Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

Такой же день, как девять лет назад.
Всё тот же дождь и в небе те же тучи.
Молчи, молчи! И посмотри в глаза:
Всё тот же день, не хуже и не лучше.

Переменились только я и ты.
И стали мы среди суровых будней,
Среди пустой и лживой суеты
Старей, скучнее и благоразумней.

Нас напугала дождевая даль.
Мы не поедем в этот день в Версаль
Бродить в глухой, осенней, мокрой чаще
Пустого парка (а пруды, как сталь),
Чтоб вспомнить вновь влюблённую печаль,
Глухую память молодости нашей.

Сегодня день — совсем вчерашний,
В пустом окне — пустой рассвет.
Бормочет дождь с тоской всегдашний
О том, чего на свете нет.

Навстречу солнцу и свободе,
В туманной, утренней дали,
За счастьем призрачным уходят
В пустое море корабли.

О не свершившемся тоскуя,
Маня в чужие города,
Звеня надеждой, в даль пустую
Скользят стальные поезда.

И призрачно-неуловимы,
Из темноты, из тесноты,
В пустое небо синим дымом
Летят последние мечты.

И так легко, с сознаньем ясным,
Не сбившись с трезвого пути,
Из жизни тёмной и прекрасной
В пустую вечность перейти.

Помню — поезд бесшумно рвануло,
Твой последний растерянный взгляд…
(Средь вокзального шума и гула
Ничего не воротишь назад.)

Пустота и безжизненность улиц…
(Что мне делать с такой пустотой?)
Об игрушки твои споткнулась,
В темноте возвратившись домой.

Вот опять — дожди, непогода,
Гнёт ничем не оправданных дней…
Вот опять — пустота и свобода,
Уже горько знакомые мне.

На лазурно-седом океане
Ты во сне встречаешь зарю —
И я слышу твоё дыханье,
На пустую кроватку смотрю.

Твои письма всего мне дороже,
(Не читать их — любовно беречь),
Хоть не сам ты их пишешь, быть может,
Хоть мертва в них французская речь.

И мне чудится, как вечерами,
Среди мирно уснувших детей,
Ты тоскуешь о доме, о маме,
Об уютной кроватке своей.

Этим летом опять поедем
Вдоль далёких дорог — ты и я.
Снова будем на велосипеде
Проезжать чужие края.

Мы должны побывать в Бретани,
Мы должны… но скорей, скорей!
Как нам страшно в мёрзлом тумане
У мигающих фонарей.

Ведь потом ничего не будет.
Мы должны ещё много узнать.
Ведь уходят и годы, и люди,
Торопись, торопись не отстать.

Мы должны… но молчи об этом!
Только лето у нас с тобой.
Больше мы не увидим света,
Никогда не вернёмся домой.

Это наше последнее лето
Перед смертью или войной.

Ревёт вечерний океан.
Таинственная даль темнеет,
И в нарастающий туман
Вершины прячут Пиренеи.

Мигают ярко маяки
На каменных, отвесных кручах.
А небо всё в тяжелых тучах
Полно тревожной и летучей,
Нечеловеческой тоски.

Безжизненность пустынных дач,
Пустые улицы, аллеи…
И гул прибоя, будто плач,
Взывает к тёмным Пиренеям.

А в лиловеющей дали,
Над гладью сонного залива,
На узкой полосе земли,
В горах, раскинутых лениво

Смешались в прихотливом танце
Огни Испании и Франции.

День догорит в неубранном саду.
В палате электричество потушат.
Сиделка подойдет: «Уже в бреду…»
Посмотрит пульс: всё медленней и глуше.

Сама без сна, мешая спать другим,
Не буду я ни тосковать, ни биться.
Прозрачный, синий полумрак. Шаги…
А жизни-то осталось — в белом шприце.

Ещё укол. В бреду иль наяву?
Зрачки расширятся, окостенеют.
Должно быть, никого не позову,
Должно быть, ни о ком не пожалею…

Блеснёт заря над крышами вдали.
Туман дом, а окутает, как саван.
И в это утро я уйду с земли.
Безропотно. Бестрепетно. Бесславно.

Так жить. Почти ни во что не верить.
Почти ничего, ниоткуда не ждать.
Так жить, приближаясь к незаметной смерти.
Так жить, это значит — почти умирать.

Уйти от всех. Быть всеми забытой.
Ни о чём не жалеть. Никого не винить.
Никого не прощать. Ведь всё пережито —
И радость, и горе… И не стоит жить.

И в душный вечер, который жесток и долог,
Падением тела сломить речную сталь…
За один короткий, сухой некролог,
За равнодушно-брошенное: «Жаль!»

Вот стихи о смерти, о разлуке,
О тиши кладбищенской зари.
Вот — мои измученные руки,
— Посмотри…

Ничего я сделать не сумела,
Ничего достичь я не могу.
Видно, ты с твоей душою смелой,
Мне не по плечу…

Ты не можешь быть простым и грубым,
Не томись и сердца не губи.
И другим целованные губы,
Если можешь, разлюби…

И когда уйду я ночью зыбкой
В мой последний, одинокий путь,
За последней, призрачной улыбкой,
За моей последнею ошибкой —
Посмотри мне вслед — и позабудь…