Рафаэль Михайлов - Тайной владеет пеон
— Знаю. Андреса взяли. Уходи.
Адальберто сворачивал за угол. Бросив взгляд назад, он увидел Донато. Глаза его сузились: точным и цепким движением он вытащил пистолет из кармана, но Донато успел укрыться за выступ дома. Адальберто понял, что ему угрожает смертельная опасность. Он быстро перебежал дорогу и смешался с толпой прохожих. Снова перебежал дорогу. Полицейский, ему нужен был всего один полицейский. Но, как назло, поста здесь не было. Адальберто поднял голову и узнал окно Ласаро. Переждать — хотя бы четверть часа переждать у него. Ласаро его не выдаст.
Боже, как много ступеней, а в доме всего два этажа. Донато уже, наверное, внизу. Почему так медленно здесь открывают? Скорее, скорее же, дьявол вас побери!
— Сеньора, позвольте мне пройти к моему патрону. И, пожалуйста, никому больше не открывайте.
Хозяйка в недоумении.
— Не понимаю... Вы не можете здесь распоряжаться.
Адальберто врывается к Ласаро без стука. Хорошо, что адвокат дома.
— Сеньор Ласаро, спасите, за мною гонятся!.. Ласаро поднимается из-за письменного стола — бледный, растерянный, напуганный.
— Что вы наделали?
— Они заставили меня... Я выдал Андреса... Спасите. Отец вас озолотит. Они уже у дверей.
Голос Ласаро становится пронзительным:
— Идиот! Уходите отсюда сейчас же! Вас не должны здесь видеть.
Адальберто говорит, как в бреду:
— Мне некуда бежать. Я не успею. Свяжитесь с полковником Линаресом. Вы можете. Вы все можете. Я озолочу вас.
Ласаро визжит:
— Прочь, говорю вам! Прочь отсюда! Я не желаю вас знать!
Адальберто загнан, но последним усилием воли он прибегает к мысли столь же подлой, как и все, что им двигало последние месяцы.
— Мой брат говорил, что мы можем рассчитывать на вас. Я знаю, — вы не с этими голодранцами. И ваш отец от них бежал. Если меня схватят, — я все скажу, сеньор Ласаро. Спасите же меня!
Ласаро мечется по комнате. У него тоже нет выхода. Барильяса выследили; оставить его у себя — значит себя же и выдать. Выгнать его тоже нельзя — мальчишка продаст. Что делать? Что делать?
Звонок в дверь. Они!
В руках у Адальберто пистолет.
— Ласаро, я буду отбиваться...
Он не успел кончить фразу — Ласаро выстрелил. Адальберто упал. В коридоре заплакала сеньора Пласида. В дверях появился Ривера. Он услышал последние слова Адальберто: «Какая с...волочь!»
За спиной Риверы — Донато.
— Зачем ты стрелял? — спросил Ривера.
— Негодяй предал Андреса, — сказал Ласаро, тяжело и прерывисто дыша.
— Разве партия назначила тебя карателем?
— Меня душил гнев! — крикнул Ласаро. — Что мне было делать?
— Вспомнить о том, что ты коммунист.
— Он первый напал на меня!
— Ты объяснишь это полиции. Партию такой ответ не устроит. Постарайся избавиться от трупа.
Ривера и Донато ушли. Сеньора Пласида продолжала плакать. Ласаро закрыл дверь на ключ, выхватил из-под матраца телефонную трубку и бросился к передатчику.
Чиклерос проснулся от настойчивых вызовов. Он схватился за карандаш. «Я — Королевская Пальма, — диктовал неизвестный. — Я — Королевская Пальма. Подтверждаю: главный выехал из столицы. Главный выехал... По приезде вызовет. Последняя надежда встретиться. Последняя надежда встретиться. Дежурьте круглосуточно. Избавьте от неприятностей. Я — Королевская Пальма...»
Чиклерос бросил наушники и громко — так, чтобы слышал солдат, — крикнул:
— Неужели не найдется доброй души напоить меня рефреско со льда!
— Расхныкался, — заворчал солдат. — Карибка тебе спичку жалеет, а ты рефреско захотел. Уймись, дурень!
Наранхо появился, будто по вызову.
— Море пожаловалось солнцу: «Жарко мне нынче, владыко». «А мне от твоих брызг — ух как холодно!» — засмеялось солнце, убегая за море. Наутро они встретились. «Погрей меня!» — взмолилось море. «А ты меня освежи», — заревело солнце. Вспомните их разговор, сеньор, и вы будете всегда довольны.
— У языкастой карибки и сын колючка, — фыркнул солдат.
Наранхо не остался в долгу:
— У пьяной армии только осел трезвый, — уколол он безденежного солдата и оказал Чиклеросу: — Иду в лавку, могу доставить рефреско.
Не успел Наранхо вернуться, как привалили неожиданные гости: шеф тайной полиции полковник Линарес с офицерами связи. Линарес в дом не вошел, а Чиклероса вызвал к машине.
— Что у Королевской Пальмы? — коротко спросил он. Чиклерос постарался выиграть время для обдумывания.
— Я передал вам все депеши, мой полковник.
— Последнюю, — нетерпеливо приказал Линарес. — Перескажи последнюю.
Чиклерос и на этот раз схитрил.
— Главный выехал из столицы, избавьте от неприятностей. — Он, конечно, умолчал о предстоящем вызове Ласаро.
— Да, у него неприятности, — подтвердил Линарес. — Он не передает, когда ожидается возвращение главного?
— Нет, мой полковник.
— У него остались считанные дни. Не может быть, чтобы это было все!
— Я не сплю уже вторую ночь, мой полковник.
Линарес насупился.
— Генри, что вы скажете?—обратился он к спутнику.
— Это вас мы подобрали когда-то в болоте? — спросил вдруг Фоджер.
— Меня. А что?
Фоджер что-то сказал по-английски полковнику, тот возразил; они обменялись еще несколькими фразами, и Линарес приказал:
— Ладно, радист, ты заслужил отдых. Майор подежурит вместе с тобой. Покажи ему рацию.
Чиклерос лихорадочно размышлял: видимо, надо срочно расшифровать депешу, иначе Пальма повторит ее и Фоджер разоблачит обман. Он знакомил Фоджера с рацией и незаметно настроился на прием.
— Слушайте, — сказал Чиклерос. — Опять Королевская Пальма. Главный по приезде вызовет. Последняя надежда встретиться. Дежурьте круглосуточно.
Постучался Наранхо и по привычке сразу же открыл дверь.
— Вот ваше рефреско.
— Что тебе надо? — всматриваясь в мальчика, спросил Фоджер.
Наранхо постарался убраться поскорее.
— Мальчик притащил рефреско по моей просьбе, — вступился Чиклерос.
— Впредь запрещаю, — холодно оказал Фоджер — И вообще лучше карибов из квартиры убрать.
— Но это их квартирa, мистер.
— Вы олух, милейший. Впрочем, вы чапин.[77] А большинство чапинов почему-то олухи. В Гватемале нет «их квартир». Мы забираем все, что нам надо.
Наранхо сидел в своей комнате и говорил:
— Сеньора Мэри, он хочет нас выселить.
— Пусть попробует, — вспыхнула карибка. — Я его подожгу вместе с аппаратом.
Прошел день. Чиклерос никак не мог связаться с Наранхо. Королевская Пальма радировал чаше обычного. Текст был прежним: «Последняя надежда встретиться...
25. КОФЕЙНАЯ ВОЙНА
— До чего же смешно, леди и джентльмены! — гид Педро говорил, сидя на парапете фонтана, а его внимательные слушатели расположились полукругом в заросшем бугенвиллиями гостиничном дворике. — Вы увидите сегодня развалины университета Сан-Карлос. Он возник в индейской стране, но индейцы в него не допускались. В былые времена его величество король испанский разрешил сюда впустить лишь индейских принцев чистой крови. Его величество президент Армас не впустил даже индейских принцев и прихлопнул институт по изучению индейской культуры. Это доказывает, леди и джентльмены, что наш президент ценит больше всего развалины.
Раздался смех, Педро подал было туристам знак усаживаться в автобус, но увидел сеньора Молину между двумя людьми, смахивающими на полицейских, побледнел и замолк. Молина его тоже увидел и сделал рукой движение, которое можно было понять как приказ — не обращать внимания и продолжать свое дело. Противореча себе, Молина медленно провел ладонью по высокому открытому лбу, и Педро готов был поклясться, что антиквар не знает, зачем и куда его уводят.
Хосе припоминал каждый свой шаг: руины, сопки... Нет, его не могли заподозрить, его не видели. Значит, подозревают команданте.
А Карлос пришел к обратному выводу. Он действовал скрытно и осторожно, говорил только с вожаками; ни один владелец кофейной плантации его не видел. Значит, попался Хосе.
Карлос нащупал пистолет в заднем кармане брюк: если бежать, — удобнее момента не будет. Но бежать — значит поставить на карту готовящееся вспыхнуть движение в кофейной зоне. Власти начнут репрессии раньше, чем люди поднимутся. Что делать? Прежде всего спокойствие, — твердил он себе. — Речь может идти о пустой формальности. Скорее всего Хосе заметили шатающимся возле дома Аррьосов.
— Мальчик, ты достал для меня старинную облицовку стен? — спросил Карлос, усаживаясь в машину.
Хосе попытался найти скрытый смысл его слов, но не находил. Вопрос требовал прямого ответа, и он выпалил:
— Я искал, сеньор Молина. — Говоря это, вдруг догадался, что Карлос подсказывает ему причину утренних блужданий. — Я искал... Но я еще плохо знаю Антигуа.
