Николай Наволочкин - Знакомые кота Егора
Да, посмотреть есть на что!
Рано или поздно нарушительницу закона разоблачали. Но, несмотря на синяки, царапины и потерянные перья, ворона вновь ожидала случая, чтобы подать сигнал: «Спасайся кто может!!!»
Вот и сейчас, чуть передохнув, старая ворона во весь дух заорала: «Кар-р-р! Кар-р-р-р! Каа!!!»
Ох, что тут началось! Какой поднялся крик, какой переполох! И вслед за другими воронами, бросившимися врассыпную, припустила и наша. А то ведь кто-нибудь мог догадаться, что это она подала сигнал, и тогда быть беде.
Торопясь как можно скорее улететь подальше, старая ворона еще долго слышала за собой испуганные крики. Ее даже обогнали две молодые вороны. «Ну уж эти-то, конечно, заблудятся, и не то что за день, а и за три не разыщут своих», — с радостью подумала ворона-обманщица. Наконец она совсем выбилась из сил, выбрала сучок и опустилась на него.
Старая ворона любила садиться на сухие сучки. С них лучше видно, скорее заметишь опасность, да и тебя могут принять за сучок и не станут зря беспокоить.
Где-то здесь неподалеку находилось Круглое озеро. Осмотревшись, ворона увидела, что чуть в стороне поблескивает под низким вечерним солнцем вода. Отдохнув, старая ворона направилась к озеру.
Неподалеку от берега, на зеленой полянке, она сразу увидела зайца Тишку. Он скакал с места на место и лакомился своей любимой заячьей капусткой.
Надо было не спугнуть его и хорошенько расспросить. Ворона опустилась на кочку, потихоньку откашлялась и как можно ласковее произнесла: — Пр-ривет!
Вы, конечно, знаете, что голоса у ворон не самые приятные. Как ни старалась ворона говорить помягче и поласковее, заяц все равно, услышав вороний голос, подскочил. Тишка, конечно, тут же дал бы стрекача, да ворона его просто поразила.
— Как здоровье? — спросила она.
— Здоровье? — даже сел от удивления Тишка. — Чье здоровье?
Еле-еле сдержала старая ворона свой характер. Чуть-чуть не крикнула: «Кошмар-р!» Но ведь надо было узнать, что здесь случилось, и она сказала:
— Твое, разумеется. Я спрашиваю, как твое здоровье, заяц?
Никто никогда не интересовался Тишкиным здоровьем. Собаки на него лаяли, вороны каркали, сороки стрекотали. А тут вдруг та самая ворона, которая его недавно прогнала, спрашивает…
«Какое же у меня здоровье? — подумал Тишка. — Ноги не болят. Уши ветром не надуло. Насморка пока нет. Значит, хорошее». Так он и сказал вороне.
— Прекрасно, — сделала вид, что обрадовалась, ворона. — Береги себя, заяц, не болей, пожалуйста.
— Ладно, — пообещал Тишка.
— А теперь, скажи-ка мне, заяц, где этот твой большой, а совсем маленький?
— Ушастик-то? А вон там в кустах, — показал Тишка.
— Что он там делает? — с опаской спросила ворона и приготовилась в случае чего тут же взлететь.
— Лежит, — вздохнул Тишка. — Он же маленький, а мама у него потерялась.
— Так ты же говорил: «большой».
— Эта он ростом только большой, а на самом деле совсем маленький, — объяснил Тишка. — Он еще травку щипать не умеет… Да ты, тетка ворона, сама посмотри.
— Да уж посмотрю, — сказала ворона и перелетела к тем самым кустам, где притаился кто-то и большой, и маленький.
И там она увидела неуклюжего рыжего лосенка. Был он длинноногий и длинноухий. Недаром Тишка назвал его Ушастиком. А если бы он встал на свои тонкие ноги, то, конечно, был бы намного выше зайца.
— А ну-ка, заяц, притащи ему капустки! — приказала ворона.
— Я уже давал, а он не ест.
— Неси, неси, ишь какой жадина!
Тишка перепугался и кинулся на полянку. Он принес капустки, положил ее перед горбатым носом лосенка, но тот на нее даже не посмотрел.
«Плохо дело, — подумала ворона. — Однако сейчас я покормлю его чем-нибудь повкусней…» Она перелетела на берег озера, походила там у самой воды, нашла дохлого пескаря и притащила его лосенку. Но и дохлого пескаря Ушастик не стал есть.
«Кошмар, — произнесла про себя ворона, — ишь какой привередливый».
Пескаря она тут же склевала сама и отправилась пешком в заросли тальника. Там ей повезло — она поймала большую пушистую аппетитную гусеницу.
— На, — сказала она лосенку. — Уж если эта отличная гусеница тебе не понравится, тогда я просто не знаю, чем тебя кормить.
Однако и на гусеницу лосенок не обратил никакого внимания.
Он еще, наверное, и говорить не умел и только шевелил своими рыжими ушами.
«Пропадет, — решила ворона. — Ему же, дурачку, молока надо, а лосиха потерялась. Не над ней ли кружилась стая, которую я недавно напугала?..»
Эти мысли вороны прервал заяц Тишка.
— Не ест, — сказал он. — Молочка бы ему дать.
— Сама знаю, — рассердилась ворона. — Может быть, ты думаешь, что у меня есть собственная лосиха или корова?
И тут вороне пришла в голову интересная мысль. А точнее, это был даже план, как помочь беспомощному лосенку.
Солнце уже опускалось за лес. От озера потянуло прохладой. Ворона нахохлилась, ей захотелось в свое гнездо. Ведь она уже много лет была старой и любила тепло, а не прохладу. Да и план надо было хорошенько обдумать, и завтра же утром выполнить. А думается лучше всего дома в своем гнезде.
— Ну, я полетела, — сказала ворона зайцу. — Покеда!
— А как же Ушастик? — забеспокоился Тишка.
— Поможем, — пообещала ворона. — Только и ты прибегай к нам на опушку. Завтра чтобы чуть свет был!
На том они и расстались. А скоро и солнышко закатилось.
Путешествие воробья
«Дал слово — выполни!» — подумал рано утром воробей. Он вскочил, встряхнулся и выглянул из скворечника.
Перед самым рассветом прошел веселый дождь, и сейчас казалось, что и двор, и поленницу дров, и крылечко кто-то помыл.
У летней кухни бабушка кормила кур. Обычно это делала Галя, но недавно она уехала в лагерь отдыха. Отъезд ее запомнился всему двору. Галя на прощание насыпала курицам больше, чем всегда, зерна. Люкс получил миску вкусной похлебки, Черныш — очень хорошую кость. Не забыла Галя и воробья — и ему досталась горстка зерна.
Потом со стороны школы донесся звук горна. Ох, как он радостно созывал ребят! Так звал, что козе Марте, псу Чернышу и даже старому Люксу — всем захотелось в детский лагерь. И деду захотелось, потому что он вышел на крылечко и даже выпрямился, как солдат в строю. Но как известно, дедушек, а тем более коз, в лагерь не принимают… Поэтому к школе, где стоял автобус, поджидая малышей, ушли только Галя с бабушкой.
Тогда отправлялась в дальнюю дорогу Галя, а вот сегодня улетал в неведомые края воробей. Бабушка, конечно, не знала об этом, а то она, может быть, насыпала бы для него отдельную кучку зерна. Насыпала бы, а курицам пригрозила пальцем: «Не трогайте — это воробышку!» Но и вместе с курицами можно было неплохо позавтракать. И воробей кинулся прямо под их длинные ноги.
Вдоволь наклевавшись, он вспорхнул на поленницу, почистил клюв и чирикнул:
— Ну, ребята, не поминайте лихом!
— Счастливого пути, воробей! — откликнулся Люкс.
— Городских собак не дразни, — посоветовал Черныш.
— А письмо! — мекнула с улицы Марта. Она только что вышла на зарядку, но, услышав разговор, остановилась.
— Письмо? — гавкнул Черныш. — Какое письмо?
— Я думаю, — объяснила Марта, — что нам следует отправить с воробьем письмо коту Егору. Так принято в хорошем обществе.
— Кто же его напишет, письмо-то? — уставился на Марту и даже приподнял от удивления ухо Черныш.
— Неужели ни один из нас не сможет написать письмо? — спросила Марта.
На этот вопрос козы никто не ответил. Куры сделали вид, что ищут жучков и червяков, и стали рыться в сырой после дождя земле. Люкс прикрыл глаза, будто он дремлет. Петух Петя, подскакивая, пытался поймать мотылька, залетевшего из огорода. Пес Черныш сердито смотрел на козу и думал: «Вот погонять бы тебя как следует, чтобы ты не спрашивала что попало! Жаль только, что нельзя, все-таки — соседка».
И тогда Марта сказала:
— А почему бы тебе, Черныш, не написать письмо? Ты ведь один раз был в школе и даже сидел у Андрюшки в парте.
— Мне?! — встряхнул лохматой головой пес. — Я бы, конечно, попробовал, но не знаю — получится у меня или нет. А вот прочитать могу. Все, что вы напишете…
И чтобы никто не сомневался в том, что он умеет отлично читать, Черныш пробежался по двору, что-то понюхал, пофыркал и стал рассказывать.
— Вот здесь Пеструшка ела червяка…
— Это я ей принес из огорода, — смущенно признался петух Петя.
— Верно, — подтвердил Черныш. — Бабка ругается, когда ты в огород бегаешь, поэтому ты пробираешься через дырку в ограде. Вот здесь у забора об этом написано.
Петух обиделся, что весь двор узнал его секрет, и отошел в сторону.
— А тут, — сообщил Черныш, — Люкс после дождя ходил. Подошел к калитке в огород, потоптался и назад пошел. Куда же он пошел? — продолжал читать Черныш все, что лапами написали на сырой земле обитатели двора, и воскликнул: — В конуру пошел!
