Виталий Дмитриевский - Шаляпин в Петербурге-Петрограде
— А вот. . явись на сцену, закрой всего себя плащом, согнись дугой, убери
голову в плечи и мрачно объяви о себе: «Я здесь». Потом энергичным жестом
Руки сорви с себя плащ, вскинь голоеу вверх и встань гордо во весь рост, тогда
все поймут, кого и что ты хочешь изобразить. А то обрадовался: «Я здесь!»,
словно Петрушка какой-то. в конторе. Не контора служила театру, а наоборот, и
получалось, что для театра контора была чуть ли не бранным словом, а театр для
конторы — элементом революционным», — вспоминал заведующий труппой
Большого театра В. А. Нелидов.
Несмотря на то что положение Шаляпина в Мариинском театре
складывалось не слишком удачно, природное жизнелюбие спасало его. «Жизнь в
Питере, — писал Шаляпин в Тифлис своему другу В. Д. Корганову в январе
1896 года, — идет своим чередом, постоличному: шум, гам, руготня и проч.
Поругивают и меня, и здорово поругивают, но я не унываю и летом во что бы то
ни стало хочу за границу, в Италию и Францию в особенности... Публика
рукоплещет, а критики лаются... Когда сознаешь, что к тебе предъявляют
требования такие же, как к Стравинскому и др. ...так это очень и очень
приятно».
Мечта певца о поездке за границу не осуществилась. Судьба готовила ему
другой сюрприз — встречу с московским промышленником и владельцем
Русской частной оперы Саввой Ивановичем Мамонтовым.
В один из своих приездов в Петербург в конце 1895 года Мамонтов был на
опере «Демон» в Панаевском театре. Партию Гудала в этом спектакле пел
Шаляпин. Мамонтов сразу отметил одаренность молодого певца.
Позже о Шаляпине Мамонтову напомнили дирижер И. А. Труффи и
режиссер Русской частной оперы П. И. Мельников, сын известного певца
Мариинского театра И. А. Мельникова. Узнав от него, что карьера Шаляпина в
Мариинском театре складывается не слишком удачно, Мамонтов пригласил его
на летние гастроли в Нижний Новгород. Недолго поразмышляв, Шаляпин
согласился.
В Нижнем Новгороде певец впервые увидел Мамонтова, «плотного и
коренастого человека с какой-то особенно памятной монгольской головою, с
живыми глазами, энергичного в движениях». Таким было первое впечатление
Шаляпина от Саввы Ивановича Мамонтова. Шаляпин еще не знал тогда, что
встретил человека, который во многом определит его будущее, станет его
терпеливым и мудрым учителем...
Крупный промышленник С. И. Мамонтов был замечательным знатоком и
любителем русского искусства, меценатом. «Дело» — фабрики, железные
дороги, прииски — не могло заслонить его огромной тяги к искусству и,
конечно, таланта любить одаренных людей, отыскивать таких людей, помогать
им.
К. С. Станиславский одну из глав своей книги «Моя жизнь в искусстве»
посвятил Савве Ивановичу Мамонтову. Справедливо называя его замечательным
человеком, прославившимся как в искусстве, так и в общественной
деятельности, Станиславский пишет: «Это он, Мамонтов, провел железную
дорогу на север, в Архангельск и Мурман, для выхода к океану, и на юг, к
донецким угольным копям, для соединения их с угольным центром, хотя в то
время, когда он начинал это важное культурное дело, над ним смеялись и
называли его авантюристом и аферистом. И это он же, Мамонтов, меценатствуя
в области оперы и давая артистам ценные указания по вопросам грима, костюма,
даже пения, вообще по вопросам создания сценического образа, дал могучий
толчок культуре русского оперного дела: выдвинул Шаляпина, сделал при его
посредстве популярным Мусоргского, забракованного многими знатоками,
создал в своем театре огромный Успех опере Римского-Корсакова «Садко» и
содействовал этим пробуждению его творческой энергии и созданию
«Царскойневесты» и«Салтана», написанных для Мамонтовской оперы и
впервые здесь исполнявшихся.
Здесь же в его театре, где он показал нам ряд прекрасных оперных
постановок своей режиссерской работы, мы впервые увидели вместо прежних
ремесленных декораций ряд замечательных созданий кисти Васнецова,
Поленова, Серова, Коровина, которые вместе с Репиным, Антокольским и
другими лучшими художниками того времени почти выросли и, можно сказать,
прожили жизнь в доме и семье Мамонтова. Наконец, кто знает, быть может, без
него и великий Врубель не смог бы пробиться вверх — к славе. Ведь его
картины были забракованы на Нижегородской выставке, и энергичное
заступничество Мамонтова не склонило жюри к более сочувственной оценке.
Тогда Савва Иванович на собственные средства выстроил целый павильон для
Врубеля и выставил в нем его произведения. После этого художник обратил на
себя внимание, был многими признан и впоследствии стал знаменитым.
...Шаляпин был, конечно, самым большим увлечением Саввы Ивановича,
который сгруппировал вокруг любимца интересных людей. Он с восхищением
рассказывал мне во время одной из вагонных поездок о том, как Федор — так
звал он Шаляпина — «жрет» знания и всякие сведения, которые ему приносят
для его ролей и искусства. При этом, по своей актерской привычке, он показал,
как Федор Иванович жрет знания, сделав из обеих рук и пальцев подобие
челюсти, которая жует пищу».
Выступления Шаляпина на Нижегородской ярмарке (он пел Мефистофеля,
Сусанина и другие партии) имели большой успех. В театре Мамонтова певец
почувствовал себя в совершенно иной обстановке, чем в Мариинском театре: его
понимали, ему готовы были помочь.
Б Петербург Шаляпин вернулся возбужденным и растерянным, снова
возвращаться в Мариинский театр ему не хотелось. А кроме того, в Нижнем
Новгороде произошло важное событие в его личной жизни: он влюбился в
солистку Мамонтовской оперы итальянскую балерину Иолу Торнаги.
* * *
...Августовским днем на углу Невского и Садовой встретились две
извозчичьи пролетки. Седоки обрадовались встрече — они не виделись с весны.
— Знаешь, я хочу уходить с императорской сцены, — крикнул Шаляпин
