Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

Я не просила ничего,
Я годы, долгие молчала.
А для чего? Из-за чего?
Но — правда? — Вам я не мешала…
(А жизни не начнешь сначала.)

Я не мешала никогда.
Да мы почти и не встречались.
А стало трудно — я тогда.
— Ведь я ушла, а вы остались.

Я знала счастье и любовь
(Но счастье ускользало мимо)
Я написала тьму стихов
Другим, влюбленным и любимым.

Жила другими и собой.
Вы где-то шли своей дорогой,
Всегда далёкий и чужой,
Не замечающий и строгий.

Вы людям не прощали зла
И чуть задетого покоя.
А я — я глупенькой была,
Томясь безтворческой тоскою.

Но вас мне не в чем упрекнуть;
Хоть с каждым днём я к людям строже.
Когда-нибудь и где-нибудь
Меня вы вспомните, быть может.

Но только никогда (кривить
Душой нельзя!) я, с сердцем сжатым,
Вам не прощу своей любви.
Но в этом вы не виноваты.

В нами не услышанных созвучьях,
В нами не написанных стихах —
Небо в молнийньх гремящих тучах,
Небо в кудреватых облаках.

Там живут крылатые драконы
Или ангелы светлее дня,
В небе бесконечном и бездонном,
Полном вдохновенья и огня.

А в глухих незвучных наших строчках
Жалобно трепещут тополя,
Полевые, бедные цветочки,
Милая и грустная земля.

Не кляни её, — погладь, потрогай.
Вот она, усталая, в пыли.
И змеится белая дорога,
Тонущая в дождевой дали.

Полюби её! В своей невзгоде
Нам она так благостно-легка.
И дорога белая уводит,
Пропадая где-то в облаках.

Книги мёртвые разлюбя,
Став простой, свободной и строгой,
Я вверяю себя
Белой дороге.

И пойду по полям,
По холмам, деревням, перелескам.
Будет влажно пахнуть земля,
Будет бить меня ветер резкий.

И пойду, и пройду
Длинной белой дорогой
Сквозь слёзы, борьбу и беду,
Сквозь радости и тревоги.

Я узнаю, как светел свет,
Я узнаю, как он прекрасен.
И пойму я, что много лет
Прожила я совсем напрасно.

Будет радость нежней вина,
Будет ввысь уходить дорога.
Будто в небо ведёт она,
— Прямо к Богу.

Ты цветов придорожных не трогай,
Их ногами топтать перестань.
Над широкою белой дорогой
Ночь расправила звёздную ткань.

А когда станут светлыми дали
(Ночь протянется несколько лет),
Я стяну ремешки у сандалий
И покорно пойду на рассвет.

Ты останешься, бледный и строгий,
— Не томись, не кляни, не вздыхай —
Будешь ты охранять у дороги
Наш земной, невозделанный рай.

Я тогда назову тебя братом
(В первый раз я скажу тебе: брат),
И уйду далеко, без возврата,
И забуду дорогу назад.

Жужжит комар назойливо и звонко,
Ночь голубеет в прорези окна.
Спокойный облик спящего ребенка,
И тишина. Навеки — тишина…

Мне хочется, чтоб кто-то незнакомый,
В такой же напряжённой тишине,
В таком же старом деревянном доме
Сидел один и думал обо мне.

В его окне — сиянье летней ночи,
От сердца к сердцу — ласковая грусть.
И несколько чужих, прекрасных строчек
Я нараспев читаю наизусть.

Я в жизни своей заплутала,
Забыла дорогу домой.
Бродила. Смотрела. Устала.
И быть перестала собой.

Живу по привычке, без цели.
Живу, никуда не спеша.
Мелькают, как птицы, недели,
Дряхлеет и гибнет душа.

Однажды, случайно, от скуки
(Я ей безнадёжно больна)
Прочла я попавшийся в руки
Какой-то советский журнал.

И странные мысли такие
Взметнулись над сонной душой.
Россия! Чужая Россия!
(Когда ж она стала чужой?)

Россия! Печальное слово,
Потерянное навсегда
В скитаньях, напрасно суровых,
В пустых и ненужных годах.

Туда — никогда не поеду,
А жить без неё — не могу.
И снова настойчивым бредом
Сверлит в разъярённом мозгу:

— Зачем меня девочкой глупой,
От страшной, родимой земли,
От голода, тюрем и трупов
В двадцатом году увезли!?

У нераскрытого окна,
В спокойном деревенском доме
Доверчивая тишина
Томит сладчайшею истомой.

От тишины, от пустоты
Душе спокойнее и проще.
(Так медленно в осенней роще
На землю падают листы.)

И тихих мыслей череда,
Не торопясь, проходит мимо.
— Что жизнь напрасно прожита,
Напрасно и — непоправимо.

Что грустно падают года,
(Как листья осенью туманной)
— Что я не так уж молода,
Не радостна, и не желанна…

Звенит комар. Да вдоль стены
Паук плетёт седые путы.
И грустной нежностью полны
Мои вечерние минуты.