Рафаэль Михайлов - Тайной владеет пеон
И всю жизнь он будет думать, что случайный гнев гватемальского солдата, или меткость карибки, или же ловкость мальчика победили его, матерого шпиона, которого с детских лет учили выходить сухим из воды. Но мы-то знаем, читатель, что промолчи солдат, не окажись тесак под рукой у Мэри, не прыгни Наранхо, — все равно через минуту в домик ворвался бы Ривера со своими связными, и Фоджеру все равно лежать с туго стянутыми ремнем руками.
Ривера встречает Наранхо и Мэри за деревьями. Прошмыгнувшего солдата он уже видел и оценил ситуацию. Приказание связным — Мэри уходит с ними.
— А ты пойдешь со мной, Наранхо. Американец жив?
— Жив. Может, вытащим его оттуда, сеньор?
— За американцем сейчас примчится Бочка Желчи.
— Я не о нем... Там остался Чиклерос.
Ривера стягивает с головы темный берет, и ветер треплет его мягкие черные волосы. Прощай, Чиклерос; ты был крепким бойцом и умным подпольщиком. Только стрелять тебе нужно было первым. Ты не увидишь, Чиклерос, свободную Гватемалу, и детей у тебя не было. Но вот этот мальчишка и его друзья на всю жизнь запомнят тебя — твое лицо и твое щедрое сердце. Прощай, Чиклерос!
А вернуться к тебе мы не успеем. С подножия холмов уже поднимаются к домику черные полицейские машины. Прощай, Чиклерос!
Ривера увлекает мальчика в ближайший переулок, ускоряет шаг. То и дело он смотрит на часы.
— Мы не успеем к парку, — испуганно бормочет Наранхо.
— Зачем нам в парк? Чтоб нас схватили друзья Королевской Пальмы?
— Значит, сеньор знает?
— В восемь пятьдесят? — быстро спросил Ривера.
— Да. Вы угадали, сеньор.
Ривера не успевает ответить. Впереди раздается беспорядочная стрельба. Отряды полиции наступают на колонны студентов. Наранхо видит поднятые над толпою рисунки и голубовато-белый флаг Республики: на флаге вышит огромный кулак гватемальского пеона.
— Хорошо придумали, — замечает Ривера. — Но в драку мы сегодня не полезем. Свернем-ка в этот переулок.
— Сеньор, — робко говорит Наранхо, — кто это — Королевская Пальма?
— Ты увидишь его. Скоро.
Мы увидим его раньше, читатель. Ласаро снова обрел свою выхоленную внешность. Он чисто выбрит, надушен; на нем новый костюм с золотистой искрой, легкая нейлоновая шляпа, мягкие замшевые туфли. Еще один рейс к парку Аврора — и оттуда на вокзал. Поезд умчит его к границе, а там самолет панамериканской компании с всемирно известной эмблемой — крылатым глобусом — примет адвоката на борт. Мягкие откидные кресла, красивые стюардессы, веселые собеседники, внизу — рокочущий океан, рядом — голубое небо, впереди — Европа, курорты, дансинг-холлы, картинные галереи... А все эти комитеты по раздаче земли и кофейные дела, комитеты по изъятию земли и злая рожа Линареса, кличка Королевская Пальма и тревожные ночи ожидания, клиенты с плантаций, студенческие выходки, явки, пароли, узкие улочки, рев мулов, звон бидонов, пыль, вулканы — они останутся здесь, позади, в кошмарном «вчера».
Сейчас Ласаро уничтожит единственный след преступления: телефонную трубку он зашвырнет в ближайшую канаву, а в его отсутствие агент Линареса вынесет рацию.
«И никаких неожиданностей быть не может, сеньор Ривера! Внизу — люди Линареса: они отлично сторожат меня и я не советую вам подходить ко мне до парка Аврора».
Адвокат бесшумно отодвигает засов, снимает шляпу перед хозяйкой и выходит на лестничную площадку. Легкое прикосновение к плечу. Суровый голос:
— Сеньор Ласаро, к парку Аврора вас доставлю я. По просьбе товарищей.
Легкий озноб охватывает адвоката. Непредвиденное обстоятельство. Незнакомый человек. Странное поручение. Впрочем, опасного ничего нет. Комитет предпринял обычную меру, чтобы уберечься от «хвостов» и, может быть, уберечь его, Ласаро. Слежка за его домом могла не остаться незамеченной. «Что ж, до парка Авроры мы можем доехать вместе, незнакомец со шрамом на лице. У нас будет солидная охрана, и не моя вина, что вы попадетесь в западню со всеми другими».
— Как мне убедиться, что нам по пути? — любезно спрашивает адвокат. — Кто вы сами, сеньор?
— Что касается меня, — отвечает незнакомец, — то в некоторых наших индейских племенах есть славный обычай скрывать свое имя от чужих людей. Считается: кто завладел именем, — завладел и человеком. Что касается того, по пути ли нам, то дальше парка Авроры мы не поедем, а о явке вас известили раньше.
Ласаро успевает подметить, что его спутник худощав, невозмутим и не очень разговорчив. Он берет адвоката под руку, выходит с ним из подъезда и говорит громко, отчетливо:
— Минутное дело в министерстве — и вы свободны, сеньор адвокат.
Ласаро ничего не понимает. Какое дело? В каком министерстве? И что за машина их ждет?
Но в заднее окошечко он видит, что за ними выруливают на главную авениду еще две машины, и успокаивается: люди Линареса не выпустят их из виду. Незнакомец ведет машину легко, уверенно.
— Зачем нам министерство, сеньор?
— Конспирация, — коротко отвечает его спутник.
Они выезжают по главной авениде к главной площади и правительственному дворцу. Очевидно, спутника адвоката чиновники министерства иностранных дел хорошо знают.
Сейчас не время вспоминать опасные скитания нашего друга Вирхилио Аррьоса. Мы расстались с ним на пути из Киригуа в Сакапа. После того его видели во многих городах. Армасовцы считали, что Аррьос работает на них, но он сумел передать подпольщикам два оружейных склада, о существовании которых правительственные чиновники даже не догадывались. Чтобы задобрить армасовцев, третий оружейный склад — меньший — он передал им, а также назвал министру по иностранным делам нескольких второстепенных сотрудников, которые знали мало и не очень-то устраивали армасовскую разведку.
О побеге его семьи из Антигуа в столице не знали. Дублерша его жены сказалась больной. Шпионка с лицом совы потеряла два — три дня, спохватилась, но еще боялась признаться тайной полиции в оплошке и сама готовилась бежать. Аррьос знал, что ему пора скрыться. Его попросили доставить Ласаро на заседание комитета; просил его старый друг Карлос, и он решил этой последней услугой подпольщикам закончить легальное[84]существование.
Начальник канцелярии министра соглашается легко и просто.
— Я провожу вас лично.
Они выходят в патио, пересекают пальмовую аллею, оказываются на пустынной улочке. Еще квартал-другой и их обгоняет повозка, запряженная мулами.
— Садитесь, — предложил незнакомец, — если не желаете вернуться к своим теням.
— Нет, только не это! Ласаро не вернется с пустыми руками к Линаресу.
Незнакомец передает его погонщику мулов, долго смотрит вслед, беззвучно смеется и возвращается в министерство тем же путем, каким и пришел; выходит из того же подъезда, в какой вошел. С ним один из чиновников — ростом с Ласаро. Предосторожность не лишняя — в особенности, если учесть, что вслед за машиной снимаются с места еще две.
Где-то на перекрестке Аррьос вручит чиновнику издевательское письмо для президента, зайдет в универмаг, выйдет задним двором и растворится в толпе прохожих, чтобы начать новую жизнь под чужим именем.
А повозка, запряженная мулами и везущая Королевскую Пальму, движется по южным пригородам столицы.
— Куда вы меня везете? — недоумевает адвокат. — Разве мы едем не в парк?
Погонщик соскакивает с повозки и бредет рядом.
— Будет и парк, сеньор. Не все сразу.
Ласаро лезет в карман и, нащупав телефонную трубку, незаметным движением забрасывает ее в кусты. «Если он бросится за трубкой, я его пристрелю», — раздумывает адвокат. Погонщик смотрит в небо и посвистывает. «Пожалуй, они ничего не подозревают», — решает Ласаро.
У небольшого домика, полускрытого деревьями, их встречает высокая тощая женщина и знаком приглашает войти.
Адвокат легко спрыгивает с повозки и решительно поворачивает обратно. Довольно конспирации, его привезли не туда, куда надо, но он наверстает упущенное время. Грубый рывок поворачивает его лицом к дому. Погонщик говорит с угрозой:
— А расчет? В такую даль — и бесплатно везти? Ласаро лезет в карман, за мелочью; в ту же секунду сильные руки подхватывают его и, прежде чем он успевает вспомнить о пистолете, вносят в дом. Дверь захлопывается. Его бросают на пол темной комнаты. Тщетно он пытается понять, где находится и кто с ним проделал глупую шутку. Он еще не знает, что попал на то самое заседание комитета, о котором давно мечтал. Что люди, которым удалось привести его сюда без «хвостов», готовятся судить адвоката Ласаро.
Яркий свет фонаря освещает растерянное лицо предателя, его изысканный, хотя и помятый костюм. Остальная часть комнаты — в темноте. Знакомый голос Карлоса Вельесера, человека, имени которого даже не знает Ласаро, звучит приглушенно:
