Валерий Роньшин - Тайна прошлогоднего снега
Вскоре я вышла на пляж и увидела безбрежный океан. Строго говоря, это был, конечно, не океан, а пролив Ла-Манш. Но все равно это был и океан тоже. Над океаном висело солнце.
Вообще если говорить о солнце и луне, то они мне нравятся, лишь в определенные периоды своего существования. Луна мне нравится круглая, яркая, когда видна каждая прожилка на ней, когда она ослепляет своей яркостью, и тут я начинаю думать, что она светит ничуть не хуже солнца, а даже лучше, потому что умудряется осветить темную ночь. Солнце же мне нравится на восходе и на закате, и не более того. Обычно, смотря в эти моменты на солнце, я пытаюсь его пересмотреть: кто кого. Иногда оно у меня выигрывает, иногда я у него.
Вот блин горелый! Опять я заболталась! Приношу девяносто килограммов извинений!..
В общем, я решила искупаться. Вода была классная, клевая, теплая и прозрачная. Я взяла в прокате ласты, маску, трубку и пошла нырять глубоко под воду. Да, забыла вам сказать, что помимо альпинизма я еще и дайвингом занималась, ну то есть подводным плаванием. В каких морях я только не плавала — и в Черном, и в Белом, и в Желтом, и в Красном, и даже в Мертвом.
Вдоволь наплававшись, я бухнулась на лежак под зонтик. Дул легкий ветерок с пролива, на пляже играла музыка… Такая расслабуха наступила. Я лежала пузом кверху и отрывалась. И все мне было ПО ФИГУ!
Короче, кайф!
Но за кайфом всегда следует отстой. Уж не знаю почему, но это так.
И вот возвращаюсь я в отель, вхожу в свой номер и обнаруживаю, что не только ванная комната, но и коридор, а еще вся, ну абсолютно вся комната залиты КРОВЬЮ, причем уровень крови от пола — сантиметров шесть, не меньше. Хорошо еще, что я была в крутых сабо на высокой платформе и поэтому лишь немного намокла.
Я помчалась на ресепшн и стала кричать, что у меня в номере кровь!.. море крови!.. Портье понесся следом за мною. Мы вбежали в мой номер. И…
И — ничего.
Представляете? Ровным счетом ничего. Никакой крови. Номер как номер.
— Пардон, — сказала я портье. — Миль пардон.
А чего тут еще скажешь?..
Портье посмотрел на меня как на идиотку и удалился.
А я сразу же вспомнила свой прикольный сон № 24. Ведь именно это мне и снилось. Один к одному. Я в каком-то заграничном отеле, захожу в свой номер, а там полно кровищи. Но одно дело — увидеть все это во сне, а другое дело — наяву.
Сердце мое ухало, как филин (это птичка такая). Руки дрожали, как у алкаша (ну это понятно кто)… Словом, нервишки пошаливали. Эх, наверное, я уже старею. Все-таки четырнадцать стукнуло, это вам не шуточки. Второй десяток давно уж разменяла.
Чтобы как-то успокоиться, я опять пошла прогуляться к Ла-Маншу.
«Нет, я точно чокнутая, — думала я, бредя по берегу. — И не просто чокнутая, а чокнутая в квадрате, а может, даже и в кубе, а возможно, и не в кубе, а в этом… как его… в общем, что-то из раздела высшей математики». А разве не так? Ведь все, что со мной происходило в последнее время — падение с небоскреба, кровь в номере отеля, — это же чистейшей воды глюки.
От печальных мыслей меня оторвал мобильник. Звонил Гафчик, чему я даже особо и не удивилась.
— Гав-ррр, гавр-ррр, — лаял он в трубку.
— Да я уже в Гавре, Гафчуля, — ответила я ему.
— Гав-ррр, — настойчиво повторял он.
И я вновь пожалела, что Воробей не научил Гафчика говорить по-человечески. Сейчас бы не было никаких проблем.
— Я не понимаю, что ты хочешь сказать, — произнесла я.
— Гав-ррр, — опять повторил Гафчик и следом словно бы икнул — «ик».
— Чего? Чего? — переспросила я.
— Гав-ррр-ик! — уже явственно услышала я это «ик».
— Гаврик? — не понимала я. — Какой еще Гаврик?
И тут до меня дошло! Да не Гаврик, блин, а — ГАВРИКОВ! Вот о ком мне настойчиво пытался сообщить Гафчик. И потому, как Гафч восторженно залаял и завизжал в трубку, я поняла, что попала в самую точку. Да! Он точно имел в виду именно Гаврикова — моего соседа по лестничной площадке. А я, как дура, в Гавр поперлась.
В общем, в Гавре мне делать больше нечего, надо скорей возвращаться в Москву.
И вдруг… (Ох, как меня уже достали все эти «вдруг»!)
— Помоги-и-те!.. — раздался отчаянный детский вопль. — Спаси-и-те!..
Я обернулась на крик и увидела, что вдалеке от берега тонет какой-то малявка лет семи. Не
раздумывая, я бросилась ему на помощь. А зря, между прочим, надо было вначале подумать. Потому что, когда я подплыла к утопающему пацану, он оказался вовсе не пацаном и вовсе не утопающим. Передо мной был… карлик Большаков! Только его мне и не хватало для полного счастья.
— Ага-а, попалась, Мухина! — торжествующе завопил он и в буквальном смысле слова сел мне на шею. И начал, гад, меня топить. А я стала хлебать воду литрами.
Все же мне удалось сбросить мерзкого карлика со своей шеи, и между нами завязалась отчаянная борьба. Большаков, хоть и был карликом, но, надо признать, очень сильным карликом.
Я чувствовала, что начинаю уставать. Похоже, что сейчас моя жизненная лодочка пойдет ко дну!
— Чего тебе надо, Большаков? — захлебываясь, хрипела я.
— Утопить тебя, Мухина, — отвечал карлик.
— А зачем?
— Ты знаешь о прошлогоднем снеге, поэтому должна умереть.
— Да ничего я не знаю о прошлогоднем снеге.
— Нет, знаешь, — окунал он меня с головой.
— Нет, не знаю, — окунала я его с головой.
— Знаешь… — отфыркивался он.
— Не знаю… — отфыркивалась я.
— Да что ты врешь, Мухина, — разъярился Большаков да как пошел обзывать меня по-всякому:
— Колодка подколодная, прищепка бельевая, швабра половая…
Тут уж и я вспылила (хотя кругом была одна вода). Это меня-то, победительницу конкурса «Супермодель России», обозвать колодкой, прищепкой и шваброй?
— А ты тупорылый, безмозглый сгусток мерзкопакости, недоросток, олигофрен, переходящий в дебила…
Карлик Большаков даже на секунду остолбенел от потока таких моих смачных ругательств. Этой-то секундочкой я и воспользовалась — схватила его за уши да и утопила в Ла-Манше. Буль-буль — пошел карлик на дно рыб кормить.
Нехорошо, конечно, поступила. А что прикажете делать? Иначе бы он меня утопил. Се ля ви, как говорят здесь, во Франции. Такова жизнь.
Глава XII
ЛОГОВО ТИГРА, ИЛИ МАГИЧЕСКАЯ БАРАХОЛКА
Мало кто знает, что в Москве существует Служба скорой помощи при полтергейстах. В нее обращаются люди, в квартирах которых начинает происходить всякая чертовщина, ну там кровавые пятна на обоях выступают или кто-то невидимый начинает громко ругаться матом. Так вот, руководителем этой службы и был мой сосед по лестничной площадке — Гавриков.
Но еще меньше кто знал, что Гавриков был не только руководителем Службы скорой помощи при полтергейстах и не только моим соседом По лестничной площадке, а еще и самым настоящим магом. Да не простым магом, а магом высшей категории. Он умел растворяться в музыке. Причем без остатка. А это у магов считается высшим магическим пилотажем.
Вы, конечно, мне не верите. Ну и зря. Впрочем, я поначалу тоже не поверила, что Гавриков маг. Тогда он продемонстрировал мне свои магические способности — слепил из пластилина маленькую куколку, лицом и фигуркой похожую на меня, и воткнул ей иголку пониже спины. Я так и подскочила на стуле, потому что меня будто шилом в мягкое место кольнули. Но все равно не поверила. Тогда Гавриков предложил воткнуть иголку кукле в глаз, раз я такая недоверчивая. Ну тут уж я рисковать не стала.
Внешность у Гаврикова была, прямо скажем, бандитская: нос перебит, глаза выпученные, каждый кулак с котенка величиной. Так и казалось, что он тебе сейчас кулачищем ка-а-к врежет! Но на самом деле Гавриков был добрейшей души человек. Поэтому я ни капли не сомневалась, что он мне поможет в моем расследовании. И честно рассказала ему о всех своих прибабахах.
— Ведь это же не крыша у меня поехала, правда? — с надеждой спросила я у Гаврикова, закончив свой рассказ.
— Нет, не крыша, — успокоил меня маг. — Это — область непознаваемого. А то, что находится в непознаваемой области, человеку познать невозможно.
Я дико расстроилась. До этого ведь я все дела как орешки щелкала, даже самые заковыристые, и вот на тебе — «висяк» («висяком» на милицейском жаргоне называют нераскрытое дело). — И что, совсем-совсем ничего нельзя узнать? — упавшим голосом спросила я.
— Тебе — нет, — ответил Гавриков, сделав ударение на слове «тебе».
Я сразу же ухватилась за это выделенное интонацией слово, как утопающий за соломинку:
— Но вы-то маг, вы-то можете познать непознаваемое?!
— Могу. Но для этого мне нужно впасть в транс, другими словами — уйти за пределы познания. Только там можно познать непознаваемое.
— Гавриков, миленький, — стала я умолять мага, — впадите, пожалуйста, в транс.
