Виталий Дмитриевский - Шаляпин в Петербурге-Петрограде
знаю, куда их деть... Болтаются, понимаешь, без толку, как у картонного паяца,
которого дергают за ниточку. . Видно, никогда с ними не сладишь!
— А вот что, Федя, — посоветовал Юрьев, — постарайся их больше
ощущать, не распускай их так, держи покрепче... А для этого на первых порах
возьми спичку и отломи от нее две маленьких частички — вот так, как я сейчас
это делаю, — и каждую зажми накрепко между большим и средним пальцами.
Так и держи, они не будут заметны публике. Ты сразу почувствуешь свои руки,
они найдут себе место и не будут, как плети, болтаться без толку. Главное, чтобы
не думать, куда их девать. А потом привыкнешь — станешь обходиться без
спичек...
Шаляпин попробовал и даже обрадовался:
— Да-да! Ты прав. Совсем иное ощущение!
Шаляпина привлекал драматический театр. «В мои свободные вечера я
ходил... не в оперу, а в драму. . Началось это с Петербурга... Я с жадностью
высматривал, как ведут свои роли наши превосходные артисты и артистки:
Савина... Варламов... Давыдов...» «Мы так привыкли его видеть в кулисах, что,
когда он не приходил, нам чего-то не хватало», — вспоминал К. А. Варламов.
Шаляпин не просто увлекался спектаклями Александрийского театра и
игрой артистов — он хотел проникнуть в самую суть сценического поведения,
пытался понять, нельзя ли что-нибудь из виденного перенести на оперную
сцену. В театр Шаляпин входил обычно со служебного входа и сразу шел в
артистическую уборную Дальского или Юрьева. Заглядывал он сюда и в
антрактах.
А после окончания спектакля Дальский, Юрьев и Шаляпин нередко
заходили «на огонек» к Зое Яковлевой, их большой приятельнице. Она жила
совсем рядом с театром, на Фонтанке у Чернышева моста (ныне мост
Ломоносова). В ее доме все было просто, без чинности.
Зоя Юлиановна Яковлева пользовалась известностью в петербургских
литературных и артистических кругах как прекрасная исполнительница
комических ролей (вероятнее всего, в любительских спектаклях. — Авт. ), а
позднее как писательница. Ее рассказы можно было встретить на страницах
петербургских газет, в журнале «Нива». Две ее пьесы ставились на сцене
Александрийского театра. В 1900-х годах в театре «Комедия» шла ее пьеса «Под
крылом его светлости», «открывшая романтическую страничку из жизни
Потемкина», как писал рецензент «Обозрения театров». Впрочем, ярко
выраженного литературного Дарования у Зои Яковлевой не было, но талантом
доброты, радушия и гостеприимства она была одарена щедро — за это ее и
любили.
В доме Зои Яковлевой было электрическое освещение — в ту пору большая
редкость. Лампочка без абажура свисала с потолка в центре комнаты. Яркий,
необычный свет, чай с бутербродами, веселое общество привлекали гостей. Во
всей обстановке дома, в самой хозяйке, как отмечал Юрьев, было «что-то
архиспецифическое, петербургское».
Гости Яковлевой жили тоже неподалеку: Шаляпин и Дальский — на
Пушкинской улине, Юрьев — на Ямской (ныне улица Достоевского). Маленькая
квартирка, в которой жил Ю. М. Юцьев (Юрчик, как его называл Шаляпин),
досталась Юрьеву от прежнего квартиранта, актера И. Киселевского. Она
находилась в одном из тех уголков города, которые принято называть «районом
Достоевского»: такие кварталы с огромными многоквартирными домами
неопределенной темной окраски и с унылыми проходными дворами избирал
писатель местом действия многих своих произведений. Здесь жили мастеровые,
студенты, курсистки, и квартиры здесь были дешевые.
Дружба с Дальским открыла Шаляпину путь на концертную эстраду. Как-то
Дальский отправил певца на концерт вместо себя. Шаляпин был рад прокатиться
в карете, хоть она предназначалась и не ему. Карета свернула с Невского на
Михайловскую и остановилась перед Дворянским собранием (ныне Большой
зал Филармонии). Студент — распорядитель вечера — не знал, кого он привез.
Пройдет немного лет, студент станет знаменитым актером Московского
Художественного театра, а Шаляпин знаменитым певцом, который тепло
вспомнит о своей первой встрече с Василием Ивановичем Качаловым...
Зал Дворянского собрания ослепил Молодого Шаляпина парадным
сочетанием темно-малинового бархата кресел с белоснежными стенами и
колоннами из искусственного мрамора, огромными люстрами с тысячью
хрустальных слезинок, внезапно вспыхивающих разноцветными искрами...
«Когда я вышел на эстраду Дворянского собрания, я был поражен
величественным видом зала, его колоннами и массой публики. Сердца коснулся
страх, тотчас же сменившийся радостью. Я. запел с большим подъемом.
Особенно мне удались «Два гренадера». В зале поднялся неслыханный мною
шум. Меня не отпускали с эстрады. Каждую вещь я должен был петь по два, по
три раза и, растроганный, восхищенный настроением публики, готов был петь
до утра...»
С тех пор Шаляпина стали часто приглашать на благотворительные вечера.
* * *
Со временем работа в Панаевском театре перестала удовлетворять
Шаляпина. Рекомендации В. В. Андреева и Т. И. Филиппова открыли певцу
двери Мариинского театра. Почти через месяц после упоминавшегося вечера у
Тертия Филиппова, на котором Шаляпин спел арию Сусанина, контора
императорских театров рискнула заключить с ним контракт. Счастливый певец
помчался в типографию заказать визитные карточки с грифом «Артист
императорских театров».
До сих пор Шаляпин выступал на подмостках дачных и частных театров.
Теперь перед ним — огромная сцена и зал Мариинского театра, одного из
лучших театров Европы. Театр поразил молодого певца своей роскошью.
Недавно здесь были закончены последние переделки по проекту архитектора В.
А. Шретера, Но конечно, главное, что произвело Впечатление на Шаляпина,
были замечательные певцы и музыканты, у которых ему предстояло многому
учиться.
Еще 26 ноября 1894 года газета «Санкт-Петербургские ведомости»
