Рафаэль Михайлов - Тайной владеет пеон
— А его последняя выходка? — спросил Ривера. — Как ты расцениваешь ее?
— Безобразно, недостойно руководителя. Я не берусь судить, кто стрелял первым. Я задаю другой вопрос: что привело Адальберто к Ласаро?
— Адальберто заметил за собой Донато. Возможно, не знал, куда скрыться. Жилье Ласаро оказалось ближайшим. Рассчитывал отсидеться. Они знакомы по университету.
— Не верю, что только по университету. Как Ласаро удалось скрыть следы убийства?
— Он подкупил служителей морга, и те забрали тело Барильяса.
Карлос прошелся по комнате.
— Мы вызовем Ласаро на комитет, — решил он. — Сразу после отъезда мистера Лайкстона. Предупреди его об этом. Пусть объяснит все комитету. Довольно разговоров наедине. Товарищи решат, можно ли его оставить в руководстве. Мы не имеем права обходить Ласаро при подготовке больших акций,[79] но поручи ему что-нибудь самостоятельное, не связанное с нашими людьми. Скажем, разоблачение армасовских законов. Пусть поработает с молодыми адвокатами... С молодыми...
Карлос запнулся и, как всегда в минуты глубокого раздумья, провел несколько раз тыльной стороной руки по высокому, нахмуренному лбу.
— А ведь Ласаро тоже молод, — произнес он. — Мигэль говорит, что Королевская Пальма молод... Глупость какая-то лезет в голову. — И он постарался отогнать от себя случайную мысль.
Человек, о котором они говорили, в эту минуту метался по комнате. Растрепанные волосы, красные бессонные глаза, измятый галстук — это был не тот вылощенный и подтянутый адвокат фирмы, о котором его шеф острил: «Неточности в его речах не бывает, как и пылинки на костюме». Ласаро только что получил угрозу от имени Линареса и заметался. В первый раз он проклял ту минуту, когда поддался на уговоры отца и принял на себя обязанности шпиона и провокатора. Он мечтал уехать за границу, — сейчас он понял, что спокойную жизнь в любой дыре готов променять на все блестящие посулы Линареса. Но было поздно. Ему дали срок до утра. Выдать головку... Болваны, глупые, никчемные люди, — где он достанет головку, если вот уже неделю к нему не заходят даже связные. Если бы не случай с Адальберто... Невезенье, ужасное невезенье.
Он привел себя в порядок и вышел на улицу. Куда идти? Где искать? Он помнил, что кто-то из членов комитета снимает комнату у антиквара. Но он не знал, где этот дом, а партийная этика воспрещала задавать излишние вопросы. Может быть, о ком-нибудь знает Рина Мартинес? Вместе с нею он выпускал один номер подпольной газеты. Да, она дружила с Андресом, она должна знать, где он жил. Рина снимала комнату с тремя подругами у белошвейки на улице Реформы. Ласаро однажды к ней заходил за рисунками. Он помнил калитку — зеленую, с двумя колокольчиками: верхним и нижним. Верхний когда-то предназначался для благородных всадников, нижний — для простых смертных: такой порядок привезли в страну испанцы, и время его сохранило только в десятке старинных зданий. Кажется, вот она, эта калитка.
Ласаро стучится в первую попавшуюся дверь. Ему отвечают, что Мартинес здесь не проживает. Он обходит много дверей и, уже отчаявшись найти студентку, сталкивается с нею в маленькой полутемной прихожей.
— Сеньор, вы ищете меня? Что случилось?
— Да, вас. — Вид у Ласаро лихорадочный, сухие губы запеклись, глаза растерянные, блуждающие. Рина его с трудом узнает. — Сеньорита Мартинес, я получил известие об Андресе...
Рина вскрикивает:
— Что-нибудь плохое? Не тяните же!
— Нет. Не думаю. — Ласаро уже составил для себя маленький план атаки и не дает Рине опомниться. — Может быть, есть возможность его спасти, вырвать из тюрьмы. Мы должны немедленно разыскать с вами товарищей.
— Я никого не знаю, — в отчаянии говорит Рина. — Меня даже вывели из состава студенческого комитета. Подождите, сеньор Ласаро... Только что у меня был Ривера. Но вы опоздали. Он дал задание и ушел.
— Куда? Может быть, вы знаете, где он живет?
— Нет, я не знаю, где его искать. Что же делать?
— Думать, думать, — лихорадочно бросает слова Ласаро. — Не знаете ли вы, где жил Андрес?
Рина не знала, где он жил. Но однажды, проходя по бульвару, она увидела Андреса выходящим из подъезда двухэтажного домика. Было раннее утро, и Рина догадалась, что Андрес поселился здесь. Увидев ее, он как ни в чем не бывало поздоровался и только днем позже спросил: «Нужно ли мне менять адрес или ни врагам, ни друзьям ты не заикнешься, где я ночую?» «Ни врагам, ни друзьям», — поклялась она.
И вот сейчас друг и, возможно, один из партийных вожаков искал его адрес. Она замешкалась. Ласаро нетерпеливо спросил:
— Что же вы? Или жизнь Андреса вам безразлична?
Рина покачала головой.
— Я никогда не знала его адреса.
Чувствуя, что добыча ускользает из рук, Ласаро усилил натиск.
— Я один не справлюсь, — зашептал он. — Знаете вы имена Роба, Кинтаны, Кондора?
— Никогда их не слышала.
И чем больше горячился Ласаро, тем спокойнее и безразличнее становилась Рина. Она вспомнила предостережения Риверы, Андреса. В подполье дает информацию старший младшему, но не наоборот. Назойливость Ласаро была странной. Рине почему-то вспомнился шепот Адальберто, когда они сидели в кафе. Она поддалась его горячности, искренности — а что получилось? Возможно, Ласаро хочет от души выручить Андреса, но Рина уже знала, что для такого дела есть лучшие пути.
Ласаро остановился.
— Что ж, оставим Андреса погибать, — бросил он и сделал шаг к двери.
— Подождите! — Рина прижала руку к сердцу; оно билось часто и горячо. — Может быть, я одна могу помочь?
— Нет, вы девушка. Нужны мужчины — сильные и выносливые.
— Я могу обратиться к студентам.
— Без комитета я не имею права решать столь сложный вопрос.
Ласаро поклонился и вышел. Рина долго стояла, прислонясь к косяку двери; слезы текли по щекам, подбородку, шее, но она не замечала их, всматриваясь в темноту и шепча: «Андрес, милый Андрес!» Такой ее и застали выбежавшие подруги. Они ничего не могли понять из ее скупых реплик, но затащили в комнату, заставили выпить кофе и напомнили, что работы много: сто цветных карикатур должны быть к утру готовы. Работали по конвейерной системе: Рина набрасывала карандашом силуэты деятелей армасовской хунты, вторая из подруг обводила их и размечала цвета, третья накладывала краски, четвертая выводила подписи.
Посреди ночи Рина сказала:
— В эту минуту его могут пытать.
Она размашисто вывела парящего кецаля, которого пытались пронзить штыками министры армасовского кабинета. Но птица отбивалась крылом и клювом; чувствовалось, что с нею не сладить.
Ласаро, выбежав от Рины, еще долго бродил по улицам. Нет, он никого не отыщет. Дорогое время потеряно. Нужно бежать. Навстречу ему прошел музыкант, неся на спине устремленную на два метра ввысь и обернутую в чехол маримбу. «А ведь в чехол мог бы спрятаться и я», — подумал Ласаро. Фонари слепили глаза, яркое освещение улиц в столице — наследие диктаторских режимов: правители боялись темноты, ночных сходок, ночных сговоров, ночных шорохов. «Будь темнее, — я бы скрылся», — пробормотал Ласаро. В каждом прохожем он искал спасителя, в каждом подъезде — укрытие. Но люди шли по своим делам, двери открывались и затворялись, провокатор был никому не нужен.
Он зашел к себе, бросил в чемодан две смены белья, пачку денег, несколько фотографий и выскользнул из комнаты.
— Сеньор адвокат меня извинит, — раздался голос Пласиды. — Но ко мне приезжает племянник... Я буду просить сеньора подыскать что-нибудь другое.
Ласаро понял, что появление в квартире незнакомых лиц, стрельба в его комнате, приход служителей морга обеспокоили хозяйку. Итак, ему предлагают выбираться. Но он опередил донью Пласиду. Он выбирается до ее предложения.
— Я был мирным жильцом, — примирительно сказал адвокат. — Я скоро вернусь, и мы обсудим, как лучше поступить.
Она закивала головой, радуясь, что жилец отнесся к ее словам спокойно.
Ласаро вышел из подъезда и остановил первое такси. Шофер распахнул дверцу; адвокат сел рядом с ним.
— На вокзал! — приказал он.
Машина не трогалась, шофер безучастно смотрел в окошечко.
— В чем дело? — резко спросил адвокат.
— Дело в том, — раздался приветливый голос с заднего сиденья, — что вам лучше не делать глупостей, сеньор адвокат. Возвращайтесь к себе домой, — вас нигде не ждут.
— С кем я говорю? — глухо спросил Ласаро. Вместо ответа задний пассажир посоветовал:
— Возвращайтесь домой, включите радио, на волне сорок четыре бывают интересные передачи.
Ласаро понял, что его загнали. Линарес предусмотрителен. Адвокат вышел из машины и поплелся обратно в свою квартиру. На лестнице ему встретился мальчик — разносчик газет. Низкорослый и черноволосый, он остановил адвоката и передал ему слово в слово то, что поручил Ривера:
