Герман Балуев - Командир Иванов
Он ввалился в дом и гаркнул:
— Приготовиться к движению!
И добавил, что сам он останется ждать вертолета. И Женя с ним останется тоже.
— А кто же поведет десант? — напряженным голосом спросил Игорь Любавин.
Иванов встретился с его умоляющим взглядом.
— Ты и поведешь, — сказал он, подумав.
Игорь покраснел и с трудом сдержал счастливую улыбку.
Событие девятнадцатое. Трещина
Иванов и Женя взяли спальные мешки, котелки, топор, двухместную палатку, немного продуктов и пошли на вертолетную площадку — готовиться к встрече вертолета.
И только когда они скрылись в косо летящем снегу, Игорь Любавин почувствовал себя начальником. Им овладела веселая лихорадка.
Он представил, как, не давая себе передышки, будет первым прорубаться сквозь чащу. А за ним, воодушевленные его примером, ринутся остальные. Потом Игорь представил, как их догонит Иванов, сумрачно на него посмотрит, стиснет руку и гулко скажет: «Молодец, Игорь! Не ожидал. Ты же почти всю дорогу сделал. Теперь-то осталось что, ерунда! Веди уж десант до конца! Куда будем двигаться, на восток?» А Игорь улыбнется и разведет руками: мол, понятное дело, куда же еще? Не на запад!
Игорь азартно стал командовать, а ребята — весело ему подчиняться: засиделись во время пурги. Загремели бочки с горючим, едко запахло бензином, откашлявшись, взревел Васин бульдозер, по-походному загружался вездеход…
Понятно, что и сам Игорь за работу принялся рьяно. Он решил укрепить на полозьях крючья, за которые бульдозер потащит дом. Он схватил первый подвернувшийся под руку бурав и быстро провертел в левом полозе дырку. Еще более повеселев от того, что так ловко у него получилось, Игорь огляделся. Сквозь летящий снег смутно проступал хребет. «Молодец, что я здесь! — подумал он. — Здесь могут выдержать только сильные люди».
— Бурав потолще возьми, — сказал ему мимоходом Голуб. И отправился дальше по своим делам.
Игорь примерил крючок: и верно — отверстие тонковато. Но Игорь лишь усмехнулся: и не с такими пустяками справлялись! Веселая сила так и кипела в нем.
Он сходил за кувалдой и ахнул по крюку со всей чемпионской силой.
Крюк погрузился как в масло.
Но вдруг что-то негромко лопнуло, и по полозу, в обе стороны от крюка, побежала щель. Потрескивая и расширяясь, она нырнула под дом. А с другого конца выскочила наружу. Полоз лопнул, как будто разинул пасть.
Объятый ужасом, Игорь стоял с кувалдой в руках. «Что делать? Разбирать дом и строить новые сани?» На его лбу выступил пот.
Он беспомощно огляделся. «Боже, как меня сюда занесло?» Он сходил к болоту, промыл лед и набрал в ладонь грязной жижи. Вернувшись обратно, он быстро заляпал трещину.
— По машинам! — тонким голосом закричал он.
Десант двинулся на восток, и тайга сомкнулась за ним.
Событие двадцатое. Горячий камень
Иванов сгреб снег с валуна, корявым боком вылезшего из земли, завалил его сушняком и запалил огромный костер. Целый день валун вбирал в себя жар. А вечером Иванов смел с него угли, устлал лапником, и получилась горячая печка. Сверху Иванов натянул палатку, и Женя, забравшись в спальный мешок, заснула уютно, как дома.
Ей снился город Новороссийск и идущая с моря зеленоватая зыбь. Дома Женя мечтала о Сибири и чувствовала, что ее место там… А теперь вот, в Сибири, ей почему-то стал сниться Новороссийск. «Это потому, что там тепло», — подумала Женя и проснулась от стужи.
На ресницы намерз иней. На белом полотне палатки плясали алые языки. Это Иванов разогревал новый валун.
— С тобой не пропадешь, — сказала Женя, выбравшись из палатки и видя, что и чай готов, и консервы уже подогреты. — У меня есть печенье, конфеты. Хочешь?
— Погоды бы! — вздохнул Иванов. — Погоды!
Он думал о том, что до Нин еще далеко, а к Новому году нужно во что бы то ни стало проложить к ней дорогу. Потому что до весны, до тех пор, когда лед на болотах растает, на Нию надо завезти очень много грузов и разных материалов, из которых будут строить поселок.
Женя вгляделась в лицо начальника десанта и увидела, что никакой он не сумрачный, — он просто озабоченный и усталый. Он заботится обо всех. А кто хоть раз позаботился о нем? Она вынула из мешка связанный мамой шарфик и накинула на шею командира.
— А тебе идет!
— Спасибо, — сказал Иванов. И улыбнулся.
Событие двадцать первое. В четыре глаза
На четвертый день проснулись ясное утро: все ново, бело и тихо. Синей стеной стоял хребет, сахарно сияя вершиной.
Прибыл вертолет, и начальник десанта пошел к нему, оставляя и снегу глубокий голубой след. Женя поспешила за ним.
Они забрались по лесенке и грузовой салон. Пилот увидел Женю и подмигнул:
— В четыре глаза-то лучше!
Иванову это не понравилось. Он пихнул сапогом дверь в пилотскую кабину, и она со звоном захлопнулась.
Железный пол оглушительно задребезжал и затрясся под ногами. Клубящаяся зелено-белая тайга качнулась в иллюминаторах и побежала под вертолетом.
Но тут пилот снова открыл дверь и поманил Иванова. Сквозь стекла кабины было видно: какой-то человечек бежит по снегу и размахивает руками.
— С твоими ребятками не соскучишься! — крикнул пилот.
— Давай на посадку, Юра!
Вертолет заскользил боком, выправился и сел, ударив в человечка вихрем из-под винта. Человек съежился и закрыл лицо рукавицами.
Спрыгнув в снег, Иванов длинными шагами пошел к нему.
Человек опустил руки, и начальник десанта увидел смеющееся лицо Аллы.
— Здравствуйте, это я, — весело сказала она. — А я пришла вам помочь.
— Что в десанте? — спросил Иванов.
— Даже не поздоровался! — Алла поморщилась и вновь улыбнулась. — В десанте все хорошо, только скучно. Едут и едут куда-то, а дела никакого нет.
Иванов молча повернулся и пошел к вертолету.
Он хмуро сел возле иллюминатора и вынул карту.
Алла толкнула Женю локтем.
— Здравствуй, Женечка!
Женя посмотрела на нее хмурым, как у Иванова, взглядом.
Алла пожала плечами и встала за спиной начальника десанта.
Дорога, которую пробил Васин бульдозер, белой полосой прорезала тайгу. Серая тень вертолета неслась прямо по ней. Затем пошло занесенное снегом болото с редкими кустиками и деревцами. На снегу была видна колея — двойной голубой след. А вскоре показался и сам десант. Васин бульдозер тащил дом. А сзади ехал вездеход. Из трубы домика валил дым и тянулся, как желтая грива. Кто-то высунулся из кабины вездехода и помахал им шапкой.
Женя припала к иллюминатору, шепча про себя приметы местности, чтобы потом не забыть. А Иванов то и дело сверялся с картой.
— Юра, зависай! — зычно скомандовал Иванов. — Выходим на точку.
Вертолет завис над склоном сопки, иссеченной мелкими сосенками. Иванов подкатил к раскрытой двери и сбросил первую базу: две бочки с горючим и одну с продуктами. Они упали в глубокий снег. Иванов стал наносить это место на карту.
Алла, вытянув шею, выглянула из открытых дверей. Морозный вихрь ударил в лицо, ослепил ее и куда-то повлек. Иванов прыгнул, ухватил ее за воротник полушубка и отшвырнул от дверей. Алла ударилась спиной о железный борт и вскрикнула.
— Сидеть! — свирепо закричал Иванов.
Алла испуганно вжалась между бочками.
Через несколько минут, вскинув голову, поджав губы, она пошла в кабину.
— А-а-а! Лесоруб! — подмигнул летчик и жестом показал на кресло второго пилота.
Алла уселась в кресло и оглядела приборы, ручки, краснощекую физиономию пилота, бегущую под вертолетом тайгу.
Последнюю базу бросали у реки Нии. Над ней стояло серебристое облако пара. Вертолет долго летал по его колеблющемуся краю, выискивая подходящую площадку для базы. И, посмотрев вниз, Алла увидела, что сброшенные бочки подняли из берлоги медведя и что он скачками покатился к реке.
Она всплеснула руками.
— Мишка! Давайте поймаем мишку!
Пилот загоготал и крикнул Иванову:
— Саша, твой лесоруб требует поймать мишку!
— Ложись на обратный курс! — сказал начальник десанта и взглядом проводил медведя, еще не зная, сколько бед наделает этот зверь.
Событие двадцать второе. Красный свитер на белом снегу
Они долго искали, но посадочной площадки вблизи десанта так и не нашли. Пилот высадил их на старом месте. Он хлопнул Иванова по плечу, подмигнул его помощницам и улетел в Усть-Кут. А Иванову и двум девушкам предстояло пешком догонять десант. Иванов решил идти кратчайшим путем — через сопки.
Они уложили вещи в рюкзаки, закинули их за спины, а Иванов поверх рюкзака еще привязал палатку. И, не медля, они тронулись в путь.
Иванов шел первым, проминая в снегу тропу. Он шел слегка сгорбившись, размеренным шагом, поглядывая на каменные осыпи и размышляя о том, что это за порода и годится ли она на отсыпку железнодорожного полотна. Он привык ходить, привык не обращать внимания на усталость. Он знал, что таким шагом, не останавливаясь, может идти пять часов. А вот сколько продержатся девушки?
