный носовой платок?

— Нет, — ответил он, не раздумывая. — Это невозможно.

Ее сердце упало.

— У меня есть платок с ароматом духов, которые должны стать основой для моей туалетной воды. Мне непременно нужно выяснить, из чего состоит запах духов, которыми надушила этот платок его владелица.

— Видите ли, у нас нет технической возможности распознавать вещества, имея в распоряжении лишь кусок ткани. — Коти взирал на нее с недоумением, его рука с чашкой кофе так и застыла в воздухе. — Почему бы вам просто не попросить эту даму, чтобы она дала вам образец?

— Она умерла.

— Мои соболезнования.

Габриэль нетерпеливо взмахнула рукой, что, однако, вовсе не являлось жестом пренебрежения к великой княгине, а, скорее, выражало ее спешку. Сейчас ей было не до сантиментов. И уж тем более она не собиралась сдаваться без боя.

— Речь идет о «Буке де Катрин» Ралле…

— Духи царской семьи, — прервал ее Коти, опустив, наконец, свою чашку на столик. Было заметно, что ему не по себе от этого разговора. — Этот запах и его история наделали много шуму. Ралле создал его в Москве еще до войны, и ходили слухи, что он ориентировался на «Кельне флёр» Убигана. Или тот на Ралле, кто знает. Схожесть этих запахов могла быть простым совпадением, равно как и то, что их выпуск состоялся почти одновременно. Теперь мы уже никогда не узнаем, как все было на самом деле.

— Значит, вы знаете ингредиенты этого запаха? — с надеждой спросила Габриэль.

— Это особая смесь разных ингредиентов. Вот все, что я знаю. И все остальные знают не больше моего. Скорее всего, формула утрачена, так же как и Российская империя. А если и нет, то ей владеют большевики. Насколько мне известно, то, что осталось от фабрики Ралле, теперь называется «Мыльная и парфюмерная фабрика № 5». Якобы советская власть хочет создать там духи под названием «Свобода». Безумие, вы согласны? — Не дожидаясь ответа, он задал следующий вопрос: — А почему вас так интересуют именно эти старые Духи?

— Я хотела бы подарить им новую жизнь.

— В таком случае было бы проще раздобыть их. — Коти явно был озадачен. — С флаконом духов мне было бы гораздо легче работать, чем с платком.

— У меня есть только платок, — просто ответила она.

— Я сомневаюсь, что там что-то сохранилось…

И тут он вдруг оглушительно расхохотался.

— Признайтесь, мадемуазель Коко, вы меня разыгрываете! Однако у вас отличное чувство юмора!

— Это вовсе не шутка. Для меня это очень серьезно. — Она открыла сумочку и вытащила платок. По комнате разлилось его слабое, но неповторимое благоухание.

— Значит, вы хотите слегка насолить большевикам? — с усмешкой спросил Коти. — Не уверен, что мы сможем сделать это при помощи платка, но попробовать стоит. Мой разум на этот раз бессилен перед велением сердца.

Все еще улыбаясь, он пообещал Габриэль, что свяжется с ней, как только что-то узнает.

Глава восьмая

— Что ты делаешь? — спросил Хосе Серт.

Он с удивлением наблюдал за тем, как жена засовывает красивую пригласительную карточку обратно в конверт. Ему хватило беглого взгляда на дорогую почтовую бумагу и строгий почерк, чтобы догадаться, от кого письмо.

Мися сидела за своим секретером, склонившись над грудой почты, пришедшей в их отсутствие. Большинство писем уже было разложено в несколько аккуратных стопок, однако этот конверт, очевидно, требовал особого внимания. Не поднимая глаз от своего занятия, она пояснила:

— Наше приглашение на костюмированный бал графа де Бомона — я отправляю его обратно.

— Это я вижу. Только не понимаю зачем.

— Я отказываюсь идти на этот бал.

— Но это же главное событие сезона!

Мися повернулась с загадочной улыбкой.