Рафаэль Михайлов - Тайной владеет пеон
Мигэль уже далеко. Он свободен. Больше его не заманят в клетку. Но как разыскать своих, дядю Карлоса? Дом антиквара Молины многие знают. Нет, Мигэль не пойдет туда. Запрещено! Кого он знает в столице?
...Шумный коридор университета. Кого спросить, кого дернуть за руку? Этого? Он очень много болтает — несерьезный, сразу видно. Того? Тот слишком угрюмый. Возьмет и крикнет: «Руки вверх!» Может, лучше к девушке обратиться?
Но, словно по мановению волшебной палочки, без звонка, коридоры пустеют. Начинается очередная лекция. Мигэль не знает этого. «Что их — ветром сдуло?» — недоумевает мальчик. Он остался один в коридоре. Нет, не один. Навстречу ему бежит девушка. Ее, наверно, тоже сдуло откуда-нибудь ветром. Опоздала. Других унесло раньше.
— Вы что здесь делаете, молодой человек? — весело кричит она.
«Как же, так я тебе и доложу», — говорит себе Мигэль, но с губ его уже летит задорное:
— Сколачиваю оркестр — из тех, кто проспал.
Девушка хотела ущипнуть Мигэля за нос, но он заслонился рукой.
— Спокойнее. Тайная полиция.
Она расхохоталась.
— Вы забавный. Что вам надо у нас, таинственный сеньор?
Мигэль замялся, но девушка не выглядела фискалом, и он, неожиданно для себя, решился:
— Зашел в гости. К Андресу. Где его разыскать? Улыбка мигом сбежала с лица студентки, и она строго сказала:
— Андреса больше нет в университете. Идите в другие гости.
— Мне больше некуда пойти, — тихо сказал Мигэль. — А друзей Андреса вы мне не можете показать, сеньорита?
Через полчаса его свели с Донато. Мигэль сказал:
— Мне не нужен Андрес, раз вы все так боитесь. Мне нужны люди побольше его. Но об этих людях я могу спросить у одного Андреса.
— Зачем они нужны тебе? — спросил Донато.
— Это не моя тайна, сеньор студент.
— Андрес тебя знает?
— Нет.
— На что же ты рассчитываешь? Почему он доверится тебе?
— Если вы друг Андреса, вы должны знать, что его недавно спасли.
— Я сам его нес. Что еще?
— Тогда вы должны знать, сеньор. Один находчивый человек сообщил, когда Андреса повезут на допрос. Этот человек, — скромно прибавил Мигэль, — я.
— Ты?
— Ну да, я.
— А если ты сочиняешь?
— Тогда люди побольше вашего Андреса не захотят со мною лясы точить, — и все. Только пожалуйста, сеньор, катитесь бегом, а не шагом. Не то я пошлю к дьяволу ваши вопросы и отправлюсь сам на поиски.
Вот так Мигэль и очутился в маленькой комнатке позади музыкального магазина. Он не знал, куда его привели, но увидел изуродованное лицо Андреса и подбежал к нему:
— Андрес, я сидел в кабинете, где вас пытали. Вы не видели меня, я был за шкафом. Вы здорово держались, как настоящий мужчина. Я... я хотел бы походить на вас, Андрес.
С порога раздался голос:
— Ты тоже держался, как настоящий мужчина, Мигэль.
Вошел Ривера. Его вызвали раньше, и он еще на улице увидел Мигэля.
— Ну, рассказывай, — быстро сказал он, — что с тобою стряслось?
Мигэль бросил выразительный взгляд на Андреса.
— Мигэль, Мигэль, — с укоризной протянул Ривера. — Ты не доверяешь настоящему мужчине.
Мигэль потупился. Андрес слабо улыбнулся.
— Не томи его, Ривера, — сказал Андрес. — Он все равно будет молчать. Такой уж характер.
— Андрес — член нашего комитета. Говори, — предложил Ривера.
Мигэль рассказал все. Как он вкрадывался в доверие к Линаресу, как разузнал о Королевской Пальме, как приводил в бешенство Бочку Желчи, заставлял его разговориться. И, наконец, как услышал от шефа полиции, что убийца Адальберто ему полезен.
— Повтори слово в слово, — приказал Ривера. — Что он говорил об убийце Адальберто?
— «Важно найти не того, кто стрелял, а того, кто направлял», — медленно повторил Мигэль. — И еще: «Этот человек полезен нам».
— Ласаро! — вскричал Андрес. — Я подозревал это давно. Ривера, у меня не было доказательств, и мне бы не поверили. Но в ту минуту, как он сказал перед комитетом: «Единичные выступления подрывают партию изнутри», — я потерял веру в его искренность.
— Почему? — спросил Ривера. — Мысль правильная, партийная мысль.
— Потому что за неделю до этого он сам рекомендовал нам завязывать бой с армасовцами, где только можно и в любом составе — «втроем, вдвоем, в одиночку».
— Жаль, что ты молчал раньше.
Мигэль видел, что его старшие друзья загрустили, и со смешными подробностями рассказал, как он горланил песню и как Линарес сиплым голосом подпевал ему.
— На песне я и попался, — сказал Мигэль под смех товарищей. — Это я узнал уже потом, от полковника Леона. Ну, а где теперь мне жить? Что делать?
— Несколько дней пробудешь здесь, — сказал Ривера. — Потом тебе и еще кое-кому предстоит небольшая поездка в другой город.
— В Пуэрто?
— Нет.
Мигэль потускнел.
— А чтобы эти дни наш Мигэль не скучал, — засмеялся Ривера, — я познакомлю его с продавщицей музыкальных инструментов.
Мигэль сделался красным.
— Не надо, — сказал он. — Хватит с меня девчонки Линареса.
Ривера улыбнулся и приоткрыл дверь. В комнату донесся знакомый девчоночий голос:
Тук-тук-тук,
Выше нос, музыканты!
Пара рук — Это ваши таланты!
— Росита, — прошептал Мигэль.
— Кажется, арест в этом доме тебе будет более приятен, — закончил Ривера.
Мигэль и Росита сидят в маленьком садике позади магазина. Обо всем уже рассказано, все известно. Только одного оба не знают: где они будут завтра?
— А может, так лучше, — сказала Росита. — Я всегда мечтала о далеких путешествиях, о долгом плавании. Я хотела услышать все сказки, какие есть на земле. А сейчас, — она счастливо засмеялась, — я сама как сказка, брожу по улицам города, от человека к человеку.
Она посмотрела в глаза Мигэлю.
—А ты? — нерешительно спросила Росита — Ты хочешь вернуться в Пуэрто?
— Больше всего на свете, — горячо сказал Мигэль. — Пуэрто моя родина и моя жизнь. Но если завтра дядя Карлос пошлет меня на юг или на дальний запад, я и не звякну, — и сразу поправился, — и слова не скажу.
— «Звякну» подходило лучше, — мечтательно повторила Росита. — И еще я запомнила из твоих любимых словечек: «Помидоры лопают, пока они не треснут» и «Пусть я захлебнусь на самой высокой волне».
— Чудеса! — заморгал Мигэль. — А Бочкина дочка все время меня держала за язык...
Он звонко рассмеялся, но Росита помрачнела. И тогда Мигэль впервые осмелился сделать то, о чем давно мечтал. Он встал, низко поклонился своей подруге и срывающимся от волнения голосом сказал:
— Когда я вырасту, я увезу тебя в самое длинное плавание. Мы объездим все земли и наслушаемся самых прекрасных песен и сказок. Ты согласна, Росита?
— Да, мой Мигэлито.
Она повернулась к нему — нежная, гибкая, счастливая, и столько любви и преданности прочел он в ее глазах, что осторожно, точно боясь, как бы не рассыпалось его сокровище, прикоснулся губами к вздрагивающим губам своей подруги. Росита отстранилась.
— Но это будет потом, потом, — зашептала она. — Когда мы прогоним тех с нашей земли.
— Да, это будет потом, — подтвердил Мигэль. — Потому что сейчас мы крепко заняты, моя Росита.
А что же в это время делали Ривера, Карлос, Роб? Ведь Мигэль доставил им такую важную новость. Они спорили.
— Только коллектив вправе решить, можно ли его считать предателем и что с ним делать, — заявил Карлос. — Я не говорю уже о том, что мы не знаем: одно и то же лицо Королевская Пальма и Ласаро или это разные лица.
— Что же у нас — предатель на предателе сидит? — горячился Ривера. — В условиях подполья оставить провокатора на свободе — значит погубить себя. Из двух трупов — своего и Ласаро — я предпочитаю труп Ласаро.
— Ласаро уже не опасен нам, — не соглашался Карлос. — Рабочие организации будут извещены, связи с ним прерваны, в лицо он знает немногих.
— Все равно, — вспылил Ривера, — предателей нужно учить!
— Ривера решится устранить его без суда товарищей? — в упор спросил Роб.
Ривера отвернулся к окну.
— Вряд ли, — наконец ответил он.
— Значит, собираем комитет, — подвел итог Карлос. — Лучше за городом. Где-нибудь по дороге на Антигуа. За Ласаро слежка — пригласим его через почтальона. Скажем, на завтра в девять утра.
— Но Ласаро, если он и есть Пальма, успеет связаться с Линаресом по рации.
Нет, не успеет, — возразил Карлос. — Чиклерос говорил, что последний утренний выход в эфир Королевской Пальмы — в семь часов. В восемь утра мы его пригласим на девять. Но даже, если он и есть Пальма и он достучится до Линареса... Вот мой план...
Весть о заговоре военных вызвала различный отклик. Роб сказал:
— Роб думает так, — надо порекомендовать городскому транспорту застопорить движение. Но военных это не спасет. Роб думает, — надо предупредить наших товарищей, чтобы были осторожны; Армас начнет охоту с них.
